Чужак угрожающе глянул на говорившего, но начавший зарождаться конфликт был на корню пресечен в примирительном жесте поднявшим руки Рагнаром.

— Тише! Тише. Драконы Покорителя пойдут за своим Вожаком. Ты поймаешь его и приведёшь к нам. А уж мы тебе потом щедро заплатим.

Вот тебе и простодушный, наивный медведь.

Такого простого в своей гениальности решения их проблемы Гризельда почему-то не сумела увидеть сама. Это, конечно, больно укололо по самолюбию женщины, но не то чтобы слишком.

— И даже одолжим твою любимую приманку! — окончательно добил заинтересованно поднявшего бровь Охотника их товарищ, указав на одну из клеток, в которой мелькнул тускло-белый силуэт.

— Это всё, что они нам оставили после вчерашнего набега, — пояснил Чагатай-хан.

— Самка? — уточнил окинувший дракона взглядом Гриммель. — Хм…

— Ну что? — протянул Рагнар. — Договорились, старина?

В этот миг укрощаемый их солдатами Громорог сорвался с цепи и, разъяренный, бросился на ближайших увиденных им людей — Предводителей и Охотника.

— Гриммель! Берегись! — предупреждающе крикнул Чагатай, кинувшийся в сторону, как и остальные.

Мужчина и бровью не повёл, неуловимо плавным, но быстрым движением достал арбалет и выстрелил в упор.

Сердце Гризельды беспокойно сжалось — доводилось ей видеть размазанных Громорогами неудачников, и могла она с уверенностью сказать, что аппетитного в таким зрелище мало.

Ещё дышащая туша твари остановилась в метре от невозмутимого Охотника.

— В конце концов этот… юнец отдаст мне Ночную Фурию. Никакой он не Покоритель — всего лишь мальчишка.

Значение этих слов навсегда осталось загадкой для женщины.

***

Когда в воздухе раздался знакомый, но уже давно ставший привычным, свист, люди даже не обратили внимания, и только Мирослава нахмурилась — такого развития событий не предсказывали ей Вероятности.

Ведь это не мог быть Венту — вот он, сидел рядом, пытался разобраться в происходящем.

А оно было даже более, чем просто странным.

На главную площадь поселения приземлился словно бы сгусток первозданной тьмы. И только теперь все присутствующие там заметили его.

И замерли в ужасе.

Не ставший привычным и даже немного родным Венту гордо возвышался над людьми. Не Ночное Сияние.

Ночная Фурия.

Злобное Порождение Молнии и Самой Смерти.

Дракон свысока наблюдал за всеми шевелениями людей, прекрасно зная — его не тронут.

Видящая не позволит.

А она и не позволила.

Вскинув руку в жесте, призывавшем к сохранению спокойствия, она невозмутимо подошла к внезапному гостю. За нею на расстоянии шага следовал Венту.

Фурия в приветственном жесте склонила голову, причем, это было более чем очевидно, хотя оттого не менее удивительно, одновременно и человеку, и Ночному Сиянию.

— Да будет мирным небо твоё, мудрая Видящая. Да будет милосердным ветер, доблестный Хранитель.

Ритуальная фраза сразу показала, если не все, то очень многие намерения прибывшего.

Официальный визит.

— Да будут благосклонны к тебе и Королю твоему Небесные Странники, Дитя Ночи, — отозвалась в том же стиле Мирослава. — Для чего ты прибыл сюда?

— Наш Владыка желает встретиться с тобой, Видящая.

Пока шёл неспешный обмен любезностями и изложения сути вопроса, приведшего гордого дракона к людям, Венту переваривал событие.

Ночная Фурия отнеслась к нему, как к равному.

Ни словом, ни взглядом собрат не выразил испытываемой брезгливости или отвращения, которое привык замечать в глазах Чистокровных Ночное Сияние.

Только вежливый интерес и какое-то странное выражение, похожее почему-то на уважение.

— Что это было?! — подскочил к сестре Радмир, когда неожиданный гость неуловимо-быстрым движением рванул в небо.

Его восклик выразил настроения всего народа.

— Приглашение, — все столь же невозмутимо ответила Мирослава.

