— Вы пришли добить меня? Я поняла, что зажата, что мне не хватает обольстительности, что я…

— Обольстительности у тебя хоть отбавляй.

Эмбер вздрогнула. Рассмотреть лицо Дэвида более тщательно мешал полумрак — Тарино стоял на «границе» темноты комнаты и света площадки, но, Эмбер готова была поклясться, что он, как и она, пребывал в смятении.

О том, что произошло между ними в доме у Вуда, они не говорили. Эмбер, вернувшейся утром из полицейского участка и окончательно протрезвевшей, было стыдно: не так она хотела строить карьеру актрисы. Это ведь самый лёгкий путь — спать с известным, многоуважаемым режиссером и получать лучшие роли.

Должно быть, в глазах Тарино она выглядела как очередная актриса, решившая воспользоваться этим путём, но почему… Почему он не остановил её, раз был трезв? Почему они целовались и готовы были зайти дальше? Слова Алекс «Ты нравишься Тарино» казались каким-то абсурдом, пусть Эмбер и понимала — между ними что-то есть.

Что-то, что в её планы (и в его, наверное, тоже) не входило.

— Вы сейчас шутите? Да я вела себя сегодня на площадке как тринадцатилетняя девчонка! Если бы не Рэй, то сцена была бы абсолютно ужасной!

— Не шучу, — Дэвид перестал прислоняться к дверному проёму и прошёл в комнату. — Я видел, как вы её снимали. Тебе просто нужно преподать несколько уроков.

— И избавить Рэя от деревянной партнёрши, — вздохнула Эмбер. — Увольте меня — сэкономите время и деньги.

— И что ты сделаешь? Вернёшься к Дито и будешь сниматься в его идиотских фильмах с мистикой, попутно выслушивая похабности? Или, может быть, вернёшься в свой маленький городок и устроишься официанткой в забегаловку?

— Вы что, приободряете меня?

Он остановился напротив неё, и Эмбер пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть Тарино в глаза. Удивительно было слышать такое от человека, который каждый съёмочный день придирался к ней и заставлял переигрывать одну и ту же сцену по пятнадцать раз. И дело было не в плохой игре или в том, что операторская работа подкачала, а в том, что ему, видимо, нравилось видеть, как она сжимает пальцы до побеления и желает ему всего самого наилучшего.

— Тебе просто нужны несколько уроков и другой партнёр, — Дэвид протянул руку, и Эмбер, заинтересованная его словами, приняла её и поднялась, оказываясь с ним практически нос к носу.

— А если кто зайдёт?

— Все давно ушли. Это только ты занимаешься самобичеванием до глубокой ночи.

Эмбер решила промолчать, в последний момент прикусив кончик языка. Хотелось много чего ему сказать, но она понимала — этого делать не стоит. Каким бы неприятным (а он такой?) и придирчивым режиссёром он не был, Дэвид Тарино был авторитетом. Критики пророчили ему блестящую карьеру и оказались правы, поэтому, кто она такая, чтобы отказываться от помощи и грубить, когда он, кажется, хочет ей помочь.

— Что мне делать? — она заправила за ухо прядь волос.

— Как я снимаю такие сцены?

— Вы предпочитаете полумрак, взгляды и показываете не всё, оставляя самую главную часть на воображение зрителя. Поэтому постельные сцены в Ваших фильмах заканчиваются тёмным экраном.

— Тебе такое нравится?

— Да. Люблю, когда зритель может сам додумать, это даёт некую свободу, когда ты сам волен придумывать, как всё происходило между героями.

— А сцены с раздеванием?

— Мне нравится, когда девушка раздевается и делает это медленно. Может, влияние просмотренных вместе с мамой фильмов, но мне бы хотелось, чтобы у меня когда-нибудь была подобная сцена. Мне кажется это довольно романтичным.

— Первое правило: не бойся говорить партнеру о своих предпочтениях. Так вы будете знать, что вам нравится, и хоть немного неловкости уйдёт. При импровизации это тоже может помочь: совмещая ваши идеи, можете выдать нечто стоящее.

— И что нравится Вам? — Эмбер не сводила с него глаз, чувствуя, что, сердце, кажется, выскочит из груди.

— Посмотри мои фильмы ещё раз, там всё есть.

— Там Вы как режиссёр. А я спрашиваю Вас как партнёра.

Дэвид усмехнулся и обхватил Эмбер за талию, прижимая к себе. От неожиданности она вцепилась пальцами ему в плечи, чтобы устоять на ногах.

