— Вообще, представляю, что это такое. Но чтобы всё так запущено… н-да, — вздохнул брюнет. — Я хочу снова поднять вопрос «города». Чем вам не нравится Деревня?

— Понимаешь, сейчас идёт стремительное развитие стран, и просто деревень уже не хватает. Необходимо разграничение между ними. Для этого надо провести ещё несколько реформ, которые касаются непосредственно экономики, с которой сейчас идут разрозненные отношения по всем параметрам, политики и, на удивление, науки. Ибо в последнее время появилось так много работы для исследовательского центра, что нам поставили ещё один камень в бюджет. Интересно, почему? А я отвечу на твой немой вопрос: у Учих шило в жопе вертится, поэтому они не сидят на месте и… «развивают» наш исследовательский центр. Нет, с одной стороны это, конечно, хорошо, — с новым оборудованием и добросовестными кадрами можно значительно продвинуться в медицине, — но с другой, где на это всё выделить средства?

— Дело говоришь, — уставился в стенку и поджал губы Учиха. — Бюджет действительно не резиновый. По твоим словам получается, чтобы стать на уровень города, необходимо улучшить все показатели, наладить торговлю. — альбинос кивнул. — Причём тогда тут Корень?

— Никто не говорит, что мы должны налаживать общение со всеми. Достаточно просто прикинуться белыми и пушистыми, а в случае форс-мажора пустить яду. — Собеседник так спокойно пожал плечами, что у Изуны закралось сомнение, а не поменял ли кто их местами. — А Корень делает исключительно целенаправленную работу по защите, устранению и, если понадобится, зачистке.

— Короче, делать всю грязную работу. — Изуна почесал подбородок. — И почему ты решил, что в организацию пойдут только Учиха?

— Не только. Все, кто желает служить Конохе верой и правдой, могут вступить в эти ряды. Разница с АНБУ только лишь в том, что личности его уже не будет существовать. Новое имя, новые повадки, новая легенда. Совершенно новый человек. Конечно, туда попадут далеко немногие, я бы даже сказал «избранные»

— А вы не боитесь предательства со стороны Данзо, закрепляя за ним право командования?

— Нет, ему хоть и за сорок перевалило, но многое знает и умеет, так же как и его напарник Хирузен.

— Я слышал, что Данзо хотел быть Хокаге. Почему вы не сомневаетесь, что с новым отрядом идеальных солдат он не попытается свергнуть власть?

— Было дело, но амбиции ему пришлось поумерить. Изуна, пока мы у руля, мимо никакая муха не пролетит. Особенно такая жилистая, как он. Так что расслабься и скажи лучше, что думаешь?

— Не хочу тебя расстраивать, но планку вы подняли сейчас непомерную. Лет так пять назад ещё ничего не было, Коноха строилась, а вы сейчас пытаетесь выжать лимон, из которого уже всё выжали за столько лет стремительной работы. Тобирама, я всё понимаю, но без обид. Кстати… насчёт науки. Как продвигаются дела с Нокой?

— Да через одно место, я бы сказал, если бы нас не подслушивало двое несостоявшихся шпионов. Входите уже, — альбинос вздохнул, не чувствуя злости, лишь усталость. Цуна села рядом с ним, а Обито с Изуной, переглядываясь. — Вы чего тут вынюхиваете?

— Ну-у… — ребята одновременно протянули, переглядываясь друг с другом. И что там делают шпионы, когда их ловят с поличным?

Некоторое время назад

Помявшись в нерешительности, Обито дождался, когда Мито уйдет в другой конец дома, и незаметной тенью прошмыгнул на кухню. Пальцы трясло от необъяснимого волнения, а в голове творилась настоящая чехарда из мыслей и сомнений. Он не знал, стоит ли рассказывать подруге о том, что ему удалось узнать в больнице. Но и молчать Обито уже не мог. Не пойдет же он с такой информацией к отцу. Да тот сразу уничтожит Минато и весь пласт ученых в Конохе — включая Тобираму. Ведь если над представителями Учиха проводят какие-то опыты, брат Хокаге не может об этом не знать. И отсюда вырисовывается очень серьезный вопрос: кому сейчас можно доверять?

Цунаде развернула очередную конфету и уже хотела забросить леденец к себе в рот, как вдруг на плечо легла чья-то рука. Глаза расширились от страха, и девочка медленно повернула голову назад — боясь увидеть там ужас всех детей. Однако там стоял лишь Обито — а не Мито, которая ей вскоре руки оторвет за жуткое пристрастие к сладкому.

