— Она разговаривала со мной!! — Аугусто умудрялся кричать шепотом, таща на буксире своего явно разбуженного наставника.

— Она не проснулась, парень, — Гери явно оглядывал смиренно лежащую меня на предмет подозрительной активности. Я решила выиграть время и не спешила здороваться.

Он дотронулся до моей руки.

— Холодная, — спокойно констатировал он. — Давно не ела. К вечеру встанет, как миленькая. За новой жертвой.

— Давай ты её посторожишь, — умоляюще протянул Аугусто. — Я точно не смогу! Я попадусь в её ловушку! Я…

— Я уже насторожился, хватит, — сонный Гери явно не был настроен провести остаток дня возле меня. — Не трусь. Поверь моему опыту, она до заката будет дрыхнуть и в ус не дуть. Давай, я сегодня буду особенно добрым: иди, поешь, что ли. Эвон какой задохлик, ты явно не сможешь вбить в её сердце кол. Все вернутся ближе к ночи, она никуда не денется.

Когда оба охотника выходили, мой нос подозрительно зачесался. Лежать на мокром холодном столе в окружении кос из чеснока было делом, сомнительным для здоровья.

— А-а-апчхи!!! — проводила я похитителей в спины.

Каждый из них, видимо, настолько пребывал в своих мыслях (один — о сне, второй, возможно, о сладострастных извращениях), что они хором пожелали друг другу «будь здоров» и разошлись в разные стороны, забыв плотно закрыть дверь.

Около часа я убеждала свой организм услышать команды. Ещё столько же — начать двигаться в примерном соответствии с требуемой программой. В итоге я просто скатилась со стола и грохнулась на пол, изрядно приложившись копчиком и спиной. Ругаясь сквозь зубы, с трудом встала, и, держась за стены и предметы обстановки, шатаясь, пошла к выходу.

Голова моя кружилась, во рту была страшная сухость, ноги дрожали от усилий. Увидь меня Аугусто в данный момент, он был бы сильно разочарован. Если я и вспоминала про сексуальный аспект человеческих взаимоотношений, то только в рамках крепких выражений. За дверью оказалась длинная пустынная галерея. С одной стороны которой тянулся ряд одинаковых дверей, а с другой — высились старинные окна, грязные, с местами выбитыми стёклами. За окнами я разглядела квадратный двор и поняла, что выхожу в самый настоящий клуатр*. На каждом окне сверху был пустующий витраж в виде креста, кое-где в нем сохранялись цветные осколки, от времени или, скажем, непогоды попросту осыпавшиеся под ноги. Мне подумалось, что, будь я вампиром, эта галерея причинила бы мне серьёзные страдания.

Ну а пока страдания мне причинял только собственный организм. Я аккуратно выбралась в коридор и стала осторожно заглядывать в каждую дверь в надежде найти что-нибудь нужное или полезное. Ничего интересного я не увидела: заброшенные кельи или какие-то другие комнаты, голые, грязные, лишенные освещения, с пустыми оконными рамами, пол был устлан осенней листвой. Видимо, меня привезли в давно заброшенную обитель. Монастырь был очень маленьким, из окон келий открывался безотрадный вид на бесконечные осенние румынские леса, причем вид с небольшой высоты — наверное, старый монастырь ютился на подножии гор. Я даже примерно не могла представить, где оказалась.

Найдя нужную комнату и справившись с одной из проблем, я с ужасом вгляделась в кусок зеркала, подвешенный на верёвочке возле раковины. Я была очень бледна, отвратительно и убийственно. Совершенно синие губы, тёмные круги под глазами, впалые щёки. Белки глаз, испещренные сеточками сосудов, были единственными, на что хватило красной краски, причем с избытком.

Волосы были растрепаны, футболка — в небольших пятнах крови. Я в панике начала осматривать себя на предмет повреждений, но нет, скорее всего, кровь не была моей собственной. Кое-как пригладив волосы и причесав их пятернёй, я как следует умылась холодной водой. Это принесло некоторое облегчение, но не совсем. Если быть перед вами откровенной, то, умри я вместо приёма Теддиного зелья, я явно чувствовала бы себя лучше.

