Радмир нахмурился и покачал головой — он отстегнул плащ и расстелил его на скалу, пробормотав, что не дело это — девушке сидеть на голой земле. Это вредно для их здоровья.

А может Хедер наоборот, специально подчеркнула для проходящих мимо людей, что считала собеседника равным себе? Прохожие смотрели подозрительно и насмешливо, но они испуганно затихали, когда им удавалось разглядеть, что рядом с пришлым сидела не просто какая-та девка из семьи фермера, а сама сестра Вождя, которая стала бы их правительницей в случае гибели своего брата.

Их госпожа.

И она мило беседовала с чужаком, прибившимся к их племени!

И это не в первый раз.

— Думаю о сестре, — медленно сказал Радмир, в конце концов то было правдой, не уточнять же, чьей конкретно сестрой были заняты его мысли.

Хедер поверила.

Или сделала вид, что поверила, она, несмотря на свою внешнюю наивность, была умна, хитра, а в некоторых моментах и даже чисто по-женски коварна. Пусть она и предпочитала быть честной с окружающими.

Не знал Радмир, что честной Хедер была лишь с приближенными своего брата.

— Сколько ты с ней не виделся?

— Шесть с половиной лет, — еле выдавил из себя парень.

Осознание того простого факта, что прошло столько лет с момента, когда им пришлось расстаться, — вот так не попрощавшись, резко, словно просто разорвали связавшую их друг с другом нить… Оно жгло не хуже раскаленного железа.

Горечь вновь всколыхнулась со дна его души — перед глазами промелькнули события всех этих лет: начало видений Мирославы про Иккинга, её болезнь и погасшая свеча, ставшая для него главным ночным кошмаром на следующие несколько лет, недолгое пребывание в Сангороде, метания по Дикой Степи и ученичество у Амира и Айши, вновь Сангород и Риг, с которого началась жизнь Радмира с Берсерками, уничтожение Изгоев, визиты на Олух, битва с Драконьими Налётчиками, и вот — путешествие Лейва на Большую Землю и его глупая просьба поискать его сестру.

И дикое сожаление, что он не мог отправиться вместе со своим другом.

— Знаешь, ты мне во многом напоминаешь Дагура, — вдруг заметила девушка. — Вот мне интересно — мой брат в своей заботе обо мне со стороны выглядит так же?

Радмир в упор посмотрел на Хедер, силясь понять, что она имела в виду, что же было скрыто под её словами.

— Не мне судить, — коротко заметил парень.

Девушка вдруг вздохнула, что-то неразборчиво пробормотала и совершенно наглым образом положила голову ему на плечо, зарывшись лицом в волосы парня — его гордость: длинные, здоровые и красивые, светлые, как солома, в сочетании с глазами цвета моря в штиль.

— За эти годы ты так изменился — ты стал по-настоящему одним из нас, — пробухтела девушка ему в плечо.

Парень замер, не зная, как реагировать на это действие со стороны Хедер, которая, откровенно говоря ему нравилась, но попросить её руки у Дагура он честно побаивался — не пара он, простой воин, пусть и приближенный к вождю, его сестре.

Она была достойна большего.

Но она была права — за годы жизни среди Берсерков он по-настоящему почувствовал себя среди них своим, частью чего-то большого и важного, а не просто песчинкой, затерявшейся в равнодушном мире.

— И теперь я боюсь, что Мирослава может не принять меня таким, — наконец нашёл в себе силы, чтобы признать Радмир.

— Если твоя сестра действительно такая, какой ты описывал, то она примет тебя совершенно любым, — заметила Хедер.

Неужели она слушала его рассказы о Мирославе? Запомнила его слова?

Может, у него был шанс?

— Она замечательная…

— Тогда тебе не о чем волноваться, — с уверенностью сказала девушка.

Они замолчали.

Повисшая тишина была уютной, семейной, что ли… Радмир часто так молчал с Мирославой, не испытывая никакого дискомфорта.

Не было неловкости.

Была только красота последних дней кончавшегося лета.

— Смотри… — вскинулся вдруг парень. — Вон, на горизонте!

Хедер пристально всмотрелась в море и тоже радостно воскликнула.

