— Гриммель? — удивлённо узнал его тогда Стоик, стоило ему ступить на землю этого почему-то важного острова, вокруг которого столько всего вертелось и завязывалось. — Давно о тебе ничего не было слышно.

— Стоик! — приветственно кивнул мужчина. — Ну, так я давно не бывал на этих землях.

Гриммель и в правду был рад этой встрече — назвать Стоика другом он не мог, но товарищем и хорошим знакомым — запросто, а потому видеть его, здравствующего и относительно процветающего, было, в общем-то, приятно.

Хоть кто-то остался жив.

— Что тебя сюда привело?

— Интересный заказ, — честно ответил Гриммель. — И, полагаю, очень выгодный и для тебя.

Вообще, лучшая стратегия — полное отсутствие лжи, ведь тогда его не могли в ней упрекнуть, ну, а то, что правду можно представлять с разных сторон, знали далеко не все.

Ну так и что?

Сами виноваты.

А врать давнему товарищу ещё и не хотелось.

— То есть? — поинтересовался Стоик.

— У меня есть точная информация о местонахождении острова, принадлежащего Покорителю Драконов, — попытался заинтересовать его Гриммель. — Мой заказ — поймать и привести моим нанимателям его Ночную Фурию.

Хеддок долго смотрел в глаза своему собеседнику, явно что-то обдумывая, взвешивая и решая для себя.

Молодец.

Не стал пороть горячку.

— Зачем же мы тебе? — сказал он, сразу посуровев, ища подвох.

Браво!

Гриммель готов был аплодировать Обширному, ведь тот не купился сразу, и вообще не факт, что купится на его слова.

Как приятно было работать с умным человеком, просто слов нет! Особенно после сотрудничества с его горе-нанимателями, этими неизвестно как доживших до своих лет, так называемыми Предводителями, из которых один был идиотом, другой — умно молчал, и только женщина была вменяемой, только бы поменьше агрессии ей.

— У меня есть точное местонахождение относительно нескольких островов, но вот где находятся эти самые острова, мне точно не известно, — довольно ответил Гриммель. — Вам же известно приблизительное местонахождение, относительно Олуха, а это значит, что совместив нашу информацию, мы сумеем добиться большего успеха, чем поодиночке.

— И что же ты попросишь взамен собственного знания? — не стал церемониться Стоик.

И всё же, как приятно работать с умным, понимающим человеком!

Вот что значит — старой закалки!

Не то что нынешняя хлипкая молодёжь, половина воинов из числа которых — женщины, ещё половина — тупа, как пробки, и самые умные индивиды скапливались у Берсерков или уходили неизвестно куда.

Действительно, самые умные.

— Во-первых, ваши данные, во-вторых, вы ведь всё равно собирались уничтожить Гнездо? Вот и уничтожайте! Отряд пошли, и я своих отправлю. Такое дело нельзя за раз закончить.

Да, только его Армада будет без символики Гриммеля.

И никто не будет знать, кому они обязаны.

***

Бьёрн Ригсон уже много лет был наёмником, и за это время вокруг него сложилась своеобразная репутация — и его самого, и его отряд люди боялись, но уважали.

Да, у него было только пять драккаров, но зато они принадлежали только ему и никому другому, как и люди, являвшиеся экипажем его кораблей.

Когда от проверенного человека, по словам его знакомых, поступило предложение о найме, тот практически сразу согласился — служить пять лет человеку, на сотрудничестве с которым можно было знатно поживиться, накопить на беззаботную старость, казалось тогда мужчине великолепной идеей, ведь так можно было потом и вовсе передать дело сыну, а самому — мирно осесть на каком-нибудь хорошеньком острове.

Когда Бьёрну сообщили, что работать он будет в составе Армады, в которой было немало таких же, как и он, — сделавших войну своим ремеслом, когда он увидел, что все корабли были без знамён, он заподозрил неладное.

Но быстро успокоился, наивный.

Что могло произойти такого страшного, из-за чего могли возникнуть мысли о предательстве нанимателя, которого, вообще-то, тоже наняли, но зачем — неизвестно, думал он тогда.

