Вот будь здесь Пашка — он бы что-нибудь придумал. Однажды этот человек уже помог Гепарду выкарабкаться из передряги, правда, так и не сказал, откуда он столько умеет. Что бы он делал без друга? Наверное, гнил бы сейчас, закопанный где-нибудь в лесу.

Этим вечером Пашка, живущий в другом городе, опоздал на последний автобус и остался ночевать у Виталика. А тот и не был против. Мать уехала на дачу, потому как что-то ей там забрать понадобилось, так что квартира оказалась свободна.

Парни сидели на кухне, попивая пиво, за которым пришлось идти Пашке: Виталику восемнадцати ещё не было. Из телевизора доносилось приглушённое бормотание.

— Ты как опоздать-то умудрился? — поинтересовался Виталик.

— У меня после института ещё футбол. Вот там и задержался. Потом на остановку выхожу — а мой автобус только отъехал. Последний рейс.

— С каких это пор ты на футбол ходишь? — удивился Виталик. Раньше Пашке данный вид спорта был неинтересен.

— Да так, недавно заинтересовало… — замялся Пашка.

— Ну, и как успехи?

— М-м-м… Не очень пока… — он тщательно подбирал слова, словно что-то недоговаривал. Ладно, не хочет говорить — это его право.

Ещё минут двадцать друзья обсуждали последние новости, после чего Виталик принёс Пашке тёплое одеяло и подушку из родительский спальни.

— Не против, если я тут диван займу? — просто для галочки спросил тот, зная, что возражений не последует.

— Да, конечно. Я спать пойду. Вот, если надо, — хозяин положил на стол пульт от телевизора и удалился в свою комнату.

Засыпая, он слышал приглушённое бормотание, иногда сменяющееся резкими звуками и криками: это Пашка смотрел фильм ужасов. Стены в старых домах «картонные», но Виталик привык к звукам телевизора по вечерам, ведь его мать часто засиживалась допоздна.

Мысли, в полудрёме ставшие тягучими, словно смола, лезли неприятные. Почему-то вспомнилась депрессия матери после ухода отца, да и смутный образ самого киллера тоже всплыл из памяти. Впрочем, вскоре насмену плохим воспоминаниям пришли более приятные. Виталик вспомнил, как в детстве Альберт показывал ему, как обращаться с метательными ножами, хоть и не позволял пока полноценно учиться этому искусству. Став старше, во время очередной уборки Виталик нашёл среди прочего барахла чёрную обитую кожей коробочку, в которой обнаружил несколько ножей и записку: «Если ты нашёл это без моей помощи, значит, что-то произошло. Ты должен знать правду. Я киллер, и потому вы с матерью можете оказаться в опасности. Пока ещё есть время, научись пользоваться ножами, но используй их только в крайнем случае».

Эта записка до сих пор хранилась в ящике стола как напоминание о прошлом. Об отце, какой бы сволочью он ни был. Виталик порой незаметно для матери брал ножи, оставленные ему Альбертом, и выходил в лес, чтобы потренироваться в метании без лишних глаз. Однако все его боевые навыки ограничивались только этим метанием и рукопашным боем…

С такими мыслями он и провалился в сон.

Но разбудил его совсем не будильник.

— Просыпайся же ты… Ёпрст… Витёк! Подъём! — очень тихо шептал Пашка, тормоша не желающего возвращаться в реальность из мира сновидений друга.

— Чё те надо? — Виталик всё же смог продрать глаза.

В ответ Пашка приложил палец к губам и указал на дверь, мотнув головой, мол, «тихо, не шуми и не вздумай выходить». Затем провёл рукой по горлу, намекая то ли на убийц, то ли на оружие. Снова вспомнилась записка Альберта.

Виталик похолодел. Неужели за ним пришли?! Хорошо, что мать на даче!.. Хотя… Кто знает, что сейчас с ней?!

Из оцепенения его вывел друг, снова потормошив за плечо. В коридоре скрипнула доска: кто-то приближался. Скорее всего, киллер. А что, если он не один?

Вытащив из-под кровати коробочку и ещё один нож из-под подушки, Виталик взял себе несколько штук, а остальное передал Пашке. Они бесшумно проскользнули к двери, встали с двух сторон от неё.