— От кого?

— От Покорителя Драконов.

***

Мала поджала губы.

Всё рушилось, всё ломалось. С момента битвы на Олухе Охотники более не донимали Кальдеру Кей и владения их племени, но от этого не становилось легче.

Ощущать себя зависимой от другого было непривычно и, надо сказать, весьма неприятно.

Аран возвысился на её глазах, став из уверенного в своих силах, но все равно немного наивного и доброго мальчишки-Скитальца, сильным, жестоким и властными Королём, настоящим Владыкой.

Истинным Кровавым Стражем.

Было немного жаль, что исчезла под каменной бронёй хладнокровия и жесткости доброта и мягкость парнишки, которого ей семь лет назад приволокли, как шпиона Охотников.

Сейчас и вспоминать смешно, ведь как можно было принять его за пособника бесчестных убийц?

Его, всегда верного данному слову?

В отличие от отца, от которого когда-то отрёкся.

А ещё страшно.

Страшно из-за того, что мог бы сотворить с ними Аран, если бы они по-настоящему разозлили его в их первую встречу.

И только милосердие парня их спасло.

Ночной Фурии им было совершенно нечего противопоставить.

Да и в принципе, в отличие от воюющих с драконами народов, они перед лицом Крылатых были практически полностью беззащитны — только бескрайние поля драконьей мяты были достаточно веским поводом драконам не нападать.

Но когда им прикажут?

Против приказа дракон не пойдёт.

Они и не шли.

И то давнее нападение Налётчиков было тому только подтверждением.

Они оказались беззащитны.

И это бесило.

Да ещё теперь и Аран, от которого зависело благополучие жителей Кальдеры Кей, как вассалов Драконьего Владыки, появлялся только раз в несколько месяцев, и всё мельком, и всё торопясь, — а чаще его Ученица.

И это тоже раздражало женщину.

К ней, к Королеве, отправляли девчонку!

И пусть та по всем статьям превосходила Малу, та была в любом случае ниже её по рангу, будь она хоть тысячу раз Ученицей Короля!

Но выражать своё возмущение было чревато.

Ведь и перед ужасающими темпами нарастившим свою силу Олухом Кальдера Кей была совершенно беззащитна — остров был маленьким, и закалённой битвами Армаде он был на один зубок.

Было дикое желание сделать гадость Арану.

В отместку, так сказать.

Чтобы знал, что не с портовой девицей дела имел, а с великой Королевой!

Впрочем, как-то раз Аран прибыл на её остров вместе со своей небольшой семьёй, если не считать таковой Учеников.

Знакомиться.

Мия и Магни, те самые упоминавшиеся при их знакомстве дети Вождя Олуха, оказались полной неожиданностью для Малы, ведь не верила она в то, что дети ушли за незнакомым для них старшим братом.

Зря не верила.

И с чего взяла она, что незнакомый?

Аран оказался хитрее и умнее, чем она предполагала, — он уже давно познакомился со своими младшими братом и сестрой, медленно подводя их к тому, что идеи их родителей были ошибочны и даже абсурдны, к тому, что они должны были, чтобы не вступать в конфликт со своими родными, просто уйти.

С ним уйти.

По крайней мере, Мала поняла это так.

Ещё более странным был младший Ученик Арана — Руни.

Мальчишка-сирота был невероятно похож на Киру и ещё больше — на её несколько лет назад погибшего младшего брата.

Но опять-таки — несвойственная детям серьёзность и невозмутимость, мудрость, сверкавшая в чисто-зелёных глазах, напополам с преданностью своему Мастеру…

Вот.

Вот!

Именно это зацепило её, не давало покоя…

Какая дикая преданность, какая искренняя, неподкупная верность плескалась в глазах Учеников Драконьего Владыки.

Как он научился так одурманивать умы, так привязывать Разумных к себе, вызывая такую преданность? Такую веру в него, в его величие и мудрость, правоту в конце концов!

Разве не этого желали все правители?

Верных слуг.

И вся проросшая за последние годы неприязнь к покровителю, оказывается, объяснялась просто и весьма обыденно.

Банальная зависть!