В запале девушка даже не заметила, как назвал её Аран, а ведь если бы разобрала его слова — непременно как-нибудь отреагировала бы.

— Нет, Мастер!

— Сатин, — оборвал властно её Аран, призывая очнуться и понять до конца, что он — не безобидный овечий пастух или рыбак. — Вспомни, сколько мною было пролито крови. И скольких смертей я мог бы избежать.

Не подействовало.

Она опять просто пропустила его слова мимо ушей!

Вот упрямая!

— Не корите себя, Мастер! Вы точно не виноваты в глупости и зашоренности людей.

Слова Сатин немного, но утешили, — не звучали они повторением где-то прочитанного высказывания или просто чьих-то слов, это было ею придуманные слова, и, надо думать, ею полностью осознаваемые.

Действительно, не девчонка сопливая уже.

Понимала она, может, и меньше его, и то — не факт, но уже точно — немало.

— Хотелось бы верить, — ответил Аран, растеряв весь появившийся было запал.

— Вы — величайший из людей, которых мне довелось увидеть, — попыталась поставить точку Сатин.

Тщетно.

— А человек ли вообще?

— Да какая разница?! — возмутилась девушка, вконец выведенная им из себя. — Вы на своём месте, а мнение чужаков не должно вас касаться. Пусть они хранят его при себе.

— Будь по-твоему, — примирительно сказал Аран.

И вновь повисла тишина.

Сатин столь же нагло, что и её Мастер не так давно, заняла своё место на его плече и ушла куда-то в свои мысли, ход которых ни предугадать, ни уж тем более проследить было совершенно невозможно.

Аран тоже задумался, пытаясь вспомнить, что же он хотел сказать или показать Ученице.

— Ах да… Точно! — вспомнил наконец молодой Король.

— Что такое? — вскочила опять девушка, кажется, умудрившаяся задремать. — Мастер..?

А тот порылся в одном из больших своих карманов и достал аккуратно свёрнутый листок с каким-то рисунком.

Сатин развернула его и молча уставилась на то, что там было изображено.

А там была она.

То, как она сидела и читала книгу, как раз в этом месте, под этим самым деревом, под которым они сейчас находились, причём видно по одежде — сейчас.

Совсем недавно.

Неужели Мастер был здесь так долго, что успел нарисовать её?

Неужели он просто стоял и… наблюдал?

Не подходя.

— Вот, — застенчиво, что было так не свойственно известному всем Владыке, но порою мелькало в добром и таком домашнем Аране, пробормотал он. — Ты так красиво сидела, что я был просто обязан это нарисовать.

Сатин продолжила заворожённо смотреть на линии, выведенные тонким уголёчком, который, она это знала наверняка, её мастер носил всегда с собой, никогда с ним не расставаясь.

— Спасибо… — тихо выдохнула она.

И решилась.

Её чуть пухлые губы на мгновение коснулись его гладко выбритой щеки, и Сатин, вскочив, испуганной ланью бросилась в лес, прочь от Мастера, не понимая, что на неё нашло.

— И что это было? — озадаченно пробормотал Аран, задумчиво смотря вслед стремительно исчезавшей в лесу Ученице.

***

Когда она сумела всё-таки вынырнуть из непроглядной черноты и выяснила, что оказалась единственной из всего экипажа их корабля, кто сумел спастись в том ужасном шторме, она была совершенно спокойна.

Радости от собственного выживания не было.

Удивление было, да.

Но то, что Боги, по всей видимости, решили дать ей самый последний шанс, больше настораживало, чем внушало надежду или хотя бы самое маленькое утешение.

Вопрос той самой женщины, которую Астрид увидела сразу после своего пробуждения, не удивил девушку — та была готова к подобному, внутренне ожидая его.

Но что-то в глазах этой самой Малы напрягало.

Её словно взвешивали на весах полезности, измеряя, можно было ли из положения, в котором оказалась Хофферсон, получить Кальдере Кей хоть какую-то выгоду, или стоило выкинуть воительницу, не став тратить на неё лекарственные снадобья.

