Сатин медленно, невообразимо плавно встала, на ходу доставая спрятанные в сапогах кинжалы и перехватывая их поудобнее.

И обернулась в сторону тех, кто издавал противные, эти раздражающие крики.

Устранить?

Она с радостью.

***

Мирослава с интересом наблюдала за двумя десятками женщин, танцующих вокруг громадного костра и поющих на каком-то непонятном наречии. Что-то ей подсказывало, что даже сами эти люди не знали, о чём пели, не знали перевода своих слов, а потому и не могла она понять этот язык.

Женщины не были похожи на простых крестьянок, которых ей доселе доводилось видеть, — они если и не имели Дара, то явно имели о нём хоть какие-то знания.

Вокруг костра вилась энергия, бешеным водоворотом нарезая круги вокруг пляшущих женщин.

В их речи девушка уловила только одно знакомое словосочетание, которое, к удивлению девушки, объяснило ей всё происходящее в этот миг — Вальпургиева Ночь.

Праздник Весны.

Языческий.

Священники церкви Одного Бога пытались всеми силами искоренить подобные праздники, но, как с удовольствием заметила Мирослава, безуспешно — люди в глубине души верили в собственных богов, следуя заветам предков и отказываясь принимать навязанную им религию.

У этого мира ещё был шанс.

Девушка кивнула сама себе и, стараясь остаться незамеченной, скрылась в чаще.

Путь её лежал в место, где даже последователи религии этих мест признали её не пособницей Дьявола — злого духа и главного противника их Бога — а наоборот, пророчицей, отмеченной вниманием Светлых Сил.

Один из женских монастырей, находившийся на северной части побережья.

Люди говорили, что недалеко — в четырёх днях конного пути — находилось поселение варягов, которые, не смотря на свою славу воинов, не гнушались разбойничьих нападений на беззащитные мелкие портовые поселения.

Все варианты из Главных Ветвей говорили, что там её не тронут — был у них такой приказ.

О ней там знали.

Почему бы и не познакомиться с народом, что был так близок ей родным людям — варяги всегда ей импонировали больше этих… южан.

Потому, когда, оказавшись в монастыре, Мирослава обнаружила, что это была всё-таки ловушка, как она и предвидела, она совершенно не удивилась, когда стала воплощаться остальная часть Второй Ветви — на монастырь напали.

Конечно, все монастыри строились с расчётом, что их можно будет использовать как крепость, но что можно было взять с пусть и большого, но чисто женского коллектива людей, проповедующего ненасилие и милосердие?

Единственным человеком, который мог за себя постоять, оказалась она — Мирослава.

Что, собственно, тоже не было удивительно — девушка знала, что рано или поздно подобное обязательно случится, и тогда только она будет отвечать за сохранение собственной жизни.

Венту она вмешиваться запретила — его действия могли спровоцировать варягов на агрессивный ответ, а значит, слишком многие могли пострадать, а чувствовать чужие смерти Мирослава не любила — приятного было мало, пусть и пребывание в Великой Библиотеке помогло ей научиться ставить более совершенные Ментальные Щиты.

Тем более, что после тщательного и длительного изучения теории и недолгой, но весьма продуктивной практики, она была почти готова попытаться получить звание Мастера Разума.

Однако то, что ей для этого придётся искать другого Мастера, что мог бы подтвердить её собственное знание и умение, и которого не было под рукой, несколько расстраивало. Ей опять придётся искать, наводить справки, а, как показало путешествие по этим землям, драконы были чересчур неразговорчивыми, когда дело касалось Полукровок — не хотели они иметь дело с Ночными Сияниями, а это было слишком серьёзным препятствием.

На самом деле теперь, когда она узнала некоторые доселе неизвестные ей теоретические моменты, которые по понятным причинам не могла знать Хеттир, она могла попытаться сломать Щиты не желавших идти на контакт драконов, но…

Это было неправильно.

Такое грубое ментальное вмешательство, безусловно, помогло бы им значительно ускорить их поиски, однако свело бы с ума их… жертву, иначе и не скажешь.