— Близость. Между партнёрами должна быть близость. И умение чувствовать партнёра и подстраиваться под него.

— Мы сейчас говорим о кино?

— Эти знания пригодятся и за его пределами.

Эмбер, фыркнув, убрала руки с плеч Дэвида и потянулась к пуговицам своего наряда, состоявшего из рубашки и шорт. По сюжету её героиня должна была как можно соблазнительнее снять с себя рубашку, чтобы очаровать предмет своего воздыхания. К её удивлению, Дэвид покачал головой.

— Нет.

— Почему?

— Мне нравится раздевать девушек.

И поцеловал. Жадно, напористо, совсем не так, как было до этого с Майком или с Эйданом, о котором она забыла практически сразу, как окончила школу. Эмбер вцепилась пальцами в пиджак Тарино, пока тот скользил ладонями по её спине, талии и касался длинных золотистых волос, которыми она очень гордилась.

Эмбер как-то упустила момент, когда они оказались на кровати. Её волосы были взлохмачены, ворот рубашки просился, чтобы его поправили, но знаменитый режиссёр усмехнулся.

— И на этом такие сцены в моих фильмах заканчиваются.

— А дальше?

— Совсем другое кино, Эмбер, — Дэвид, обхватив ладонями её талию, аккуратно ссадил Эмбер со своих бёдер на кровать.

— Которое Вы не снимаете?

— Мы сейчас говорим о кино? — он повторил её вопрос, склоняя голову.

— А Вы бы хотели о нём говорить?

— Я бы хотел, чтобы ты максимально выложилась, играя свою роль. Не заставляй меня ещё больше пожалеть, что ты находишься у Вуда на съёмочной площадке.

— Умеете Вы заботиться, — Эмбер фыркнула и, решив, что в таком виде она вполне доедет до дома Алекс, а значит, нет необходимости переодеваться, подхватила сумку. Выхватила расчёску, торопливо пробежалась по волосам и украдкой коснулась горящих щек. Хотелось броситься если не в бассейн, то под поезд.

— Подожди.

Стоявшая в дверном проёме Эмбер обернулась.

— Дэвид. Моё имя — Дэвид. Тебе же это прекрасно известно. И…

— Что?

— До завтра, Эмбер.

— До завтра, Дэвид, — она развернулась, заправляя за ухо прядь волос, и направилась в сторону выхода из съёмочного павильона.

С каждым днём становилось всё интереснее и интереснее.

Комментарий к Постельная сцена

Говоря о кино в конце части, Эмбер имеет в виду, встречается ли Дэвид с актрисами.

========== Проверка ==========

Эмбер была убеждена, что с мужчинами ей совершенно не везёт. Папу она не брала в расчёт: он был и оставался самым лучшим её мужчиной, самым сильным защитником и верным другом. Так оно будет и дальше.

Эйдан, в конце концов, оказался маменькиным сынком и с горой комплексов. «Прямо как история про Кидман и Круза, — хмыкнула как-то Алекс, выслушав рассказал Эмбер об первой и неудачной любви девушки, — где Круз из-за своего роста запрещал ей надевать каблуки». Было немного обидно — потратить годы старшей школы на такого придурка, чтобы обрести неуверенность в себе.

После Эйдана был Стив, на которого пришлось некоторое время из жизни Эмбер. Стив, который поступал эгоистично и думал только об удовлетворении своих желаний, а не заботился о любимом человеке. Оглядываясь назад, она удивлялась тому, как они вообще могли встречаться. И удивлялась, как решилась бросить его.

Джино… Джино торопил события, а Эмбер это категорически не понравилось. Ей хотелось узнать человека ближе, чем подпускать к себе, но модельер имел другое мнение. Даже в сказках любовь принца и принцессы проходит различные испытания, будь это спасение от дракона или побег из башни, прежде чем они остаются вместе. И то, что они живут не в сказке, Эмбер не волновало: она всегда была романтичной девушкой.

Когда в её жизни появился Майк, Эмбер подумала: «Вот он. Нормальный, милый и искренний парень». И думала так, пока Майк не купился на слова Стива и не решил расстаться с ней. Тогда она не знала, кого ей хочется придушить больше: идиота бывшего или поверившего ему настоящего. Прошло несколько недель, а Майк в жизни Эмбер решил больше не появляться. Эмбер, здраво рассудив, что такой ей точно не нужен, решила двигаться дальше.