Я сидела и продумывала свою речь. Как мне начать? «Добрый вечер, господа»? Не пойдёт. Они застрелят меня раньше, чем я договорю. «Я не вампир»? Неплохое начало, но, боюсь, они уже на взводе и надо придумать что-нибудь максимально убедительное. Из моего кармана джинсов приглушенно донеслась песенка «Happy Tree Friends». К счастью, люди, занятые моим поиском, были в этот момент где-то далеко, и я успела выхватить телефон и нажать на кнопку на экране.

— Джулия? — донесся до меня такой родной голос Натана.

— Вампирша Джулия, и попрошу не путать, — важным шепотом ответила я.

На том конце трубки какое-то время помолчали. Теддин голос на заднем плане спросил:

— Ещё не отошла? Так долго?!

— Немедленно прекрати свои дурацкие шуточки, — не терпящим возражений тоном отрезал Ле Сан. — Ты где? Что происходит? Твой телефон был вне зоны доступа много часов подряд!

— Я сижу в какой-то тёмной монастырской келье, а вокруг бегают охотники и желают всадить мне кол в сердце, — пожаловалась я. — Не очень приятное времяпрепровождение, знаете ли.

— Во что ты опять вляпалась, — разъяренно вопрошала меня трубка. — Как ты сумела?

— И где моя кроватка? — расстроенно донеслось откуда-то возле Натана.

— Никак не сумела! В последнее время практически всё в моей жизни случается помимо моей воли! — зло зашипела я в трубку. Из коридора донесся топот бегущих ног и я замолчала, прижав трубку к животу и боясь выдать себя лишними звуками.

— Джулия, с тобой всё в порядке? — приглушенно взывал телефон. — Ты уверена? Руки-ноги слушаются? Я опасался, что ты не переживешь этой ночи.

— Позвонил бы в скорую, — быстро прошептала я, снова зажав трубку рукой: Гери с Аугусто явно пробежали обратно. Почему они не заглядывают сюда?..

— Я и позвонил! Только, когда они приехали, тебя нигде не оказалось!

— И моей кроватки, — дополнил Тедди.

— Меня украли охотники, — уведомила я вампиров. — Вместе с упаковкой, то есть с гробом. Теперь они ждут от меня сладострастных уловок и распутных заманиваний.

— Они опоздали часов на пятнадцать, так им и передай — отрезал Натан.

Кажется, он всё ещё на что-то обижался.

— Это всё Тедди, — посчитала нужным оправдаться я.

— Да, я заметил.

Если этот ледяной голос приложить к моему раскаленному мозгу, мне чуть-чуть должно полегчать.

— Не заставляй меня это всё вспоминать!

— Ну уж нет, я намерен говорить об этом до самой твоей смерти, — обнадеживающе прозвучало в ответ.

То есть примерно до заката. Шарман.

— Где Тамаш, если уж мы заговорили о смерти?

— Тамаш… не должен тебя сейчас волновать. Забудь про него на время, он, кажется, совсем не опасен, — То-то явно подбирал выражения.

Телефон разряжено пискнул. Ну да, я же так и не успела надолго воспользоваться Теддиным подарком.

— Натан, я в каком-то маленьком разрушенном монастыре у гор, — быстро затараторила я в трубку, боясь, что связь отключится. — Не знаю, где. Из окна видны только вершины деревьев. Католический монастырь, с двором-колодцем. Восемь комнат по каждой стороне, один этаж. Это всё, что я могу тебе сказать.

— Как давно ты там, вспомнишь? — спросил меня собеседник.

— Часа три, может, чуть больше. Меня сильно трясло по ухабам, думаю, дороги здесь не очень. И насельники настроены вполне… однозначно. Я бы не рискнула выходить и здороваться.

— Спрячься и жди.

Кажется, я в последнее время слишком часто слышу эту рекомендацию. Связь оборвалась. Я тоже выключила телефон, решив сэкономить заряд до возможности связаться со своими спасителями. Глаза немного привыкли к темноте и я стала оглядываться и ощупываться, пытаясь оценить обстановку. Небольшой каменный стол чуть ближе к заколоченному окну, высокий, уходящий в темноту потолок, три деревянных стула, вполне себе крепких. Возле стола приютилось несколько табуретов в два ряда. Где-то в углу стоял другой стол, накрытый какой-то рогожкой. Я не очень поняла, где я, но в комнату явно заходили и даже как-то её использовали. Жаль, что это не продовольственный склад.

