― Ты знаешь Фрэнка Джарвиса? ― спросил Кейн, пока Брэдшоу вел его машину через траффик.

― Политика? Конечно же, ― ответил Брэдшоу, ― хоть я никогда не встречал его.

Брэдшоу расследовал зацепки по делу об исчезновение дочери советника, но не сыграл ведущей роли в расследовании. Позже, когда его переназначили на дело обожженной девушки, Сандра Джарвис стала одной из первых вероятностей, но, к счастью, она была намного выше, чем убитая женщина.

― Хочу попросить об услуге, ― сказал Кейн, когда Брэдшоу выехал за черту города, дворники работали всю дорогу, дождь не показывал никаких признаков, что скоро закончится, всю вторую половину дня. Должно быть, он увидел что-то по лицу Брэдшоу. ― Ничего сомнительного, так что не волнуйся ты так, Брэдшоу. Я едва ли попросил бы тебя, если бы все так было, верно же?

― Да, сэр, ― ответил Брэдшоу, даже хоть вопрос был больше риторическим, а сопровождающий комплимент крайне сомнительным.

― Ты как чертова Флоренс Найтингейл.

Старший инспектор понял, что, вероятно, взболтнул слишком много. Он опустил окно машины, чтобы впустить воздуха, несмотря на дождь.

― Тот журналист, твой друг, ― начал он.

― Который?

― Ты знаешь, который: Том-гребаный-Карни.

― Я давным-давно его не видел, сэр, ― ответил Брэдшоу, ― с тех пор как...

Он хотел сказать «с тех пор, как он запятнал свою репутацию у нас», но оставил предложение незаконченным. Последним, чего он хотел, было, чтобы Кейн подумал, что он дорожил своей маленькой удобной дружбой с тем, кто считался персоной нон грата в констебулярии Дарема.

― Ты больше с ним не видишься?

― Боже, нет, ― запротестовал Брэдшоу и начал задаваться вопросом, в чем его собираются обвинить. ― Мы сотрудничали по делу Мишель Саммерс...

Было ли «сотрудничали» слишком провокационным словом?

― Я учился с ним в одной школе, но мы не были одногодками...

― Даже не выпивали по пинте, ― настаивал Кейн, и Брэдшоу задумался, как он об этом узнал, ― время от времени?

Брэдшоу попытался найти спасение в подобии правды.

― Мы не сталкивались с ним уже давно. Какое-то время он был полезным источником информации, но после той статьи...

― Да, ― Кейн, казалось, тихо вздохнул, ― той статьи.

И между его бровей залегла складка при этом воспоминании.

― Так значит, вы не закадычные друзья?

― Нет, сэр, ― ответил он быстро, ― едва ли теперь при встрече обмениваемся кивками.

Он надеялся, этого было достаточно, чтобы сойти с крючка. Том Карни, очевидно, извлек выгоду из утечки информации откуда-то, но это не имело отношения к Брэдшоу, и он, определенно, не собирался брать на себя за это ответственность.

― Как жалко, ― произнес Кейн.

― Что?

― Я наделся, что вы с ним общаетесь, ― пояснил Кейн.

Брэдшоу был сбит с толку. Все, чего он хотел сделать, ― дистанцироваться от обвинения, что он братался с одним из самых нелюбимых журналистов Кейна, но теперь старший инспектор, казалось, был разочарован.

― А ты мог бы, как думаешь? ― тихо спросил Кейн.

― Сэр?

― Пригласить его на эту пинту и немного поболтать, если я тебя об этом попрошу?

― Ну, я смогу с ним связаться, если вы именно этого от меня хотите?

― Этого.

В разговоре наступила пауза, пока Брэдшоу пытался переварить услышанное, а Кейн не стал проливать свет на это дело.

― Что вы хотите, чтобы я ему сказал? ― спросил сержант, наконец.

― У меня есть предложение для нашего Тома Карни.

***

Снаружи, вечерний воздух был свеж, и Хелен застегнула свое пальто на пуговицы, пока шла через автомобильную парковку. Там оставалась всего горстка машин, но Хелен нравилась ее работа, и она часто ловила себя на том, что снова на ней задерживается. Когда она получила звонок, информирующий ее о том, что ее заявление на принятие на работу в газету было принято, она переехала в Ньюкасл так скоро, как только позволяло ее заявление об увольнении, оставив «Вестник Дарема» под звучащие в ушах слова Малколма: «Трава не всегда зеленее, знаешь ли», в то же время он не стал благодарить ее за тяжелую работу в его газете. Хелен знала, что ее никогда не простят за то, что она ушла. Создавалось ощущение, что «амбиция» была там грязным словом, а ее уход некой формой просчитанного оскорбления.