— Моё имя — Астрид Хофферсон. Родом я с острова Олух. Вместе со своим отрядом мы, по заданию нашего Вождя, искали одно место.

Что-то во взгляде Королевы мелькнуло непонятное, странное.

И неприятное.

На миг от женщины полыхнуло такой дикой жаждой крови, такой готовностью причинять насилие, что даже ей, прошедшей десятки страшных битв, стало страшно.

А ведь ее мало что могло напугать.

Ведь Астрид даже не видела снов — пусть она и ожидала в первое время встречать там лица убитых ей существ.

И людей, и не людей.

Но жуть, шедшая от этой красивой, пусть и обладавшей совершенно необычной, странной, если даже не экзотической, внешностью.

— Олух находится в непримиримой вражде с Охотниками на драконов, — вымолвила Мала, — насколько мне известно.

Хофферсон не понимала, к чему это было вообще упомянуто, да и не хотелось сыпать солью на только недавно зажившие раны — пара недавних столкновений с Охотниками унесла жизни нескольких ее боевых товарищей.

Она в других обстоятельствах назвала бы их друзьями.

Но все же стоило прояснить некоторые моменты — зачем этой странной Королеве их вражда с Охотниками?

Ох, не политик она, не интриган.

— Да, так и есть — Драго Блудвист разорил наш остров когда-то и до самой своей смерти был самым ненавидимым нашим вождём человеком.

— А теперь, полагаю, весьма «почётное» место этого человека занял Покоритель Драконов? — проницательно заметила Мала. — Верно?

Излишняя осведомленность Королевы Кальдеры Кей не настораживала — заставила бы задуматься ее отсутствие, умалчивание каких-то моментом, хотя Астрид, к своему неудовольствию, прекрасно понимала, что и сейчас без хотя бы малой доли этого не обошлось.

Однако даже вспоминать о Покорителе Драконов не хотелось — так, на самом деле, пугал, что даже к коей-то степени восхищал ее этот образ.

— Истинно так, — подтвердила слова Королевы девушка.

— Что же, Астрид… — начала женщина. — Вы принадлежите сословию воинов, а им всегда были свойственны честность и честь. Вам должно быть знакомо такое выражение: «Враг моего врага — мой друг».

Осознание стрелой вонзилось ей в разум — эти люди пусть и не союзники Лохматым Хулиганам, но и не враги, по всей видимости, а потому можно было хоть на чуть-чуть расслабиться и перестать во всем искать подвох.

— Ваше племя тоже враждует с Охотниками?

— Как и со всеми людьми Драго.

Они замолчали.

Обе.

Минут пять Астрид была готова поклясться, что сейчас услышит собственный звук сердца, а то и своей собеседницы, так глухо стало.

Всякое читаемое выражение из глаз Малы ушло, и понять, о чем та сейчас так усердно размышляла, совершенно не представлялось возможным.

Жаль.

— Чего вы от меня хотите, Мала? — собравшись, все же спросила Астрид.

— Честно?

— Честно.

Они встретились взглядами, и вновь повисла тишина.

Мала вздохнула, по всей видимости, собираясь с мыслями и набираясь решимости для чего-то.

Для чего?

Мир замер, словно в ожидании шторма, словно в самые последние мгновения перед первой летней грозой.

И грянул гром.

— Я хочу заключить с вами и с вашим племенем сделку.

Астрид всматривалась в лицо своей собеседницы, пытаясь понять — шутит ли та, или, напротив, говорила серьезно.

Мала была торжественно-хмурой.

Она не шутила.

Неужели после происшествия с вероломным убийством Вульфа Одноглазого, захватом его острова и племени им ещё хоть кто-то мог верить?

Верить в их честность?

— И в чём же заключается её суть?

— У нас есть информация о примерном местонахождении острова, на котором живёт Покоритель Драконов и его семья.

— Семья? — выхватила самое главное для себя Астрид.

Вспоминая того монстра, которого ей довелось увидеть в тот проклятый день, она слабо верила в то, что это… существо, порождение преисподней, могло быть человеком со всеми присущими сыну рода людского слабостями и потребностями.

Семья?

Какая могла быть семья у чудовища?!