— Джи, не дури, — послышался голос Тедди из-за проёма. — Отпусти Милену и выходи. Только без креста, очень прошу.

Кажется, я выгляжу, как террорист, захвативший мирного жителя.

— Да забирайте её, кто хочет, — флегматично ответила я, как крутой парень из боевика. — Заглядывайте по одному!

— Джулия! — это явно негодующий и злой Натан. — Ты же знаешь, я уже один раз успокаивал тебя в похожей ситуации! У меня чёртово дежавю!

— Дайте ей кто-нибудь по шее! — это Милена.

— Слушайте, вам не кажется, что всем кагалом на одну меня — это как-то уже совсем не спортивно?

— Выходи, мерзавка, никто тебя не обидит, — бушевал Натан. — Ты постаралась это обеспечить!

— Знаю я вас, кровососов!

— Юлия, слово чести, всё будет хорошо! — это Николя.

— Для кого из нас хорошо? И как твоя честь справится, к примеру, с остальными из вашей шайки?

— Юлия, милая, я тоже обещаю, что тебя никто не обидит, — взывал Теодор.

— Двое против трёх? Пока силы не равны!

— Ты себя не посчитала, буйная сумасшедшая, — сообщила из-за проёма Анис.

— О да, тогда всё в порядке, — ухмыльнулась я, держа крест в зоне видимости потенциального освободителя, если он появится из потайного хода.

— Слушайте, вы там кокетничаете с этой бандиткой или меня спасаете? — Милена попыталась приоткрыть крышку и с криком «вот дьявол» захлопнула её обратно, потому что я продемонстрировала распятие, чуть ли не засунув его в гроб.

Другой рукой я начала набирать номер Штефана. Это меня и сгубило. Чуть позже я насчитала у себя аж три тактических промаха. Первый: я отвлеклась на телефон, второй: я не обратила внимания на отсутствие Натана за стеной, а он всегда злился громче всех, и, наконец, третий: я встала почти спиной к окну в склеп. Не знаю, почему последнее вылетело у меня из головы — наверное, я была слишком взволнована, чтобы чётко предусмотреть всё. В долю секунды что-то обрушилось на меня сзади, послышался запах жареного и злобный французский, а на выбитый из рук крест набросили скатерть с журнального столика. Телефон тоже вылетел из моей руки. Лампа, по ходу действия опрокинутая на пол, не выключилась, а подсвечивала всё снизу, как в детских пижамных вечеринках освещают себе лицо фонариком, чтобы сделать его пострашнее. Меня же тактично, но бескомпромиссно, прижали к полу. Если бы ещё и руки вывернул — чиста вежливый ОМОН при освобождении заложников. Честно говоря, я думала, что это будет последнее из впечатлений в моей жизни, но почему-то добивать меня не торопилась. Сама не понимаю, как у меня не остановилось сердце: поверьте, ничто не сравнится с ощущением разгневанного Натана прямо за твоей спиной.

— Вот какого лешего ты тут натворила, негодяйка?! Ты решила окончательно свести меня в могилу, да?! — Натан дал мне повернуться на спину и вперился в меня своими глазами.

Пожалуй, это ещё не его предельная ярость, видывали и пострашнее, в тот памятный вечер у Теодора. Вот то, что часть лица слегка покрылось пеплом и как будто начала осыпаться – не есть хорошо, мне это ещё не раз припомнят, если время дадут. Впрочем, он даже не обращал внимания на свою сыпучесть, выговаривая мне всё, что накопилось, и придерживая за плечи на полу:

— Ты объясни мне, оборотень тебя задери, зачем, ну зачем ты это всё устроила?! Тебе доставляет удовольствие втягивать меня в неприятности? Нет, ты честно скажи — тебе очень нравится, когда я нахожусь в таком безвыходном положении?!

— Очень мило! — раздался спокойный Миленин голос.

Впрочем, всем зрителям было ясно, что спокойствием там и не пахло, скорее вампирша была в бешенстве и из последних сил держала себя в руках. Я посмотрела наверх. Она стояла, уперев руки в бока, и разглядывала нас с Натаном, нервно притоптывая ножкой.

— Стоит мне отвернуться, или даже попасть в беду, а они — поглядите-ка — уже валяются в обнимку! Натан, я требую объяснений!

