— Кто “он”?

— Огромный такой, рыжеволосый, с бородой…

— А мы его не заметили, потому что он является только таким хорошим мальчикам, как ты, Антон, — подхватила Богдана.

— Да ты в этом тумане собственных сапог бы не увидела, — раздраженно ответил Антон, крайне возмущенный недоверчивостью своей команды. — Я сам с трудом мог его разглядеть. Почти всю дорогу видел только размытый силуэт. Одно знаю точно: он был не похож на вампира. Никакой тебе бледности, гипнотизирующего взгляда, и прочего.

— И пошел, — осуждающе закончил Штефан. — Ты бы сразу мне сказал, что тебя поманил бородатый мужик, и что мы идём именно за ним. Ты так ринулся вперед и нырнул в приоткрытую дверь, что я был уверен — ты понял, куда нам двигаться дальше.

— Вот опять ты надо мной смеёшься, Штефан, — продолжал возмущаться Антон, — а именно он провёл нас по тёмным коридорам почти ко входу в зал! И там растворился, будто не было его!

— В следующий раз отбери у него бутылку вовремя, Богдана, — попросил Штефан. — Там, где нормальные люди видят чертей, нашего брата приглашает полуразмытый мужчина. Когда-нибудь это плохо закончится. Признайся, Антон, ты в тот день был особенно поддатый.

— Ну и что? Это — результаты моих собственных экспериментов! Если хочешь знать, на человека, находящегося в состоянии алкогольного… и не только… опьянения, вряд ли будет действовать эта блокирующая волю сила Тамаша!

— Человек в этом состоянии идёт за своими бородатыми белками и ведёт всю команду за собой! Тебе, с твоими диагнозами, даже пить не обязательно, чтобы мозг не слушал любых команд! А в Тамаша, между прочим, первым ударом попал я.

Антон замолчал и обиженно засопел.

— Аугусто, унеси воду в машину, — ворчливо приказал он.

— Я один туда не пойду! А вдруг там она?!

— Нет нигде вашей нечисти, сбежала. Или приснилась, — раздраженно проворчал Штефан. — Выйти она не могла, тут повсюду христианские символы и солнце ещё видно. Дымила бы, как Сикстинская капелла в день выборов¹, и выла так, что вы бы точно услышали.

— Может, она очень древняя и привычная, — не сдавался Гери. — Эвон как не посыпалась от святой воды. Тот же Дракула вполне способен бродить на закате. Тамашу хорошо досталось, но ведь сбежал. Вот и она такая же.

— Что случилось с Тамашем будем выяснять отдельно, не путай старика и банальных кровопийц, он всяко будет рангом повыше.

— Да наплевать на неё, — вмешалась Богдана. — Может, спряталась в каком подземелье, мне этот монастырь не знаком. Всё равно не вылезет до ночи, побоится. Давайте быстрее собираться, детки.

— Куда? — не понял Аугусто. — Мы разве не перебьем всю нечисть в Трансильвании?..

— Молод ты больно всех перебить, — ворчливо ответил Антон. — Двоих прихлопнем, и то хлеб.

— А могли бы троих, — Штефан с укоризной посмотрел на Богдану. — Того резвого брюнета в замке.

— Рука дрогнула, — ласковым голосом пояснила она. — Стара я для таких дел, мальчики. Пора на покой.

— Да и туман ушел, — подхватил Антон. — Десять лет ходили за туманом, а тут его раз — и нету, тумана-то!

— И как нам теперь искать вампиров, — раздраженно прогудел Штефан. — И что, скажите мне, стряслось с Тамашем?..

— Вот уж что совсем не поддаётся моему уму, — протянул Гери. — Он тащил какого-то несчастного в этот проклятый дом, ему открыли дверь.

— Кто открыл? — поинтересовалась Богдана.

— Мы стояли у машины, нам было не видно. Мы только рассмотрели, как он опустил добычу и тот рванул наутёк.

— Совсем сдал дедуля, — удивилась Богдана. — Он за все десять лет ни одного свидетеля не оставил. Кроме нас.

— Если бы я его не знал, то подумал бы, что Тамаш был в крайнем удивлении. Он молча вошел в дом. И всё. Спустя пять минут туман пропал, как не было.

— Практически перед рассветом мы осторожно пробрались туда, потому что дверь осталась приоткрытой, — подхватил Аугусто. — Но далеко проходить не стали. Коридор был как после бомбёжки — перевёрнутая мебель, обрывки обоев, осколки зеркал… В крови. Заглянули в ближайшую комнату и нашли там гроб.

