Бальтазар, не желая смотреть «омерзительный» «Титаник», на который переключила девушка, ненадолго вышел в сад, чтобы там, в окружении журчащих фонтанов, полакомиться ставшим ему таким любимым «The Macallan in Lalique» [1]. Сочетая виски и шоколадные конфеты «Вишня с коньяком», запас которых на кухне у него был неисчерпаемым, ангел наслаждался лёгким вечерним ветерком и приятной прохладой. При этом он не забыл запереть входную дверь, чтобы «обезопасить подопечную». Для полного счастья ему не хватало только какой-то очаровательной барышни из «Булонского леса» [2]. Но это было бы перебором.

— Всегда плачу над концовкой этого фильма, — хмыкнула Орабель, нажимая на кнопку пульта и делая финальную песню тише.

— Классика, правда? — появление Михаила прямо около неё заставило Дюваль подскочить и выронить из рук пульт.

— Ты всегда это делаешь? — она повернула голову в сторону архангела и испуганно уставилась на него.

— Нет, я просто хотел создать эффект неожиданности, — Михаил расцвёл в лёгкой улыбке. Его выразительные зелёные глаза выжидающе смотрели на неё. И от этого глубокого взгляда Орабель стало не по себе. — Перевела мне скрижаль? Хотя бы половину.

— Да, ты просто так не приходишь, — она вздохнула и, поднявшись с дивана, подошла к тумбочке, на которой лежала тетрадь. — Не понимаю, что там написано… И я не полностью расшифровала послание Бога.

— Давай посмотрим.

Орабель выдохнула и, протянув Михаилу написанное, принялась ожидать вердикта. Она осознавала, что если что-то ему не понравится, архистратиг разозлится, и тогда ей будет не сладко. Получить от него наказание в её планы явно не входило. Хотя и в гневе Орабель ещё не видела этого архангела.

Михаил тем временем пробежал глазами по написанному, а потом призадумался. Новых сведений было больше, чем тогда, в темнице, но и они не давали подробной и понятной информации.

— Остров Мертвеца? — это самое главное, что чётко разобрал Михаил. — Исчезать… Сто лет, — архангел бросил мимолетный взгляд на девушку, которая чувствовала, как от страха сердце уходит в пятки, и продолжил: — Лазурная лилия… Янтарь. То есть артефакт это какой-то цветок? Или янтарь? Лилия из янтаря?

— Предполагаю, что это магический янтарный цветок лазурного цвета, — тихо ответила Дюваль, на что Михаил усмехнулся. Она не понимала, что с ней происходило в его присутствии.

— Ты до сих пор меня боишься?

— Просто…

— А когда тебя только привели ко мне мои подчинённые, в Залёную залу, ты хотела казаться дерзкой, канделябр схватила, чтобы защититься, осмелилась отказать в переводе, помнишь?

— Мной управляла паника… И страх перед происходящим. Не каждый день тебя похищают и переносят на… Небеса некие ангелы, в которых ты не верила.

— Я не убью тебя, Орабель, — пообещал архангел, снова опуская глаза на записи. — Повторю то, что говорил ранее. Ты мне живой нужна. Расшифровала ты маловато, поэтому поторопись. Самое главное узнать маршрут, который сможет привести меня к артефакту. Я положу конец этой бессмысленной войне.

Только Белль хотела ответить, как часы в гостиной пробили девять. Орабель почувствовала усталость и ощутила, что требовал организм отдыха. Сегодняшний день выдался насыщенным и эмоциональным. Бальтазар создал для неё праздник, который она будет долго вспоминать, но всё хорошее рано или поздно заканчивается.

Покрасневшие зрачки Дюваль, а также серые мешки под глазами не укрылись от архангела. Утаивать болезненное состояние оказалось делом неблагодарным и бессмысленным — он в любом случае всё заметил.

— Иди спать, — приказал Михаил, при этом добавив: — Завтра продолжим наш разговор и расшифровку скрижали.

— Ты будешь здесь? В особняке?

— Верно. Бальтазар сейчас вернётся, и у нас тоже состоится разговор.

Орабель содрогнулась, надеясь, что ангел не выдаст их совместное времяпровождение по ту сторону забора.

— Ясно. Что же… Спокойной ночи. Мне и вправду не помешает сон, — молвила она и, не желая задерживаться, направилась к себе, оставляя архистратига одного в гостиной.