— Фух… — смахнула со лба несуществующий пот и со спокойной душой съела уже черт знает какую конфету. Хотя, видимо, лишнюю — ибо живот начал болеть. — Я думала, что это тетя. Ты чего подкрадываешься? — и треснула друга по макушке, отчего тот на секунду выпал из реальности. Ведь бьет она ого-го-го.

— Поговорить хотел, — обиженно буркнул, потирая ушибленную головушку. — Но уже…

Внезапно Сенджу хрустнула кулаками, намекая на очень болезненные обстоятельства его молчания.

— Раз напугал, давай уже говори.

Еще раз осмотревшись по сторонам, при этом выглянув в коридор, Учиха приблизился к подруге вплотную и заговорщическим шепотом начал:

— Сегодня я кое-что узнал, — и тут же замолчал, когда на бледных щечках проступил алый румянец. И чего это она? Жарко, что ли? — озадаченно подумал и, решив, что это всё из-за конфет, наклонился к ее уху. Цунаде тотчас замерла, ощутив, как его волосы защекотали ее лицо.

Градус смущения мгновенно подскочил к критической отметке.

-…Минато замешан в чем-то нехорошем.

Девочка быстро проморгалась, отодвинувшись от друга.

— Что ты имеешь под нехорошим? — и выгнула светлую бровь, когда не смогла уловить связи между верным шиноби Конохи и чем-то незаконным. Хотя она и половины не услышала, ибо пыталась справиться с внезапным волнением.

— Как ты знаешь, мой сенсей помогает научному отделу. И тот разговор натолкнул меня на не очень хорошие подозрения.

Осознав, что этот оболтус опять накрутил себя по полной программе, Цунаде скрестила руки на груди.

— И какие же? — со вздохом спросила, отчего глаза Обито загорелись еще сильнее.

— А если научный отдел проводит опыты над Учиха, чтобы найти способ сдерживать нас?

— Бред, — монотонно парировала, чего Обито даже не заметил. Ибо продолжил вываливать на нее всё то, что скопилось в нем за этот день.

— Особенно после инцидента с Нока. Ты только представь, что будет, если клан с мощным доудзюцу восстанет против руководства Конохи. — На лице Сенджу на секунду промелькнуло понимание; в этих словах есть доля правды. — А с таким авторитетным лидером, как Мадара, клан вообще практически непобедим. И теперь давай представим, что кто-то в верхушке разделяет подобные мысли…

— Обвиняешь моего дядю? — и угрожающе прищурила глаза, заставив мальчика резко выставить ладони вперед.

— Нет-нет, это может быть другой. Хаширама ведь тоже не за всем способен уследить. Есть же еще и старейшины, и другие кланы, которые по-прежнему имеют претензии к Учиха. Поэтому и пытается отыскать способ ослабить нас. А может даже подчинить…

На выдохе выпалил и замолчал, давая подруге возможность хоть чуточку уложить эти слова. Да, он сам не хочет верить, что такое возможно. Но если учесть прошлое и случившееся с Нокой, то эта теория не лишена смысла. Ведь проблем сразу станет меньше, если один из великих кланов станет марионеткой в чьих-то руках. Или его и вовсе уничтожат ради всеобщего спокойствия и процветания.

— Не знаю, Обито, — Цунаде помотала головой, отводя напряженный взгляд к столу. — Это очень серьезное обвинение, не подкрепленное никакими доказательствами. Но мы можем попытаться развеять все твои сомнения.

— Как?

Ничего не говоря, девочка схватила Учиха за руку и насильно потащила его за собой, по дороге скрывая свою чакру. Со стороны гостиной доносились приглушенные голоса Изуны и Тобирамы, что сразу заставило её выдохнуть. Ибо разговор явно был о чем-то важном. И что-то ей подсказывает, что он как-то связан с метаниями Обито…

***

Он ликовал. В душе, конечно, и в чёрном сердце, в наличии коего многие сомневались. Ведь он нагонял ужас лишь своим видом перебинтованной головы и глаза. Никто не знал, почему и как это случилось. Всё осталось в строжайшей тайне, ведь узнай об этом общество, сразу пойдут шепотки, слухи, гонения. Оно надо? Лицо не выражало эмоций, и лишь уголки губ подрагивали в предвкушении улыбки, когда он, наконец, получит своё. В хорошем же смысле.