Сопровождаемые воплями «дайте хоть багаж забрать», лжежандармы под белы рученьки вывели меня из здания и с трудом затолкали в машину. Смеркалось.

Я орала, дралась и брыкалась. Их положение было более проигрышным: Натан явно давал указания по поводу причинения мне физического вреда, они ни разу не попытались даже дать мне по шее, хотя иногда намерение это отчётливо читалось на лицах. В конце концов, к замку привезли плотно упакованную меня в наручниках и с завязанным ртом. Импровизированный кляп получился из чьих-то носовых платков. И большая удача, что кто-то из них был определенно добрее меня и не страдал насморком: платки оказались чистыми. Изрядно поцарапанная и местами побитая компания привела меня в гостиную и пристегнула к стулу.

Повязку убрали и тут же выслушали всё, что я успела придумать за время вынужденного молчания. Дав мне немного выговориться, «доктор» припугнул меня, что завяжет её обратно, и я выбрала молчание. Возле меня оставили сторожа, остальные разъехались по домам — на улице давным-давно стемнело. Будут спокойно смотреть новости и пить вечерний чаек, в возмущении подумала я. Женушек обнимать. А я тут их волею… В замке было тихо. Интересно, Милена выбралась из гроба?..

Когда в гостиную зашёл Теодор, я почти смирилась со своей участью. Ну, то есть предприняла всё, что могла — от бессмысленного перетирания наручниками перекладины старинного дубового стула, до попыток подкупить, соблазнить, обмануть или заговорить до смерти своего стражника. Тедди замер, осматривая меня с некоторым сомнением. Кажется, он попытался засмеяться, но выражение моего лица быстро привело его в чувство, и он не без усилия стёр с лица эту свою мерзкую ухмылочку. За ним появился Натан. Причём симбионт выглядел вполне свежим, разве что слегка помятым каким-нибудь путешествием из одного города в другой, а никак не двухсуточным скитальцем по трансильванским буеракам в поисках моего относительно живого тела. Кажется, он тоже был в некотором шоке от увиденного, во всяком случае, такой встречи он явно не ожидал.

— Боже мой, как живописно! Теодор, иди, помоги, Анис, пожалуйста, — попросил Натан, развернув друга к выходу. Тедди поднял палец, явно собираясь вставить что-нибудь очень глубокомысленное, но его довольно грубо вытолкнули за дверь.

Натан поблагодарил моего стража и отпустил, забрав ключ от оков, а сам дважды обошел вокруг нас со стулом, с интересом разглядывая меня, как инсталляцию на выставке современного искусства. Мы оба хранили молчание. Ну скажите мне, как я могла начать свою речь, чтобы не вляпаться ещё сильнее?..

— Может быть, тебя так и оставить, чтобы ты ещё чего-нибудь не натворила?

— Э. Привет?..

Вступление не очень, признаю сама.

— Да, так, пожалуй, будет безопаснее для всех, особенно для тебя.

— Давай ты пропустишь все колкости и издевательства и сразу перейдёшь к сути? — устало попросила я. — Да будет тебе известно, мы тут ждём тебя уже часа три. Не то чтобы я жаловалась, но твои готические стулья мне не понравились с самого начала. Были у меня какие-то нехорошие предчувствия. Они даже на вид неудобные, от них ничего не ждёшь, кроме ощущения, что воссядешь на обломках собственного чувства прекрасного. А ещё у меня, кажется, огромные мозоли на з…

— Прошу, без таких подробностей! — быстро прервал меня Натан и осторожно предупредил:

— Я тебя освобожу, если обещаешь не ругаться и не драться.

Я кивнула, в красках представив, до чего меня надо довести, чтобы в планах взаимодействия с Натаном было и то, и другое. Чтобы вы знали, я хотела сказать про запястья. Перетирание спинки стула не прошло для них бесследно. Видимо, собеседник совсем утратил доверие к моему воспитанию, что меня несколько расстроило.

С некоторой опаской он расстегнул наручники, я вскочила и постаралась встать так, чтобы нас разделял хотя бы стул.

— Прости, я не отменял своих указаний. Парни исправно получают зарплату — караулят тебя у замка весь день. Я как-то закрутился и забыл про них. Судя по результатам, не зря.

— Знал бы ты, как надоел мне этими своими фокусами!

