Почему так называемый отец не нашел его? Почему мать оставила?

Почему страдать должен был именно он?

Почему…

— Ну чего ты разревелся? — Цунаде ласково стерла влажные дорожки, с улыбкой заглядывая в блестящие бусинки своего друга. — Прямо как девчонка.

— Я не девчонка, — буркнул он и тут же отмахнулся от её помощи. — Мне просто соринка в глаз попала…

Цунаде облегченно выдохнула, осознав, что он на время отвлекся от своих проблем. А затем, неожиданно для Обито, схватила его за руку и насильно потащила в магазин сладостей. По пути не переставая вещать обо всем на свете. О Мито и ее ребенке. О делах в Академии. О миссиях. Но ни слова о Мадаре и всего, что связано с ним. Она не глупая — и отлично понимает, когда не стоит лезть в чужие проблемы. Ведь порой эта помощь может лишь навредить. И если Мадара не говорил Обито правду, то… на это были свои причины.

И что-то ей подсказывает, что они намного сложнее, чем обыкновенное нежелание брать на себя ответственность.

…задумчиво пережевывая шарик данго, Обито вышел из парка и со вздохом посмотрел на проплывающие по небу облака. Сбоку от него не переставала щебетать Цунаде, но он уже давно перестал ее слушать, ибо просто пытался понять. Эмоции затихли — а все мысли постепенно начали приходить в равновесие. И когда внутри образовалось былое спокойствие, к нему пришло понимание, что не стоило кричать, срываться, истерить при Мадаре. Он… не заслужил такого отношения. Нельзя было поддаваться своей детской обиде — теперь Обито шиноби. Учиха, который обязан стойко сносить все выпады судьбы.

Да, это больно. Да, жестоко со стороны отца бросить его. Но… но может он поступил так не по своей воле? Вдруг на это была действительно серьезная причина?

Обито не знал. Не мог понять мотивов Мадары. Однако и вести себя как обиженный мальчишка он не хотел. Нужно быть сильнее этого…

— …а потом Мадара…

Цунаде резко замолчала, когда поняла, что ляпнула совсем не о том. В глазах залегло опасение, что Обито сейчас опять вернется к былой хмурости. Однако, к ее удивлению, этого не произошло. Мальчик никак не отреагировал на имя своего… отца. А просто посмотрел на нее своими бездонными, чарующе большими ониксами и мягко проговорил:

— Спасибо за компанию, Цуна. Мне уже бежать пора.

И, дернув уголками губ, направился в сторону квартала Учиха — попутно пытаясь понять, как ему теперь вести себя с дядей…

Как только Учиха скрылся за углом двухэтажного здания, Цунаде еще недолго постояла в тишине, а затем неловко усмехнулась, убирая светлую прядку за ухо. А ты повзрослел, Обито-кун, — подумала она и ощутила, как бледных щечек коснулся алый румянец смущения. И внутри отчего-то стало по-особенному легко. Словно сейчас эта прогулка вернула не просто внутренний покой — а подарила осознание, что эти отношения уже давно балансируют на грани дружбы и… чего-то большего. Для неё.

***

Вечер ещё только вступал в свои права, на крыльце дома уже мялся подросток, кусая губы. Получается, это его дом по праву? Такой огромный особняк и иметь возможность приказать прислуге что-то? Ходить на мероприятия со всеми, не прячась за спиной Мадары, а уверенно вышагивать рядом. Не скрывать истинной радости, видя родных людей и с улыбкой крепко-крепко их обнять.

Даже малышку Цуну, за то, что она вообще есть на этом свете: со своим вредным характером, странным папашей, который тоже потом стал по-своему дорогим, и белокурыми хвостиками, которые всё время забавляли Обито. Он не преминул случаями и периодически дёргал за них, вызывая возмущённые крики и… шутливую погоню. А ещё Учиха благодарил Сенджу за вечную поддержку, что бы ни случилось, она всегда не давала ему упасть духом. Помогала, отвлекала от плохих мыслей, как и в этот раз.

Цуна, всё благодаря тебе…

Да, Обито признавал это: если бы не эта непоседливая девчушка, которая прилипла со своей дружбой в первый же день их знакомства, он бы просто пропал.