Конечно, ей хватило бы сил на проникновение в разум драконий, который, это было известно всем, был защищён намного сильнее человеческого — помимо собственных Щитов у них была защита Вожака, чтобы ни один иной дракон не посмел присвоить себе часть его стаи, и именно поэтому чтобы захватить стаю, нужно было убить её Вожака.

Безусловно, опытным Мастерам не составило бы проблемы проникновение в разум в обход Щитов, но у неё не было ни опыта, ни мастерства, а ставить себе эксперименты она не считала допустимым.

Людской же разум был более податливым, но проблема тут возникала аналогичная — нельзя было позволить подопытному осознать чужое присутствие в его разуме, ведь только самые сильные менталисты могли сделать так, чтобы всё закончилось более-менее благополучно — если и жертва и менталист слабые, то подопытный просто сойдёт с ума, а если жертва сильнее — нерадивый любитель полазить в чужих мыслях просто останется там навсегда.

Ни один из подобных исходов не был приемлемым для Мирославы.

По крайней мере сейчас.

***

Когда они подлетали к Олуху, Аран уже понял, что Драго опередил их совсем чуть-чуть. И пока он отвлекал на себя внимание викингов, можно было найти Готти.

Тагуш отправился облететь остров, осмотреться и доложить обстановку более детально.

Аран коснулся лба Алора, словно это могло защитить его названного брата от ментального воздействия злобного Вожака, которого обе Фурии и парень почуяли ещё издалека.

Вожака, сумевшего убить самого Смутьяна.

Алор отправился помогать Тагушу, а Аран, радуясь тому, что шлем его брони полностью закрывал его лицо, поудобнее и как можно аккуратнее взяв на руки Валку, бросился в сторону деревни.

Суматоха, царившая в деревне, помогла ему незамеченным добраться до улочки у подножия домика Готти, где и нашлась Старейшина племени.

— Прошу, помогите ей! — подскочил к ней Аран.

Старушка неодобрительно глянула на него, но быстро кивнула и указала в сторону своего жилища.

— Боги, парень, что произошло? — спросил подоспевший Плевака. — Ты вообще кто?

Мужчина бережно взял Валку на руки и пораженно заглянул ей в лицо, потеряв дар речи, — он не верил в то, что увидел.

Испугался поверить.

— Это не важно… — сказал Аран глухо. — Не важно! Помогите ей.

Промчавшийся мимо них по улице Стоик в сопровождении нескольких воинов, уже явно готовых к бою, затормозил возле их странной компании, неодобрительно глянув на Плеваку, неспешащего в центр разгоравшегося действа.

И замолчал на полуслове.

— Валка? — пораженно прошептал он, тоже не веря собственным глазам.

Арану было слишком больно находиться так близко к когда-то таким родным для того, кем он был в прошлом, людям, а потому он поспешил скрыться — там, на берегу, в его помощи точно нуждались больше.

— Стоик? — прохрипела женщина, слепо смотря в сторону большего, но такого её сердцу пятна, голос которого, казалось, она узнала бы и ещё через двадцать лет. — Не уберег… Не уберег сына…

— Вал!

Мужчина аккуратно, но неотвратимо вырвал женщину из рук своего старого друга и быстро понёс её в сторону домика Готти. Сама старушка шустро засеменила впереди.

В домике Старейшины обнаружились Магни и Мия — мальчишка с самым задумчивым и невозмутимым видом перебинтовывал девчонке разбитую, но сейчас уже промытую и обработанную коленку.

Женщину уложили на расстеленные шкуры, хозяйка жилища бросилась в сторону своих баночек с настойками и засушенными травами, мучкам этих самых трав, попутно что-то жестами объясняя Плеваке, взявшемуся ей помогать.

Но вдруг взгляд пришедшей в себя женщины зацепился за собравшегося уходить Магни.

— Иккинг? Иккинг! Сыночек! Я думала, они убили тебя… — горячечно прошептала она, цепляясь за рукав мальчика. — Убили и не похоронили… Не уходи, сыночек!