— Корабли!

— Пришли…

Они вскочили и бросились к причалу.

Ведь на парусах кораблей были герба рода Лейва.

Спустя час, полный нетерпения, волнения и нервозности, ожидания наконец-то прекратились. Корабль причалил и с него спустили трап.

По нему сошли сначала капитан, потом Лейв, бледный и усталый, торжественно-серьёзный, кивнувший другу в знак приветствия, несколько матросов и вот…

На доски причала сошла девушка в традиционных одеждах народа его родителей. Невысокая, стройная, тоненькая и изящная, как тростинка, с густыми волосами до пояса и потрясающего небесного оттенка глазами, в которых плясали черти.

— Ну здравствуй, что ли, братик.

***

Аран тихо зашипел и, велев Ученице найти Магни и Мию и не спускать с них глаз, мельком заметив, что все люди отошли на достаточно большое расстояние, находясь теперь в относительной безопасности, обернулся к говорившему.

А им был весьма крупный, ничем ни уступавший в своих габаритах Стоику, мужчина с длинными, неряшливыми волосами, испещренным шрамами лицом и в накидке из кожи дракона.

Впрочем, в своих доспехах из кожи Фурий, в шлеме, да ещё и со своим верным мечом в руках Аран выглядел не менее грозно.

— Стая где-то в три с половиной тысячи драконов, Вожак — Левиафан десятого разряда. Драконы сопротивляются, все внимание уходит только на контроль их разумов, полное подавление их воли, — доложил Тагуш.

— Так ты и есть Драго Блудвист, о котором говорит весь архипелаг? — не растерялся Аран, решив потянуть время, чтобы люди успели отойти еще подальше и было можно драться в полную силу, не задумываясь о случайных и попутных жертвах.

— Мои Фурёнышы будут тут с минуты на минуту, потянешь время? — откликнулся уже Алор.

— Мальчишка-Страж, павший под обаянием Ночной Фурии? — насмешливо протянул Драго, а это мог быть только он. — Ты, как и твоя подружка — жертвы своих Королей, так позволь же мне освободить таких, как ты.

— Людям на глаза не попадайтесь — покажитесь только в самом крайнем случае и только по моему указанию. И твой выводок, Алор, тоже пусть не мелькает. Жители этого острова уверены, что Тагуш — последний, — дал указания Аран.

— Ты думаешь, что Алор — мой Вожак? — столь же насмешливо сказал парень. — О, мне придётся тебя разочаровать. Это не так.

Примечательно, что этот человек тоже был Стражем, и причем самоучкой, не способным поставить даже самый простенький ментальный щит. А потому его печальную-все-объясняющую историю он считал из его разума без особого труда.

— Я вызываю тебя на Дуэль, — сказал Аран максимально нагло, уже зная, что на подобную провокацию его противник точно поведется.

Он и повёлся.

— Да легко!

— Разве? — Аран, победно глядя, вопросительно выгнул бровь. — Если скажешь своему ручному Вожаку убить меня, то победителем будет он и только он. И следующей его жертвой будешь уже именно ты.

Поняв, что его провели и теперь придется играть по правилам Арана, Драго рассвирепел и, приказав своему Левиафану не вмешиваться, бросился на своего противника с упрямством и бестолковостью разъяренного Громорога.

Конечно, парень с грацией истинной Фурии увернулся, на ходу подбирая свой выброшенный меч.

Тот пел в руках, прося побыстрее жажду крови утолить.

Бой, к печали Арана, был коротким.

Драго был крупнее, тяжелее, а значит, сильно уступал в скорости, ловкости и гибкости.

И, что самое главное, он полагался на собственную физическую силу, не ожидая от более мелкого противника достойного в этом плане отпора.

И он не ожидал, что меч Арана, который тот регулярно чистил, полировал и затачивал, если лезвие затуплялось, с такой непринуждённостью перерубит его копье (или, во имя неба, что это вообще такое?).

Растерянность Драго, то, что он замешкался на доли секунды, стоили ему жизни. Один росчерк меча поставил жирную точку в жизни этого человека.

И ему Аран не желал счастливой новой жизни.