— С ней, — дополнил Гери. — С той, которая сейчас от нас сбежала. Мы потихоньку вытащили её в машину и уехали. Связываться с остальными не стали, мало ли что за чудовище обитает в доме. Половину ночи оттуда доносились шум, крики и противоестественный смех. В нас даже кинули стулом.

— Чем? — удивился Штефан.

— Ужасным стулом в розовом плюше. Прости, забирать не стал. Дали по газам и чуть не столкнулись с неотложкой, заворачивающей к этому странному дому. Неотложка к вампирам — ты можешь себе представить? К дому, куда зашел Тамаш!

Отчаянные ребята, подумала я. Соваться вдвоём в незнакомый дом, да ещё и тащить оттуда гроб. А там шумят, кричат и хохочут. Ещё и по капоту получили.

— Давай, Аугусто, не дрейфь, — подбодрил его Гери. — Возьми пистолет и иди. Если что — бах-бах ей в сердце и зови нас.

Он прицелился из пистолета, который держал в руках, в пустующий коридор. То есть почти в меня. Впрочем, огнестрельного оружия Аугусто не перепало: Гери бережно убрал его в коробку, завернув в промасленную тряпочку.

— Нет-нет, а вдруг она попробует меня заманить, — всё ещё сомневался мнительный Аугусто.

— Придётся тебе поработать над собой, парень, — добродушно отозвался Штефан, вернувшийся к своему компьютеру. — Убьешь свою первую вампиршу, и порядок. Отпустит сразу же. Поймешь, что те же бабы, просто дохлые.

Он почти не глядя сунул в руки парню небольшой складной нож, а потом похлопал его по плечу:

— Возьми, если твоя ненаглядная решится напасть на тебя прямо днём и при крестах. Лезвие освящено, с серебром. Не дрейфь, камикадзе, прикончи голыми руками эту синюю курицу.

— Я?! — Аугусто, казалось, близок к обмороку. — Ребята, я выпускник Папского восточного института! Я не скотобоец и не палач! Хочу вам напомнить, что состою здесь как наблюдатель Конгрегации доктрины веры², а не профессионал-охотник!

— Да брось, — Антон достал из-за пазухи плоскую флягу и сделал большой глоток. — Инквизитор доморощенный.

— Так же хотелось бы напомнить, кто платит вам зарплату, — запальчиво проповедовал Аугусто. — Я, конечно, готов помогать и даже участвовать в рискованный вылазках, но грубое убийство? Я не смогу.

Нож он, впрочем, засунул в карман

— Вот чистоплюй, — проворчал Штефан. — Феррер³ не лучше предыдущих, всё предпочитает делать чужими руками. Убивать ты её не хочешь, а сам бы с радостью нарядил в санбенито⁴ и отправил к таким простым работягам, как мы. Ты тот же палач, только ручки вымыты.

Аугусто в возмущении открыл было рот, но его перебил Гери:

— Лучше заткнись, наблюдатель. Наблюдателей может быть много, а профессионалы тут только мы. Поэтому бери эти коробки и тащи в фургон, ленивая римская задница.

Он выбрал длинную гладкую заостренную палку примерно в два пальца диаметром и, ловко подкинув и поймав так, что она перевернулась в воздухе, взвесил на руке:

— Подойдёт. Вот этим вот прямо в спящую нечисть. В самое чертово сердце.

Рассерженный Аугусто пулей вылетел из кухни, захлопнув дверь ногой за неимением свободных рук. На этот раз мне повезло: его гордый выход предполагал, что он не будет оборачиваться, поэтому моё появление осталось незамеченным. Он шел по коридору, то ли ругаясь, то ли молясь по-итальянски, я в этом не очень разбираюсь. Из бокового кармана брючек торчала рукоять ножа.

Я решила подождать, пока он не скроется за поворотом, и только тогда идти в ту же сторону, поэтому успела услышать из-за двери несколько пугающих фраз типа:

— А ещё мы можем, к примеру, достать ей сердце и посмотреть, сможет ли она жить без него, — спокойно вещал Антон. — Долго ли они протянут без сердца, или там мозга.

— Мясник, — недовольно хмыкнул Штефан. — Ты же живешь и без того, и без другого.

— Делай с ней, что хочешь, — отвечала Богдана, — но не при мне. Я, видишь ли, плохо переношу вид разрезанных людей.

— Тогда договорились, — обрадованно заключил Антон. — Вы отдаете эту нежить мне, а сами можете зайти после того, как я проведу операцию.