— Спокойной ночи, Орабель, — еле слышно и, скорее самому себе, произнёс он.

Комментарий к Глава 6. Радость

[1] — «The Macallan in Lalique» — шотландский бренд виски региона Хайленд.

[2] — Булонский лес — самый старый бордель Парижа.

========== Глава 7. Потепление ==========

Наступило утро следующего дня. Низкие свинцовые тучи стремительно неслись по небу, не давая ни единого шанса даже самому тоненькому солнечному лучику пробиться сквозь густую пелену облаков. Казалось, вот-вот польёт июньский, но далеко не тёплый и приятный дождь.

Орабель проснулась с непонятной тяжестью во всём теле. Ноги девушки как будто были ватными, а голова раскалывалась так, что казалось, что сейчас лопнут её глазные яблоки. Подниматься и что-либо делать не было сил.

Она помнила эту ночь. В три часа она, с мокрым от слёз лицом, вскочила с кровати. Сновидение — спонтанное и такое трогательное явилось к ней. Белль снился родительский дом — уютный и самый любимый. Она, словно наяву, видела маму в её забавном фартуке с красными сердечками, а также отца, профессионально охотившегося на уток, глухарей и куропаток. Орабель ощущала запах свежей выпечки — фирменных мишек, приготовленных по рецепту прабабушки, и ароматного чая с корицей. Атмосфера, царящая в доме, ещё раз доказывала, что её в этой семье любили. Её — приёмную дочь.

После неожиданного сновидения она подошла к окну и стала обречённо в него смотреть, думая о родителях. Как изменилась их жизнь после её исчезновения? Пережила ли это событие мама? А папа? Подросла ли несмышлёная сестра? Быть может, несмотря на их натянутые отношения, Кейт тоже скучала по ней и оплакивала её пропажу? Сколько прошло времени с того момента?

«Мамочка, папа, хотя бы одним глазком взглянуть хочу, как вы живёте без меня. Мне так одиноко. Вы ведь даже не знаете, где я, и что со мной. Не догадываетесь, как неожиданно я потеряла самое дорогое для человека — свободу. Никому не нравится плен, а именно в нём я сейчас нахожусь», — размышляла в ту ночь Орабель, стоя у окна.

Она созерцала пустой сад, освещаемый лишь уличными рифлёными фонарями, стоящими вдоль забора; фонтаны с разноцветной подсветкой и беседку, утопающую в голубых, фиолетовых и бордовых орхидеях.

— Я должна их проведать! Чего бы мне это не стоило, — молвила Орабель, поднимаясь с постели.

Несмотря на то, что чувствовала себя она отвратительно, ещё и кожу под браслетом резко жечь стало, от идеи отказываться не собиралась. Но самостоятельно осуществить задуманное у неё не получилось бы, побег совершить тоже — всё равно поймают, поэтому последняя надежда была просто поговорить с Михаилом и понадеяться, что он смилостивится над ней.

Накинув на себя бежевое платье с цветочным орнаментом, любезно принесённое Бальтазаром, и подвязав его красной шёлковой лентой, девушка направилась на выход из спальни. Она хотела найти Михаила, ведь знала, что он находился в доме. И не ошиблась.

Архангел, в отличие от Бальтазара, который смотрел «эротика-ТВ» в гостиной и думал о мадам Женевьеве — владелице одного из любимых борделей, заседал в своём кабинете и уже с утра работал. Разбирал райские документы, а также изучал отчёты серафимов, которые письменно докладывали, сколько ангелов погибло в сражении под Эмпиреем, и какие последствия имела битва. Также насколько ухудшилась экономика Рая. Ещё бы — архистратиг все ресурсы на войну потратил, а некоторые поляны в Эдеме демоны уничтожили.

— Всё печально, — устало вздохнув, Михаил отбросил в сторону очередной доклад о потерях в его войсках. — Почему тебе спокойно не жилось, мой брат? Ты же и проиграешь…

Он откинулся на спинку кресла и на секунду прикрыл глаза. Но внезапный стук в дверь прервал его расслабление и заставил переключиться на посетителя. Михаил догадывался, что это либо Бальтазар, либо Орабель — третьего гостя быть не могло.

— Да, — молвил он, и сразу же в кабинет вошла Белль. Девушка улыбнулась и, пройдя к мягкому дивану, присела на него. Михаил неторопливо пронаблюдал за её действиями. — Что-то случилось?