— Ладно, заходи, — она хватает её за руку и втаскивает за собой в дом. — Чай, кофе?

— Чай, если можно.

— Голодна?

— Немного.

— Сбежала из дома и пропустила обед? — тётя Полли усмехается, суетясь на кухне и принося ей тарелку с бутербродами и чашку горячего чая. — От кого ты там рванула?

— От Уинфреда. Джеймса Уинфреда.

— А, старый хрыч, — пожимает плечами женщина. — Держит винный завод, да?

— Да.

— Тогда стоило соглашаться — бутылка вина всегда будет дома.

— Спасибо за сочувствие, миссис Грей.

— Пожалуйста. А сейчас скажи мне: что ты собираешься делать?

— Ну…

— Ты не знаешь?

Эвелин пожимает плечами и касается губами ободка кружки. План… Планам в жизни Эвы места не было. В семье все жили по планам: у Гарри день был распланирован если не по часам, то по минутам (профессия врача обязывала); Лиззи проводила время в клубе, но вечером занималась с Эдвардом и по выходным показывала ему свои любимые места в Бирмингеме. Розалия занималась писательством, расписывая главы и прорабатывая персонажей. Она редко отступала от своих планов по поводу окончания книг. И у Эдварда были свои планы. Он ходил в школу, занимался изучением химии и биологии, регулярно таскался за старшим братом по больнице, набираясь опыта. Чёрт возьми, даже у дяди Арчи всё было распланировано! Проснуться, потрепать нервы Гарри и Лиззи, поприставать к несчастной Беатрис, напиться в «Гарнизоне», а затем, выскочив на улицу, горланить песни.

И только у Эвелин Шеффилд не было планов.

«Да уж, как-то беспутно проходит моя жизнь, — мелькает мысль у Эвелин, когда на ставит кружку на стол. — Ничего не знаю, никаких планов».

— Так, ладно, у меня есть одна идея. Слушай.

***

— Женский алкоголизм неизлечим, ты в курсе?

— Я не алкоголичка.

— Все вы так говорите, а потом ведёте себя как дядя Арчи.

— Я просто…

Она закрывает глаза ладонью. Томми подходит к Лиззи, мягко забирает стакан с виски из её рук и опускается перед ней на корточки.

— Всё будет хорошо. Мы найдём Эвелин.

— Она как в воду канула, — Лиззи отнимает ладонь от лица и опускает руку, и Томас накрывает её ладонь своей. — Мы обыскали всю округу, а её нигде нет. Это я во всём виновата.

— Почему ты так говоришь?

— Если бы не моё отчаянное желание выдать её замуж, то она сейчас танцевала бы в своей комнате, а не была непонятно где. Было глупо на неё давить, я понимаю и признаю это, но мне казалось, что с её замужеством мы избавимся от всех проблем. Но это не так. В браке не по любви Эва будет несчастна, а это значит, что проблем станет ещё больше.

— Когда она вернётся, то ты не будешь на неё давить?

— Не буду, — кивает Элизабет, кусая нижнюю губу и смотря Томасу в глаза. — Лишь бы она вернулась. Я даю слово, что не буду заикаться о браке. Она сама решит, когда и за кого ей выходить замуж.

— Она обязательно вернётся. Идём спать, Лиззи.

— Спать?

— Два часа ночи, а ты до сих пор на ногах после тяжёлого дня — тебе нужно в постель, — Томми поднимается на ноги и протягивает Лиззи руку, за которую Шеффилд хватается.

— Ты не должен…

— Ты — близкий мне человек, Лиззи. Я не могу бросить тебя в беде. Завтра Эвелин вернётся домой, я обещаю.

— Спасибо, Томми. Это было бы чудесно.

Томми усмехается и ведёт её к лестнице.

***

— Входи, Финн, не стой на пороге.

В загородной резиденции тёти Полли тихо. В доме, кроме прислуги и садовника, Финн и Эвелин. Финн сглатывает и входит в комнату, где на кровати в бежевом платье лежит Шеффилд. Окно в комнате открыто и занавески треплет лёгкий летний ветерок.

— Привет, — он прочищает горло. Эвелин улыбается.

— Привет.

Она двигается на кровати, и, Шелби, чуть помедлив, ложится рядом. Несколько минут они лежат молча, рассматривая белый расписной потолок.

— Томми звонил. Сказал, что ты можешь возвращаться домой — Лиззи пообещала больше не касаться твоего замужества.