Откуда-то издалека донесся звук подъезжающего автомобиля, потом — шум и голоса. Я узнала голос Штефана и почти выскочила к нему, но, подумав, изменила своё решение. Представила: я такая иду по заброшенным сумрачным коридорам, товарищи мне вещают про бродящую по монастырю вампиршу, и вдруг на него выбегает синюшного вида девица: здравствуй, Штефан, а я скучала! Я бы на его месте разрядила в меня всю обойму чисто на всякий случай. И потом, если с ним вместе Богдана и Антон, я точно поостерегусь до лучших времён.

— Она сидела на кухне, — обрывочно и жалобно донеслось возле двери, — и звала меня к себе! Мол, она готова!

— К чему готова? — непонимающе спрашивал голос Штефана.

— К утехам! — в панике ябедничал Аугусто.

— К каким утехам?.. — это уже Богдана.

— Ну… этим самым… — юноша явно стеснялся рассказать пожилой женщине о своих вечерних фантазиях.

— Я поговорю с Гери, опять пудрит мозги новичкам своими бреднями, — произнёс Штефан, и примерно на этом моменте я поняла, что все участники беседы стоят возле двери моей комнаты. Я в панике бросилась к стене и залезла под стол, натянув скатерть почти до пола. Я в домике!

Когда охотники зашли, по комнатке заметались отблески огня. В ткани, скрывающей меня, были небольшие прорехи, и я, конечно же, заглянула туда. На мой столик внимания не обращали. Богдана и Аугусто встали у стены и перекрестились на огромное распятие, видимое в свете принесенных факелов. Причем Богдана крестилась троеперстием, а Аугусто был явно католиком.

Не понимаю, чем им не угодили, к примеру, фонари, но подозреваю, что атрибутика тоже имела значение. Или, может быть, это просто экономия электроэнергии. Факелы воткнули в кольца в стене, ещё два были явно запасными (их небрежно бросили на пол рядом), и под неровным светом Штефан и Антон втащили в комнату небольшой зелёный гроб в оборочках, знакомый мне до боли.

Я чуть не вскрикнула там, под столом, только заворожено наблюдала, как они поставили его на приготовленные табуреты, приоткрыли крышку и кинули туда венок из чеснока. В гробу стояла мертвая тишина.

— Спит, — почти с нежностью сказал Антон, разглядывая кого-то внутри. — Ещё часа два спать, красотке.

— Не открывай нараспашку, — посоветовал Штефан. — Задымится от креста и привет. Возможно. Мы не знаем её возраста.

— Вот я её сейчас, — злорадно пробормотал Антон и выскочил из комнаты.

— Что это он? — удивился Аугусто.

— Наверное, опять за водой, Посейдон доморощенный.

— Эй, куда делась моя бутылка? — раздалось возмущенное с кухни. — Маленькая, с красной крышкой, справа стояла?!

Я внимательно глянула на украденную вещь. Мне повезло, что мой трофей лежал в тени, невидимый в колышущемся оранжевом свете.

— Сбежавшая вампирша забрала! — догадался Аугусто.

— Какая к черту вампирша, зашел, ругаясь, Антон. — Она её даже в руки не возьмет: крещенская вода из Иордана! Признайся честно, ты варил на ней сосиски!

Меня слегка замутило: это что, я пила некипяченую речную воду, в которой, возможно, до этого плескался весь кагал охотников в полном составе?.. Только этого мне не хватало! Я зажала рот рукам и притихла, боясь выдать себя лишними звуками.

— Я бьюсь об заклад, она была на кухне, — возмущенный недоверием, Аугусто начал быстро доказывать свою правоту. — Посмотрите, кто-то украл мой ужин из кастрюли!

Штефан расхохотался так громко, что, если бы в комнате спал, к примеру, Натан, он уже давно бы проснулся и сказал что-нибудь убийственное. Или посмотрел Вот Так. В зелёном гробу никто не шевелился.

— Пойдём, поищем твою вампиршу с канистрой иорданской воды и куском сосиски в зубах, — милостиво разрешил он и прикрыл гроб крышкой. После этого охотники стали не спеша покидать комнату.

— Через полтора часа, в капелле, не забудьте, — напомнил товарищам Штефан, уже выйдя в коридор.

Я глянула на часы на руке, направив циферблат в сторону факелов: половина восьмого вечера. Через полтора часа девять и, как говорил Гери, закат. Та, кто спит в зеленом гробу, наверное, проснётся.