Подумаешь, кто-то себе остров решил завоевать.

Может, у него не хватало на это людей, но было достаточно денег.

Следующим звоночком было, когда к Армаде присоединились ещё пятнадцать драккаров с различными гербами, один из которых заставил Бьёрна похолодеть.

Лохматые Хулиганы.

Эти бестии немало попортили крови родному племени Ригсона, с которым мужчина уже давно оборвал все связи, став простым морским бродягой без дома.

Он утрировал, конечно.

У него была жена и даже четверо детей — сын и три дочери, но с ними он практически не виделся, ведь его Хельга, как жены остальных ребят из его отряда, жила на маленьком островке, который они отбили у какого-то не особо воинственного и находящегося явно в упадке племени.

А так они бывали редко дома, с родными.

А новости с Родины Бьёрн получал ещё реже — не хотелось ему бередить прошлое, вспоминая все те обстоятельства, вынудившие его покинуть ещё совсем юнцом отчий дом.

Но весть о том, что его родное племя было благополучно завоёвано муженьком средней дочери их вождя, долетела и до Ригсона.

Слишком уж скандальной она была.

Никогда доселе Стоик Обширный не предавал своих союзников, а в этот раз он сделал это столь показательно, столь безжалостно и неотвратимо, что стоило бы задуматься о его умственном здоровье.

Но называть безумцем Вождя одного из двух самых сильных племён Варварского Архипелага все боялись.

И Бьёрн боялся.

Не его пяти корабликам тягаться с флотом Лохматых Хулиганов, закалённым в битвах и только ждущим тех особо умных, кто станет перечить их лидеру.

И вот они, знамёна Олуха.

И едва ли это трофейные корабли.

Значит, их наниматель был дружен со Стоиком, раз тот дал свои корабли и своих людей тому самому Гриммелю?

Это и успокаивало, и тревожило одновременно.

Но самое страшное случилось, когда им наконец сказали, куда конкретно отправится Армада, и зачем она отправится, ведь тогда отказываться, пытаться улизнуть, спастись было бесполезно.

И бессмысленно.

От Лохматых Хулиганов, как показывала недавняя практика многих народов, никто ещё не уходил.

Кроме одного.

Того самого, против кого они шли.

Против Покорителя Драконов.

Против того самого Покорителя Драконов, Хель его подери, который стал убийцей Драго Блудвиста (который тоже был не лыком шит), который, судя по всему, методично выбивал Охотников на Драконов, один за другим безжалостно сжигая дотла их острова, который оседлал Ночную Фурию, в конце-то концов!

Бьёрн очень хотел увидеть своих детей ещё хоть раз.

Но было уже слишком поздно.

Пути назад не было ни для кого, включая всех тех ребят, которые точно так же, как и он, задохнулись от ужаса при осознании того, против кого они собрались воевать.

Надо признать — люди быстро привыкали к хорошему.

К хорошей жизни — тем более.

После того, как появился этот проклятущий Покоритель Драконов, эти самые крылатые твари прекратили без разбора нападать на всех и вся, разоряя деревни, лишая людей пищи перед холодной зимой, когда вся дичь уже попряталась, а вся рыба ушла куда-то.

Люди привыкли к тому, что на них не лился с неба огонь.

К стрелам, к камням и пикам — тоже привыкли, да и не отвыкали они, но…

Но общий враг как-то объединял людей раньше, и теперь, когда его не было, точнее, когда он перестал себя столь активно проявлять, только мирно мелькая на горизонте, перестав на людей обращать внимание, эти люди направили свою воинственную энергию друг на друга.

И это было страшно, на самом деле.

Очень страшно.

Да, люди отвыкли от того, чтобы биться с драконами, забыли их повадки и слабости, уязвимые места и уловки для их убийства, вместо этого выучив всё это у людей.

И идти теперь на того, у кого драконов были тысячи и тысячи…

Конечно, у Бьёрна, как и у любого уважающего себя воина, было на драккарах оружие, способное не только топить чужие корабли, пусть катапульты с хорошей такой горкой камней возле каждой у него имелись, у него было и оружие против драконов.