— Твой брат — настоящий волшебник, можешь передать ему, — она прикрывает глаза. — Спасибо, что вы приютили меня на эти два дня. Я этого никогда не забуду.

— Эвелин, ты действительно не хочешь замуж?

— Странно обсуждать такую тему с тобой, с мальчиком, который дёргал меня за косы и швырялся грязью. Сколько же ты мне платьев попортил…

— Ты до сих пор это помнишь? — Финн приподнимается на локте, чтобы лучше видеть лицо Эвелин. Эва, в свою очередь, открывает глаза и поворачивает голову. По выражению её лица он не может понять, серьёзна она или шутит.

— Как видишь.

— Я сожалею. Вёл себя глупо и…

— Я шучу, Финн, — она мягко улыбается. — Я, конечно, помню об этом, но, надеюсь, ты перерос всё это.

— Конечно.

— Я не против замужества, — продолжает Эвелин, — но я хочу выйти замуж по любви. Или если не по любви, то хотя бы человек должен нравиться мне, Финн. И не быть старым.

— Знаешь… — Финн не знает, кто дёргает его за язык, но он выпаливает: — Я… Я могу жениться на тебе, Эвелин. Когда тебе будет нужно.

Она приподнимает брови. Ему кажется, что сейчас она рассмеётся или, что хуже, пошлёт его куда подальше за такое предложение. Эва делает глубокий вдох и произносит:

— Я невыносима, Финн. Я делаю жизни дорогих мне людей невыносимыми. И такой делать ещё и твою я не хочу.

— Ты не такая.

— О, это так мило, что ты видишь во мне хорошее, но это не так. Поживи с нами неделю или спроси Лиззи, она тебе на несколько томов всё про меня распишет.

— Но я тебе хоть немного нравлюсь?

— Именно поэтому я не хочу обрекать тебя на такую незавидную участь.

Эвелин приподнимается и, пока Финн с глупой улыбкой на лице переваривает её слова, быстро целует его в щёку.

— Спасибо за предложение. Ты… Очень хороший, Финн.

— Я рад, что вы вернулись.

— Я тоже рада. Без тебя в Америке было скучно.

В этот момент Эвелин Шеффилд понимает — кажется, она готова поступиться своими принципами ради этого мужчины, из-за которого она столько слёз пролила в детстве.

Комментарий к 5. His promise

Подробнее с персонажами можете ознакомиться здесь (https://vk.com/new___romantics) по хэштегу #thatwoman.

Сессия закрыта, поэтому, надеюсь, буду радовать вас продолжением почаще :)

Жду ваших отзывов, предложений и пожеланий)

========== 6. Will you marry me? ==========

— Давай, Эд, ты же знаешь. Ещё раз: в каком году затонул «Титаник»?

— Роза, у меня уже голова кругом идёт.

— Вспомни, ты же знаешь.

— Кораблестроение и кораблекрушение — твои любимые темы, а не мои!

— Что там говорила Лиззи о тебе?

— «Ты должен быть разносторонне развит, Эдвард», — повторяет любимую фразу старшей сестры Эдвард и стонет, закрыв лицо ладонями. Розалия поправляет очки и хочет продолжить их урок, как хлопает входная дверь. Беатрис, вытерев руки о полотенце, бежит в коридор.

— Мисс Шеффилд! Вы вернулись так поздно, я уже начала переживать! Всё хорошо?

Эвелин, мурлыча себе под нос незамысловатую мелодию, наклоняется, разувается. Она снимает шляпку и, широко улыбаясь, хватает изумлённую Беатрис за руки.

— Сегодня такой прекрасный вечер, Беатрис! Обязательно сходи прогуляться!

— Где Вы были, мисс Шеффилд?

— Гуляла, — Эва смеётся и, расцеловав служанку в обе щеки, быстро поднимается по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Оказавшись в своей комнате, она смеётся и, скинув легкий шарфик на комод, падает на кровать.

Она никогда не думала, что это так здорово — быть влюблённой. Теперь Эвелин понимает выражения «в животе порхают бабочки», «перехватило дыхание», потому что она сама всё это испытывает, стоит ей увидеть его, этого мальчишку с веснушками, и всё внутри переворачивается, губы растягиваются в глупой улыбке, а глаза начинают блестеть.

Эвелин не понимает, как могла устраивать истерики, когда они решили оставить Америку. Она не понимает, как могла хотеть остаться там и больше никогда не возвращаться домой, туда, где она родилась.