Честно говоря, моё состояние не предполагало долгой паники по поводу внешнего вида: уж что меня меньше всего заботило на данный момент, так это шанс прийтись по вкусу охотникам. Разве что хотелось доказать им мою принадлежность к миру живых, но тут я бы, скорее всего, провалилась при первой же попытке: мне и себя-то пришлось убеждать, что увиденное в зеркале – не восставший из могилы мертвец. Злой и сонный Натан в нашу первую встречу производил более живое впечатление. У меня было время подумать, как лучше донести до противника мою хрупкую связь с человеческим существованием. Организм вновь навязчиво подсказал мне, что было бы неплохо перекусить. Я немного разозлилась на самое себя: меньше часа как стою вертикально, и то с трудом, а уже есть подавай. А ноги-то ещё подкашиваются. И где мне теперь искать кухню, спрошу я вас?

Я снова отправилась на свою нахальную экскурсию по монастырю, рискнув заглянуть в темный проход между келиями. Нос неожиданно уловил запах вареных сосисок. Когда не знаешь, что делать — ешь. Закон котов и самозваных вампиров. Носу я доверилась беспрекословно и осторожно пошла вглубь ветхого здания, переступая трещины в полу и горки сваленных вместе рухляди и тряпья. На стене кто-то вывел углём «вампирам — собачья смерть» и старательно снабдил надпись восьмиконечным крестом. Вандалы чертовы.

Коридор привел меня к небольшой кухне, довольно уютной. На кухне даже стоял портативный холодильник, а на небольшой переносной газовой плитке ароматно кипела маленькая алюминиевая кастрюлька. Людей на кухне не наблюдалось. Я аккуратно пробралась вглубь помещения и отодвинула крышку, прислушиваясь к окружающим звукам — не возвращается ли хозяин обеда обратно? Но вокруг стояла тишина. Я нашла более менее чистую вилку и такую же подозрительную тарелку и быстро выловила две сосиски и кусок вареной капусты. Так себе еда, прямо скажем. Мужицкая. Это мне не камамбер и шабли. Впрочем, почему-то при мысли о спиртном мне поплохело, и организм почти передумал есть. Я постаралась унять свою фантазию и заставила себя немного перекусить, спрятавшись от чужих глаз за большой кухонной печью. Прямо по заветам Тедди: ешь, Джи, мало ли когда потом придется. С водой я особенно не церемонилась: на кухне в ряд стояли канистры, я выбрала самую маленькую, поближе ко мне, и утащила в свой уголок. Сев прямо на пол, я разложила украденное перед собой и спешно поужинала, каждый раз вздрагивая при малейшем шорохе. Я пока не очень представляла себе, как произойдет моя встреча с охотниками. Очень может быть, что они сразу всё поймут и простят, но, возможно, начнут делать какие-нибудь глупости, связанные с кольями или пулями. Получить пулю в сердце, пусть и освященную, мне совершенно не хотелось.

Пока я задумчиво жевала, представляя, как раскаиваются похитители и начинают безутешно рыдать над моим бездыханным телом, изрешеченным пулями, на меня упала тень. Я подняла глаза и увидела замершего прямо напротив меня Аугусто. Парень выпучил свои немаленьких размеров глаза, от чего приобрел абсолютное сходство с удивленным филиппинским долгопятом. Я фыркнула и расхохоталась, потом схватилась за голову — мой собственный смех чуть не расколол её на двое.

— Иди сюда, — несмотря на свое состояние, не смогла сдержаться я, продолжая придерживать виски руками. — Я почти готова к утехам.

Парень неожиданно отмер, громко завопил и бросился наутёк. Я попыталась свистнуть ему в след, но резкий звук опять врезался в мой мозг и голова отчаянно заболела.

— Ну что же ты, — мрачно пробормотала я, с большим трудом поднимаясь с пола. — А я так долго к тебе шла.

— Геррииииии! — донеслось жалобное из коридора.

Кажется, пора совершить тактический манёвр, а попросту отступить, и спрятаться. Я засунула недоеденную капусту в рот, схватила похищенную бутыль и дала дёру.

Почти сразу возле кухни я нашла прекрасную тёмную комнатку с наглухо забитым досками окном и спрятала свою добычу за какой-то плоский камень в дальнем углу. Понаблюдала в чуть приоткрытую дверь, как мимо меня бестолково бегают по коридору Гери и Аугусто. Самое интересное, что они заглянули во все двери в зоне моей видимости, я уже даже была мысленно готова к тому, что зайдут и ко мне, но нет. Они начисто игнорировали мой схрон, предпочитая суетиться где-нибудь ещё, орать друг на друга и размахивать оружием. Сбежавшая вампирша сделала их жизнь явно веселее и увлекательнее. Оружие обещало разнообразить и моё существование, поэтому выходить к ним мне совершенно не хотелось.