Дверь очень тихо и медленно открылась, и в комнату осторожно шагнул человек в чёрной форме неизвестной организации, вооружённый каким-то автоматом с глушителем. Виталик замер, не решаясь ударить первым. Всё же, одно дело — бить морду обнаглевшему сверстнику, и совсем другое — убить человека.

Однако, надо отдать должное, Пашка без промедления вогнал нож под закрытый только маской подбородок убийцы за секунду до того, как тот успел бы крикнуть своим. Более того, парень подхватил тело и, оттащив его от прохода, аккуратно уложил на пол.

— Умеешь обращаться с такой? — спросил Виталик, кивком указав на винтовку мертвеца.

Пашка кивнул и подобрал оружие. Со знанием дела проверил магазин, передёрнул затвор. Виталик был очень удивлён его навыкам владения оружием, но не время для вопросов.

Они вышли в коридор. В тот же миг из соседней спальни выскочил ещё один боец, мастерски выбил винтовку из рук Пашки и несколькими точными ударами, лишь два из которых парень успел парировать, уложил на пол. Он мог бы добить первого противника и переключиться на второго, казалось бы, безоружного, но тот чуть расслабил хватку на засунутом в рукав ноже, заставляя его выскользнуть, и метнул в голову киллера.

Ещё двое вышли с разных сторон, но к этому времени Пашка подхватил обронённую винтовку и полоснул очередью. Одного, судя по вскрику, задел. Другой успел укрыться в кухне.

Виталик мог бы тоже подобрать автомат, но на то, чтобы разобраться с ним, потребуется время, которого нет. Он скользнул вдоль стены и, резко выглянув, метнул нож в раненого киллера.

Пашка тем временем резко заскочил в кухню. Послышались приглушённые выстрелы. Два тела упали на пол.

— Попрощайся с жизнью, козёл! — сказал чей-то незнакомый голос.

Виталик заглянул в кухню. Киллер готов был добить его раненого друга. В последний миг парень метнул в убийцу нож. Насмерть.

Ещё один труп лежал у стены.

Последний наёмник подкрался со спины, что стало ясно, когда Пашка, превозмогая боль, выстрелил за спину Виталика.

— Откуда ты умеешь убивать? — присев рядом с другом, спросил Виталик.

— Жизнь научила, — ухмыльнулся Пашка. — Но у меня к тебе встречный вопрос: как этому научился ты?

— Отец в этом был профессионалом…

— Так, ладно. Времени мало. Вытащи пулю, останови кровь и зашей рану.

Виталик, несмотря на сомнения, сходил в комнату за щипцами, медикаментами и коробочкой с хирургическими принадлежностями, оставленной ему Альбертом, как и ножи. Вытаскивать пулю было противно, но сделать это пришлось. Во время процедуры Пашка закусил тряпку, чтобы не орать вголос.

Обработав рану и остановив кровь, Виталик принялся зашивать рану хирургической нитью. Пашка выплюнул тряпку и просто сжал зубы.

Как только с медицинскими процедурами было покончено, парни под покровом ночи загрузили трупы в машину, отчего Виталика замутило, и поехали в лес — избавляться от следов. Всё же, теперь им тоже грозит срок, если кто-то узнает. В этой стране их никто не оправдает.

***

Сольпуга сидела у стены, прикрыв глаза, но всё же не дремала, как могло показаться. Невозможно спать, зная, что утром тебя расстреляют.

Она погрузилась в воспоминания о прошлом. О жизни на Большой Земле. Всё же, зря она пошла в Зону: ведь там, за Периметром, было лучше. Но теперь поздно возвращаться.

Снег, кружась вальсом, падал с небес, пеленой накрывал землю. На ветвях голых деревьев в парке перемигивались разными цветами гирлянды. На витринах магазинов появилась праздничная атрибутика.

Марина с нетерпением ждала Нового года. Мать, Дарья, на кухне готовила торжественный ужин, отчего по первому этажу дома распространялись аппетитные запахи. В гостиной стояла пышная украшенная ель.

Грядущий праздник девятилетняя Марина любила за неповторимую атмосферу уюта и волшебства. Ну и, конечно, за возможность вкусно покушать и получить подарки.

Её отец, Вадим, вернулся поздно. И вернулся не один.