Тем не менее, ей, вероятно, следовало бы провести больше времени, присматривая квартиру. Ее место в Ньюкасле было крошечным и более чем нагоняющим уныние, еще одной причиной, по которой она не спешила домой.

Затем она заметила двух молодых мужчин. Они пересекали парковку с противоположного направления, будто направлялись к офису газеты, но не выглядели уборщиками или охранниками: были слишком молоды и неподходяще для этого одеты. Парни шли вальяжно, преувеличенно в вразвалочку, пытаясь выглядеть как гангстеры. Хелен знала, что было предрассудком с ее стороны сразу же с недоверием отнестись к молодым людям, но она не могла не подумать, были ли они здесь, чтобы взламывать машины. Она приглядывала за ними обоими по мере их приближения, но избегала прямо переходить им дорогу. К счастью, они не проявили к ней никакого интереса, смотря прямо перед собой, когда они с важным видом проходили по центральной части парковки.

Хелен была этому рада. Чаще всего, когда она встречала таких юнцов, как эти двое, они испытывали потребность словесно оскорбить ее. Молодые женщины регулярно осыпались выкриками на улицах, с которыми редко встречались мужчины, и также редко относились с пониманием: получали осуждающие комментарии о внешности, фигуре или одежде. Хелен называли шлюхой и проституткой, а затем, тотчас же, фригидной сукой за то, что игнорировала оскорбления, которые получала. Она не была уверена, что может быть и тем, и тем одновременно.

Так почему бы ей не быть благодарной, что эти двое грубо выглядящих молодых мужчин проигнорировали ее?

Потому что что-то тут было не так.

Несмотря на свои подозрения, она не ожидала того, что произойдет следующим. Когда они проходили сбоку от Хелен, тот, что был дальше от нее, внезапно сильно толкнул плечом своего друга, что отправило другого мужчину, спотыкаясь на скорости, по направлению к ней. Это был сознательный поступок, и его друг использовал этот толчок плечом, как оправдание, чтобы врезаться в Хелен, сшибая ее с ног и заставив удариться об асфальт. Хелен сильно ушиблась об бетон, и едва избежала столкновения своей головы с ближайшей машиной. Ее сумочка выскользнула из руки и упала на пол, перевернулась вверх дном, а ее содержимое в процессе рассыпалось.

Прежде чем она успела среагировать, бандит, врезавшийся в Хелен, уже возвышался над ней.

― Какого х*я ты творишь! ― заревел он.

― Смотри, куда идешь, ты, проститутка! ― закричал второй мужчина.

Она развернулась к ним лицом, повернулась, чтобы посмотреть в два искаженных, наполненных ненавистью лица. Она чувствовала влагу на одном колене, где оцарапалась им об бетон, когда падала, а ее ладони саднили от удара, произошедшего, когда она пыталась защититься от падения, выставив перед собой руки.

― Отвалите от меня! ― потребовала Хелен, ее голос дрожал, пока она пыталась вскарабкаться на ноги.

― Ты кем себя возомнила, сука?

И мужчина, сбивший ее на землю, придвинулся ближе, когда она встала на ноги. Она ощущала запах его дыхания, воняющий перегаром от пива и сигарет. Второй мужчина тоже приблизился к ней, и Хелен начала опасаться, что они нападут или даже попытаются изнасиловать ее здесь на парковке. Она огляделась вокруг в поисках кого-то, кто мог бы помочь ей, но там никого не было. Она могла побежать, но не смогла бы уйти далеко от двух мужчин в кроссовках, бегущих за ней. Ей ни за что не удастся добраться до своей машины.

Когда заговорил второй мужчина, она сразу же поняла, почему они здесь.

― Это научит тебя не совать свой нос, куда не следует.

Это не было случайным нападением на первую молодую женщину, которую они нашли. Эти бандиты специально выбрали своей целью ее из-за статей, которые она пишет. Они поджидали ее, пока она выйдет из отдела новостей, и теперь девушка и впрямь была напугана.