Он настырный и бойкий. Вытаскивает Бориса за шкирку, когда пробивает час окончания смены, даже если остались недоделанные проекты; Круценко злится, пару раз пытается нахальному дипломату врезать, но со временем привыкает и уже сам либо отсылает пинком с порога, коль особо важный день, либо покорно идёт следом.
Михаил не страстен к алкоголю, но любит бары. Он учит Бориса играть в боулинг и бильярд, донимает и доводит до белого каления, однако проходят месяцы — становится проще. Борис не позволяет никому одерживать над собой верх, но Михаил к этому и не стремится. Он навязывается, а Борису нужно, чтобы он навязывался, иначе никак. Да и после всего — Круценко очень даже «за» иметь при себе такого человека. Пусть оболдуй, зато отважный и верный.
Михаил не просит, чтобы ему помогли зарастить раны, он сам их заращивает. Он не просит и чтобы Борис его слушал, но всё равно говорит. То, что вкладывает в их дружбу Борис — это прежде всего наличие опоры, и Михаил — безудержно одинокий и это осознающий — благодарен уже за возможность на кого-то опереться, даже если ею не пользуется почти.
Хотя регулярно пользуется опорой в значении самом прямом.
— Сволочь ты, Каринов! — ругается сквозь зубы Борис, таща незадачливого приятеля на себе. Михаил едва ногами перебирает и улыбается, как идиот, что, впрочем, недалеко от правды.
— В следующий раз нужно тебя на стрелку взять, — замечает товарищ, обеспокоенно трогая разбитую губу. — Слушь, а «Территория» раны не заживляет?
— Даже если бы заживляла, на тебе из принципа не стала бы! Зачем полез?
— Да они пацана обворовали, — Михаил отмахнулся. — Он зелёный, а они подтасовывали. Уроды редкостные. Вот я и вмешался.
— Ты такой же шулер, как они.
— Естессна, а как ещё их обыграть?
Борис нарочито не смягчает походку, но Михаил не жалуется. Двигается, сцепив зубы, и не морщится даже: организация уже успела его научить или это пережитки прошлого? Борис очень зло заворачивает за угол.
— За дело тебя побили. И хватит вызывать меня, когда в передряги попадаешь!
— Ну как же? — дипломат с наигранным удивлением хлопает светлыми ресницами. — У тебя уже закончилось дежурство, а дома тебе скучно!..
— С тобой не веселее.
— Веселее, я ж знаю!
Борис отмахивается — переубеждать Каринова в чём-либо бесполезно. Это одна из их общих черт, потому что ни сам Борис, ни Михаил вторжения в своё мировоззрение не переносят. Однако если не пытаетесь друг друга изменить, то и напрягаться нет смысла. В каком-то роде друг прав: с ним всяко интереснее, чем без него, даже если этот факт сам по себе порядочно раздражает.
— Сунешься туда в следующий раз — сам тебе лицо разобью.
— Понял, капитан! — Михаил смеётся. — Спасибо, что пришёл.
— Сволочь ты.
И всё равно придёт, даже если ситуация повторится. Борис устало трёт переносицу: вот уж незадачка, нашёл друга себе на голову. Но вообще-то… впрочем, он не против. Пока есть нечто подобное их дружбе, он может за многое в своём мире не опасаться. И дело даже не в биографии и положении Михаила, а в том, какой он сам.
Но Каринову это знать, конечно, не обязательно.
========== «Молчание» (Юко) ==========
Комментарий к «Молчание» (Юко)
Таймлайн: 2018 год.
Самый верный спутник Юко — это молчание.
Не поддержка, не улыбка и не мягкое управление собственным телом, чтобы никто ничего не понял, нет. Так вообще-то может показаться, потому что Юко всегда себя ведёт одинаково, но это уже дело привычки. На самом деле главное из того, что она себе приписывает — это умение молчать.
Молчать, когда синеглазый одноклассник шагает впереди, пробираясь через толпу, и у него глубоко разбитая аура и несчастные голубовато-океанские блики в оболочке.
Молчать, когда подруга-гимнастка вздыхает о небе, хотя сама может коснуться его рукой, и не может никак понять, что на всё способна, если только рискнёт попробовать.
Молчать, когда тревожится брат, раз за разом названивая человеку, который ему не отвечает; Юко знает причину, цвет и будущее такого чувства, но если она вмешается, то не даст им поладить самим.