Внезапно дверь отъехала в сторону, и на пороге показался худой молодой парень, зевая и потягиваясь. Только спустя несколько секунд они пересеклись удивлёнными взглядами

— Ага, ты, видимо, Обито, — спросил он, сканируя подростка изучающим взглядом, от которого вмиг стало неуютно. Такой взгляд был у Мадары, когда Обито залез в окно гостиницы. Парень ещё немного помолчал и задумчиво протянул: — да-а, и похож ведь в папашу, никуда не деться. А вот глаза… да, глаза мамины.

— Вы… знали мою маму? — неуверенно спросил Обито, внутренне себя избивая, словно грушу: соберись, ты шиноби или кто?

— Ну, не вот чтобы знал. Мне доводилось с ней общаться. И какая это была девушка… была бы моя воля, сам бы взял в жёны, но увы — Мадара уже зарезервировал. Пацан, а волосы… такие густые и шелковистые, ты б только знал. Это не как у Мадары — дикобразина на башке.

Малец невольно улыбнулся. Но не из-за обзывательства. Его позабавила манера держаться этого парня. Да и кто, это собственно такой? На этот вопрос неизвестный улыбнулся, но с какой-то хитринкой и облокотился на косяк двери.

— Так, ну ты заходи в дом, а то заболеешь. И мне потом разгон дадут. Чаю?

Что Обито удивляло, так это полнейшая беспринципность и бесцеремонность, а также знания всех комнат и предметов в доме. Словно он прожил здесь не один месяц. Неужели это кто-то из родственников?

— Ах да, забыл представиться, меня зовут Нока, — и протянул через стол закованную в цепь руку, чертыхнулся, когда подросток напротив невольно напрягся. — Да ты не бойся, я здесь на птичьих правах, считай, в гостях.

Ага, в оковах? — теперь Обито просканировал некоего Ноку на предмет изъянов, но человек оказался человеком. Учихой сто процентов. Довольно тощее телосложение, явные скулы, какой-то уж слишком белый цвет кожи. Но спрашивать про родство Обито побоялся.

— Какой она была… моя мама? — стал греть озябшие руки кружкой горячего чая. Нока опёрся на руку и задумался.

— Ну, что бы тебе сказать. Вообще, Обито, спроси это у бати своего, он уж лучше знает о ней. А я с ней пересекался-то от силы раза четыре. Ну, и чего мы скисли? Это обычные вопросы, а не драка на выживание. — Нока потрепал подростка по голове, улыбаясь. — Так что давай, ноги в руки и вперёд, на встречу мечте!

Не обожгись об неё только.

***

— Пришёл.

— Да.

— Что решил?

Какое-то время тишину нарушал лишь стрекот сверчков на улице, пока Обито собирался с мыслями. И послышался его тихий голос: — расскажи мне о маме.

Мадара чуть осунулся и отодвинулся, давая возможность сыну приземлиться рядом. Что ж, раз он его сын, значит, он имеет право знать.

— Я уже подумал над этим и понял, что ты не виноват. У тебя, скорее всего, были серьёзные причины поступить так. — Обито говорил так уверенно, что у Мадары невольно сжались кулаки. Ах, серьёзные причины оставить сына сиротствовать?! К этому ты пришёл выводу, весь день где-то шатаясь?, но вслух сказал размеренно и спокойно:

— Я ни в коем разе себя не оправдываю. Но в действительности бывает и так, что правда обходит тебя стороной, и ты живёшь всё время во лжи. Я правда не знал о твоём рождении.

— Почему тогда мамы нет ни с тобой, ни со мной?

— Она умерла, и, вероятно, это произошло вскоре после твоего рождения. А не знал я о тебе потому, что она сбежала, наверное, месяце на третьем или четвёртом. Я пытался её найти, но всё без толку, она будто сквозь землю провалилась, унеся с собой ещё и нерождённого тебя. Клянусь, если бы я знал, я бы в жизни её никуда не отпустил.

Тяжело вздохнул и опустил безмерно грустный взгляд на свои мозолистые пальцы, которыми он когда-то зарывался в ее мягких волосах.

— Я так сильно её любил, что был слеп. Только потом уже стал замечать радостные роптания после её побега. Скорее всего, она не захотела мозолить всем глаза ещё и полукровкой, поэтому исчезла. Её всю жизнь со мной за спиной гнобили, но я этого не замечал. Я был эгоистом, понимаешь?

И повернул голову к сыну, позволяя тому увидеть свое истинное, ничем не прикрытое лицо. Сейчас не надо быть хладнокровным убийцей, не надо закрываться за сотнями масок, чтобы скрыть эмоции - слабости. Обито можно доверить свою настоящую сущность, которая способна чувствовать. И быть живой.