— Найди себе такую девушку, которую будешь изучать каждый день, Дэвид, и которая будет удивлять тебя. Не знаю, какие у тебя отношения с Эмбер…

— Мы — коллеги.

Теодор хмыкает, мотая головой.

— Почему ты мне не веришь?

— Я бы тебе поверил, если бы ты не врал мне. Просто коллег не приглашают провести выходные в доме с родителями.

И, повесив полотенце на плечо Дэвида, уходит с кухни.

***

— Могу войти?

Эмбер поднимает голову от экрана телефона и улыбается: в дверях стоит Дэвид.

— Это же твой дом, мог бы и не спрашивать.

— Правила приличия ещё никто не отменял, — Дэвид усмехается и закрывает за собой дверь. Он устраивается на кровати рядом с Эмбер и смотрит в экран телефона. — Что делаешь?

— Рэй скинул список фильмов, которые помогут мне лучше вживаться в роль, — отзывается она, стуча пальцами по экрану. — Выбираю, какой посмотреть.

— Отметай вот этот, «Спеши ненавидеть». Глупый фильм, в котором два часа тратятся на то, что главный герой ненавидит девушку, а за пять минут до конца он резко меняет свои взгляды. И вот… «Разочарование». Не трать на него время.

— А мне нравится «Разочарование», — пожимает плечами Эмбер, беря с прикроватного столика бокал вина и делая глоток. — Отличный романтический фильм: и порыдаешь, и посмеёшься. Да и главный герой не такой уж и придурок.

— По сравнению с героем «Спеши любить» — абсолютно нормальный парень, — усмехается Дэвид, глядя, как она убирает несколько фильмов из списка и кладёт телефон на столик.

— Ты что-то хотел мне сказать?

— Да. Спасибо, что поехала со мной. Ты удивительным образом избавила меня от кучи расспросов и сочувствующих материнских взглядов.

— Я понравилась твоей маме?

— Не обольщайся. На съёмочной площадке тебе из-за этого я скидок делать не буду.

— Эх, а так хотелось, — Эмбер улыбается, допивая вино. Поставив бокал на столик, она оборачивается к Дэвиду, который неотрывно наблюдает за ней. — Что?

— Да ничего. Прозвучит невероятно, да и я трезв, но я рад, что встретил тебя.

— Меня тоже встреча с тобой не расстроила, — она облизывает губы, что спустя несколько секунд вновь растягиваются в улыбке. — Невероятно талантливый, но придирчивый режиссёр — будет, что в старости вспомнить.

— Когда мы были в камере, тебе, кажется, была неприятна моя компания.

— Потому что я не знала тебя, да и наше первое знакомство трудно назвать приятным, согласись. Зато теперь я знаю тебя лучше. И, наверное, за это можно выпить.

— Можно, — соглашается с ней Дэвид, и она передает ему бокал, в который наливает вино.

***

Спустя час и выпитую бутылку вина Эмбер смеётся, слушая очередную историю Дэвида со съёмочной площадки.

— Господи, это так нелепо…

— Да, как и твои заигрывания с Николасом Бёрдом.

— Боже, Дэвид, единственный человек, с кем он будет спать — это он сам! — Эмбер вытирает выступившие в уголках глаз слёзы и поворачивается к Дэвиду. — Он смазливый, самовлюблённый идиот. Не ревнуй.

— Я? Ревновать? Тебя? — Тарино ставит пустой бокал на пол.

— Да, — она повторяет его движения и подпирает щёку рукой, облокачиваясь локтем об колено. Они смотрят друг другу в глаза и не решаются отвести взгляд. Эмбер пахнет кокосовым гелем для душа и улыбается так, что воздуха начинает не хватать. За свою жизнь у Тарино было много девушек и женщин, которые умели соблазнять, но ни одной из них не удавалось сделать это при помощи улыбки.

Не отдавая себе отчёта в действиях, он протягивает руку и проводит пальцами по щеке Эмбер, наблюдая за тем, как расширяются её глаза. Затем, обхватив пальцами её подбородок, подаётся вперёд и целует. Она отвечает на поцелуй, но быстро отстраняется, чуть хмурясь.

— Ты ведь говорил, что…

— Я знаю, что я говорил, — пальцы продолжают своё путешествие и скользят с подбородка на шею, а там — на ворот халата, который Дэвид оттягивает во время очередного поцелуя, обнажая ключицы Эмбер. Та, кажется, перестаёт дышать.