Тот неспешно поднялся. У меня создалось ощущение, что нарочито медленно, явно не желая, чтобы его движение выглядело реакцией на чьё-то негодование. Потом он так же неторопливо помог встать мне.

— Юлия, ты умнее, чем кажешься, — сказал он, остывая. — Ты сделала всё, чтобы я не расставался с тобой ещё какое-то время, да?

Да? Не замечала. Впрочем, ему виднее. Между перспективой помереть в ближайшие минуты и «каким-то временем» я выберу последнее. Наверное, сейчас не стоит просить его раскрыть мысль, поэтому я авторитетно кивнула, молча. Лицо постаралась сделать максимально умным.

— Натан, ты ничего не хочешь мне рассказать? — Милена же явно не хотела расставаться с идеей прибить меня сию же секунду.

— Ничего. Не очень понимаю, что ты вообще тут делаешь, — симбионт переключился на вампиршу. — Вы с Николаем не соскучились по Франции? Почему вы оба здесь на мою голову?

Я попыталась по-тихому пробраться к выходу из усыпальницы, понимая, что происходящему лучше не касаться моих ушей — как бы потом кто-нибудь из них не припомнил мне своё пошатнувшееся реноме, пострадавшее при выяснении сердечных проблем. Натан, отреагировав на моё движение, покрепче перехватил меня за плечо.

— Да будет тебе известно, что, если бы не мы, ты бы не увидел документов, как своих ушей! — разозлилась Милена.

Зря она так. В любовных вопросах последнее, на что стоит уповать — это на благодарность. А Натан вообще болезненно реагировал на чужие манипуляции, потому что сам их обожал.

— Интересно, на что ты рассчитываешь в ответ, — он опять начал закипать. — Что мне сделать для Николя? Это же он всё провернул?

— Если бы не я, он бы и не вспомнил о твоём существовании!

— Благодарности тебе не достаточно? Чего ты ещё хочешь?

— Я, пожалуй, пойду?.. — я застенчиво показала в сторону прохода. Никто из остальных вампиров благоразумно не высовывался, явно не желая влезать в их конфликт.

— Стой рядом! — рявкнул Натан.

Губы Милены задрожали. Ещё немного — и она, кажется, разревётся. Впрочем, когда она перевела взгляд на меня, слез в глазах уже не было.

— Это из-за неё! — она ткнула пальцем в мою сторону, почти коснувшись моего носа. — Я так и думала, что ты не случайно осталась в этом замке аж с весны!

— Совсем не случайно, — кротко кивнула я.

Как Натан ни пытался держать строгий и величавый вид, у него ничего не вышло. Я никогда не слышала от него такого веселья, более того, я даже не была уверена, что он способен так смеяться. Во всяком случае, раньше он улыбался только над собственными неоднозначными остротами. Нет, право слово, предположение, что я хожу в его любовницах уже несколько месяцев, развеселило его не на шутку. Он даже отпустил меня, и я сразу воспользовалась шансом и выбралась из склепа, уцепившись за протянутую Теодором ладонь. После того, как Натан отхохотал своё, последовал некоторый диалог на французском, причём Натан был явно игрив, а Милена — крайне возмущена. Сути я не понимала, но могу сказать однозначно: мой симбионт шутил и издевался, выматывал, как проделывал это не единожды и со мной. Я без труда узнаю эти его надменно-ироничные интонации, на каком бы языке они ни прозвучали. Они давали понять, что мудрый и уставший аристократ повстречался с идиоткой из соседней деревни.

Анис и Николя не было видно — скорее всего, они тактично удалились, когда ситуация оказалась под контролем. Тедди то ли ждал меня, то ли с интересом следил за развитием событий. Честно говоря, как бы ни нелепо было предположение Милены, меня этот смех оскорбил. Действительно, самая незабываемая шутка из услышанных за все четыре месяца! Я опять стояла перед Тедди вся красная и со слезами на глазах. Как бы это не вошло в привычку.

— Перевести, о чём они говорят? — серьёзно спросил меня он, заглянув мне в глаза.

— Пусть катятся в преисподнюю, — махнула я рукой и пошла за сумкой с планшетом.

Остальные вещи уже, наверное, прилетели в Россию. Убивать, меня, похоже, не собирались, так что делать мне здесь больше нечего. В зале о чём-то мило шептались Анис и Николя. При моём появлении они замолчали.