— Ты вернулась только для того, чтобы опять начать наши увлекательные игры в попытки выехать из Румынии? Я, кажется, даже успел по ним соскучиться. Особенно я скучал по ним, когда мы две ночи подряд обшаривали окрестные леса аж до ближайших городов, пытаясь понять, куда охотники дели твоё тело! Как ты думаешь, как долго мы бродили бы по этим диким местам, если бы Николя нас не нашел?

Снизу донесся женский крик. Если раньше Милена орала вполне однозначные вещи, обещая мне все возможные виды казней одновременно, то теперь в зове слышалась просьба о помощи. Натан вздрогнул и оглянулся на звук. Сначала он сделал несколько быстрых шагов по направлению из комнаты, но у самой двери остановился, обернулся и почти в панике посмотрел на меня:

— Милена?! Где она? Что ты с ней сделала?

— Заперла в твоём гробу, — стараясь не встречаться с ним взглядом, объяснила я.

— Каким образом?! — Натан приложил ладонь к бледному лбу и посмотрел на меня с выражением крайней тоски, как на маленького трогательного щенка, сожравшего очередную хозяйскую тапочку, юбилейную по счёту. Щенку предстояло изведать все оттенки хозяйского недовольства.

Я поковыряла пальцем сучок на спинке стула и нехотя призналась:

— Поставила подсвечник Уильяма прямо напротив, метрах в двух. Чтобы даже не открыла крышку.

Он закатил глаза и, кажется, застонал.

— Она будет в ярости, когда выберется!

— Если выберется, — громким шёпотом, рассчитанным на собеседника, уточнила я.

— Иди и убери крест!

— И не подумаю!

Наверное, пиши я дамский роман, я бы для этой сцены вставила что-нибудь понятное, типа «Наши взгляды скрестились». На самом же деле Натан давил всей своей двухсотлетней школой, а я довольно бестолково махала шпагой сразу во всех направлениях, в надежде если не задеть, то дезориентировать противника. Неизвестно, кто из нас сдался бы первым, если бы не появление Анис.

Анис была одета в современный наряд, расставшись со своим любимым зелёным платьем, которое, видимо, восстановлению не подлежало, и казалась чрезвычайно бледной и бесцветной. Создавалось ощущение, будто в комнату вошла девушка, перенесшая долгую и тяжёлую болезнь. Новое платьице на ней было фривольным и летним, с ярким цветочным рисунком. С другой стороны, ей ли бояться переохлаждения? Она держала в руках два знакомых листа бумаги и в нетерпении даже поначалу не обратила на меня внимания. В кильватере от Анис брёл Николя, всё такой же мрачный и задумчивый.

— Натан, посмотри сюда! — взволнованно проговорила она, размахивая дарственной.

Потом увидела меня и замерла в нерешительности. Видимо, послание, оставленное в конверте, она тоже прочла, и никак не ожидала застать меня дома. Она слегка улыбнулась и кивнула, как старой знакомой. Впрочем, без особенного тепла во взгляде. Пока Натан забирал из её опустившейся руки принесённое, я просочилась в дверной проём и благоразумно решила расположиться поближе к кресту. Сбежать, впрочем, мне не дали, потому что Николя мягко протянул руку, перегородив проход и удерживая меня возле себя:

— Юля, подожди, пожалуйста, — по-русски попросил он.

— Ники, не сейчас, — умоляюще прошептала я, пытаясь прошмыгнуть между его рукой и стеной.

— Нет, я должен извиниться!

Я оглянулась на Натана, который закончил чтение дарственной, передал её Анис и перешёл к посланию из конверта, не поднимая на нас глаз.

— Я тебя простила, отстань, — я не без труда вырвалась и бросилась в сторону усыпальницы.

— Джулия!!! — окрик Натана, чьи интонации не предвещали ничего хорошего, догнал меня уже у входа в склеп. Я поскорее нырнула в проём.

— Я тебя прибью, Юлика, дай только выйти отсюда, — сообщил мне гроб.

— Вставай в очередь, — огрызнулась я, включая лампу у журнального столика и поднимая крест. Лампу я туда собственноручно поставила этим вечером, когда мы наводили порядок в склепе. Этакий переносной вариант, включающийся нажатием – розеток в склепе и ближайшей к нему библиотеке так и не завелось.