— Нет, не для этого. Я приехал не за этим. Чарли соскучился по тебе. Спрашивает, когда «тётя Лиззи приедет в гости». Я сказал, что ты приедешь в ближайшее время.

— Обрадуй Чарли, я приеду к вам на выходные.

— Можешь взять с собой сестёр или брата.

— Эвелин будет рада возможности покататься на одной из твоих лошадей, — Лиззи расслабляется, когда тема беседы меняется, что её радует, потому что только нравоучений от Томаса ей и не хватало.

— А я буду рад возможности отвлечься от русских, — произносит Томас, и глаза Элизабет расширяются. Она восклицает:

— Ты связался с русскими?!

— Только не начинай…

— Серьёзно? Ты связался с русскими и смеешь упрекать меня в том, что я взвалила на себя непосильную ношу?! Томас, это от русских нужно держаться как можно дальше, а не от клуба!

— Элизабет, я с детства уважаю тебя за то, что ты не выносила мне мозги и не вела себя как истеричка. Если сейчас начнёшь, я буду очень разочарован.

— Просто будь осторожен, — Элизабет поднимается с кресла и подходит к Томми, становясь перед ним. — У тебя сын, Томми. Чудесный малыш. Будь осторожен хотя бы ради него, если не думаешь о всех нас.

— Я думаю, — он поднимается на ноги и касается плеча Элизабет. — Спасибо за чай. И за то, что не похожа на других женщин.

Он выходит из комнаты, оставляя недопитый чай и запах своих любимых сигарет и возвращая Лиззи в прошлое, когда они были детьми, бегали по улицам Бирмингема и не взваливали на себя всё, стремясь уберечь близких людей.

Она прикрывает глаза и вцепляется пальцами в край стола.

***

Когда все ложатся спать, наступает время для Элизабет Шеффилд. Она как можно тише закрывает дверь своей комнаты и садится на кровать, стаскивая с ног туфли и ложась на мягкую постель звездой. Лиззи прикрывает глаза и делает глубокий вдох, медленно выдыхая.

Тишина.

Не нужно ни за кем бегать и никого подбирать возле «Гарнизона». Не нужно силой вытаскивать Розалию на улицу, со скандалом отрывая её от книг. Не нужно в очередной раз ругаться с Эвелин из-за её легкомысленности или останавливать Эдварда от попыток взорвать дом.

Не нужно, потому что теперь она может отдохнуть и делать то, что захочется именно ей.

Телефон звонит неожиданно, и Элизабет не сразу вскакивает и отвечает. Она моргает, пытаясь прийти в себя от того, что слишком резко поднялась с постели, когда в трубке раздаётся тихий и испуганный женский голос:

— Мисс Элизабет Шеффилд? Прошу прощения за столь поздний звонок, но это Мэри, служанка в доме мистера Шелби.

— Мэри? — Лиззи тут же просыпается, внимательно вслушиваясь в слова собеседницы. — Что случилось?

— Мистер Шелби, он… Немного не в себе после того, как княгиня уехала. Вы не могли бы приехать?

— Я приеду, позаботьтесь о Чарли. И… Почему Вы позвонили именно мне?

— Мистер Шелби сказал позвонить Вам, если ему будет плохо.

Этой фразы для Элизабет достаточно. Она наспех одевается, пишет короткую записку для Беатрис, подкладывает ей её под дверь и бежит к машине, молясь, чтобы Гарри после работы её заправил.

Элизабет быстро поднимается по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. В комнату Чарли она решает зайти позже, потому что его отцу она сейчас нужнее, а Чарли с Мэри не пропадёт. Она входит в комнату и закрывает за собой дверь. Сердце колотится, а руки дрожат, и Лиззи ничего с этим поделать не может.

Томми сидит на сбитой постели, которая, думает Шеффилд, стала полем боя, а не местом для сна. Он держит в руках пистолет и не поднимает головы. Элизабет подходит, становясь перед ним, наклоняется и разжимает пальцы Томми, забирая пистолет. Он не сопротивляется, позволяя ей забрать пистолет и убрать его с глаз. Затем Лиззи осторожно прижимает голову Томаса к своей груди, поглаживая по бритому затылку. Он же, в свою очередь, обнимает её за талию и утыкается ей лицом в живот.

— Ты дрожишь, — произносит он, крепче обнимая Элизабет.