Эмбер кажется, что всё это происходит не с ней. Нет, они с Тарино и раньше оказывались в такой двусмысленной ситуации: что в гардеробной на вечеринке у Вуда или на съёмочной площадке, где он решил преподать ей несколько уроков. И каждый раз они останавливались из-за различных обстоятельств. Каждый раз останавливались, вспоминая, что он — известный режиссёр, являющийся авторитетом в мире кино, а она — начинающая актриса, которая приехала покорять сцену. Они не должны сближаться, потому что ничего хорошего из этого не выйдет, и прекрасно об этом помнили.

Но в этот раз что-то не так.

Хотя бы потому, что Эмбер тянется к Дэвиду, уже увереннее отвечая на поцелуй и пытаясь вернуть ему то, что испытывает сама. Голова кружится, но не от выпитого вина (на вечерах с друзьями выпивала больше), а от близости с ним.

Прижать к себе и уткнуться носом в изгиб между шеей и плечом, вдыхая запах геля для душа. Подняться чуть выше и, прикусив мягкую кожу, слушать, как она тихо смеётся, потому что ей щекотно.

Обхватить двумя пальцами подбородок и в очередной раз поймать себя на мысли, что она — самое удивительное из всего, что происходило с ним в последнее время, и улыбнуться, когда она тянется к поясу его халата.

— Ты непоследовательна, Эмбер.

— Почему?

— Сначала одевают, а потом раздевают.

— Раздеть известного режиссёра намного круче, чем его одеть, — она усмехается, но Тарино вздыхает.

— Забудем об этом хотя бы на сегодня.

— Это фраза из «Любовного недоразумения», твоего самого первого фильма, — восхищается Эмбер и хочет продолжить свой восторженный отзыв, как Дэвид, усмехнувшись, прерывает её восторженную речь поцелуем.

— Ты невыносима.

— Учусь у лучших.

— Эмбер!

— Прости-прости, — мычит она, отвечая на поцелуй.

Они целуются жадно, отстраняясь лишь для того, чтобы вздохнуть кислорода. Длинные мужские пальцы сильнее сжимают бёдра, и она стонёт, запрокинув голову. Эмбер пытается напомнить себе, что за стенкой находится спальня родителей Дэвида, но его прикосновения и поцелуи оказываются сильнее. Халат сползает с её плеч, светлые волосы оказываются переброшены на спину, а ей кажется, что всё это происходит не с ней.

Видимо, давно было пора признать тот факт что их тянет друг к другу. Признай это сразу — упростилась бы жизнь, но это же упёртая Эмбер и не видящий дальше своего носа Дэвид.

Кожа к коже, глаза в глаза, переплетённые пальцы, прерывистое дыхание и шёпот на ухо: отчаянно хочется верить (и знать), что происходящее между ними сейчас — настоящее. Хочется верить, что это не ради выгодных ролей в Голливуде или ночи с известным режиссёром. С каждым его движением, с каждым её судорожным вздохом всё становится слишком серьёзным. Когда Эмбер хрипло стонет его имя, что оглушительно отдаётся в ушах, Дэвид понимает, что всё это — не фальшь.

Он наклоняется и вновь целует её, они соприкасаются носами, и она, обхватывая руками его шею, улыбается.

Всё настоящее.

***

— Дэвид, вставай, ты просил тебя разбудить.

Карла открывает дверь и с удивлением замирает на пороге, смотря на пустую кровать сына. Интуиция подсказывает ей, что он не мог встать раньше неё — дома он предпочитал поваляться в постели и вставать позже обычного.

Дверь в комнату, которую занимает Эмбер, оказывается незапертой. Женщина тихо приоткрывает её, заглядывая в небольшую спальню в светлых тонах.

Она улыбается, когда видит ладонь Дэвида, по-хозяйски лежащую на бедре Эмбер, которая, видимо, во сне закинула на него ногу. И пусть они оба вчера упорно отпирались, что их отношения чисто рабочие, миссис Тарино хватило несколько внимательных взглядов, чтобы понять — их связывает нечто большее, чем просто работа.

Карла улыбается своим мыслям и закрывает за собой дверь.

В Сан-Франциско в права вступает утро.

Комментарий к Выходные

Мама Дэвида — Карла. Папа — Теодор. Он — писатель.

Пишите, как вам, о чём хотели бы ещё почитать.