Она устала от молчания. Просто устала. Она смотрит на людей и вроде как считается близкой к ним, но, по правде говоря, она так далека от всех — от каждого из них… Она уже не помнит, когда ей можно было говорить начистоту. Когда она вообще позволяла себе распахнуть душу, чтобы больше не прятаться, больше не сдерживаться, больше не…
— Я знаю, что такое «молчание», — пожимает плечами Настя. Её волосы треплет ветер, ветер же задувает слова, но они всё равно слышны, потому что есть некие материи, реальности с её скучными законами неподвластные.
— Твоё молчание физическое, — вздыхает Юко. Себя она из-за шума не слышит, но Насте не нужна тишина, чтобы различать звуки. Она кивает.
— Но оно есть, — замечает она. — Если тебе хочется говорить, говори со мной. Я знаю, кто ты такая, Юко. И почему ты молчишь, я тоже понимаю.
С крыши открывается вид на город и расходящиеся широкими ветвями реки. Юко выпускает из рук ярко-красный платок, который повязывает обычно на блузку школьной формы, и он рдеет лентой, рассекая облака и скрываясь ярко-алым росчерком вдали. Настя следит за ним и поворачивается к подруге. Да, она понимает. Это естественно. Юко это нравится, а ещё это её пугает.
Она не хотела, чтобы её знали. Не хотела, потому что, раз заговорив, она наверняка от себя отвернёт — того, кто хотел бы с ней поладить. Вот только Насте это не нужно. Насте не нужны ни причины, ни слова, ни те элементы поддержки, которые Юко выдаёт всем окружающим уже на автомате. И Юко такая же. Ей тоже не нужна Настя с её болью, осколочным прошлым и представлениями о будущем. Но голос у неё красивый. Петь с ней приятно.
— После тебя всё закончится, — грустно замечает Юко, поджимая колени. Ветер играет с подолом юбки.
Но молчание — вряд ли, да? Ей стоит ценить моменты и ценить эту странную и неловкую дружбу, но получается так себе.
Настя смотрит на неё и ничего не говорит. В её глазах отражается Авельск.
========== «Подари мне мечту» (soulmate!AU; Каспер/Роан) ==========
На твоём запястье будет написано главное желание твоего соулмейта. Самое сокровенное, то, что не каждому покажешь. Оно может со временем измениться, может быть одним на всю жизнь — но оно всегда одно.
Что же с ним тогда не так?..
Каспер рассматривает свои руки, вздыхает и накрывает запястья рукавами. Он делал татуировки, чтобы слова в них затерялись, но вообще-то не был так уж против. Ведь, судя по левому запястью, его родственной душой была его сестра.
Интересно, что у неё написано? Каспер поглядывал с любопытством, как она читала слова на руке, но явно не догадывалась о личности владельца тех мечтаний. Каспер её не звал, хоть и понимал: Люси будет рада. Он тоже рад.
Всё было бы отлично, не будь на его правом запястье второй фразы.
«Я хочу умереть».
Почему, Люси? Каспер тревожится и натягивает рукав ниже или носит браслет, бинт, повязку, каждый раз находя новое оправдание. Люси — почему умереть? Она такая энергичная, в ней оптимизм, солнце и яркие краски. Она улыбается, беззаботно и беспечно развлекается, общается со всеми легко. Каспер тонко чувствует ложь и так же знает: это не фальшь. Люси действительно такая.
На правом запястье прыгают буквы: «Я хочу быть опорой».
Глупая. Это слишком тяжёлая ноша, не надо об этом мечтать.
Когда заходит разговор о соулмейтах, Люси демонстрирует самое странное: «Я хочу…» — и всё.
— Он, наверно, не знает, чего желает, — грустно замечает сестра. — Как бы ему помочь?..
Вау. Он и правда пустышка. Даже мечты нет. Каспер смотрит на её запястье, в голове его пепел и темнота, и ему немного горько. Но всё равно больше всего ему страшно. Потому что Люси абсолютно наивна. Потому что это — не её желание.
Тогда почему?..
— Двух желаний быть не может, — объясняет Роан, почёсывая затылок. На нём рубашка с короткими рукавами. Его запястья чисты. Ловя взгляд Каспера, он хмыкает: — Да, я пустой. Такие бывают: их соулмейты ещё не родились или их вообще нет.