— Ночью намного холоднее, чем днём. Как оказалось, — она улыбается, уже зная, что из-за такой прогулки скоро сляжет с простудой, потому что нормальные женщины не выскакивают ночью в тонком платье и пальто. Нормальные женщины, будучи незамужними, не едут ночью к мужчине. — Тише, Томми, я здесь, — он всхлипывает, сжимая пальцами ткань её пальто.

— Лиззи… Лиззи, останься…

— Я останусь, — убеждает больше себя, чем его, поглаживая по волосам. — Всё хорошо, всё хорошо. Слышишь, Томми, всё будет хорошо.

Он кивает и отстраняется, но не убирает рук с талии Элизабет. Томас тянет её за собой на постель, и Лиззи не сопротивляется, ложится рядом и подкладывает ладони себе под голову. Томми закрывает глаза, продолжая держать Элизабет за талию.

— Ради таких женщин, как ты, Лиззи, стоит убивать, — неожиданно произносит Шелби.

— Но…

— Ты храбрая и бесстрашная, да. Но… Мы, мужчины, и убиваем.

— Я всего лишь приехала, чтобы поддержать тебя, Томми. Друзья так и делают, когда другу плохо.

— Ты так и не научилась принимать комплименты.

— А ты — их делать.

— Может, нам стоит помочь друг другу?

— Спи, — Элизабет закатывает глаза и переворачивается на другой бок. Томас усмехается и притягивает её к себе, прижимая к груди. — Тебе не кажется, что ты позволяешь себе лишнее?

— Это возвращает меня в детство, в котором ты была намного покладистее.

— Да, но в детстве мне не приходилось думать о своей репутации и о том, что будут говорить люди, если увидят меня в компании мужчины.

— Пошли их всех.

— Прекрасный способ решать проблемы от Томаса Шелби, — Элизабет фыркает, чувствуя, что начинает проваливаться в сон. — Спокойной ночи, Томми.

Но Томми её не слышит, он уже спит, утомлённый произошедшими событиями. Элизабет и сама быстро засыпает и даже не чувствует, как Томас, проснувшись утром, стаскивает с её ног обувь и укрывает одеялом, потому что Элизабет Шеффилд мёрзнет даже в пальто.

Когда она просыпается, постель пуста.

========== 2. Sunday ==========

Комментарий к 2. Sunday

Что-то незадолго до появления Луки в городе.

Подробнее с персонажами можете ознакомиться здесь (https://vk.com/new___romantics) по хэштегу #thatwoman.

Может, это не совсем то, что вы ждали спустя столько месяцев отсутствия, но постараюсь больше так не затягивать с продолжением.

The loveless nights, they seem so long,

I know that I’ll hold you someday.

But until you come back where you belong,

It’s just another lonely Sunday.

Maybe we’ll see that we were wrong,

If ever we look back one day

But till you come back where you belong

It’s just another lonely Sunday.

Hurts — Sunday.

Наступает воскресенье — самый любимый день недели Элизабет, потому что в воскресенье старший брат дома и не уходит ранним утром на работу; потому что к воскресенью дядя наконец-то берётся за голову и становится тем, кем его хотят видеть племянники — отцом.

В воскресенье все они, наконец, могут собраться все вместе за столом и воссоздать ту атмосферу за столом, когда родители были живы. Это, конечно, всё равно не то, что было, но они вместе.

Элизабет просматривает счета, когда в комнату заходит Эдвард — самый младший из детей и любимец всей семьи, потому что все члены семьи Шеффилд больше всего на свете любят именно его.

— Привет, Лиззи. Я могу полежать с тобой?

— Привет. Конечно, иди сюда, — Элизабет убирает все бумаги на прикроватный столик и улыбается брату. Эдвард плюхается на кровать рядом с ней и подкладывает под голову подушку. — Остальные встали?

— Да. Дядя Арчи и Гарри готовят завтрак, Эвелин уже нарядилась и кому-то названивает, а Розалия умчалась в книжный.

— В такую рань?

— Уже, вообще-то, десять часов утра, — хмыкает Эд. — Мы думали, что ты спишь, поэтому решили не будить тебя, решили дать тебе возможность выспаться.

— А где Беатрис?

— Она отпросилась на почту, чтобы отправить своей семье письмо и деньги. Кстати, заходила Полли Шелби.