— А ты?! — этот рык Штефан уже адресовал мне. — Я же звал тебя, глухая тетеря! Ты с ума сошла, выходить из безопасного дома в такой туман, в этой вашей чертовой Трансильвании?! Солнца же не видно!

В дверь постучали снаружи. Ласковый женский голос мелодично позвал:

— Джулия, выходи. Я знаю, ты по нас соскучилась. Мы тоже не против составить тебе компанию. На чуть-чуть. Это твои новые друзья? Бери их с собой!

— Ну, во всяком случае, они не могут сюда зайти, — почти равнодушно прокомментировала женщина. — Ты занял персонал, Антон?

— Очень важным делом, — усмехнувшись, ответил пьяный тощий мужик. Его язык слегка заплетался, он покачивался в такт словам. — У них там, в подвале, резко протекла бочка с вином. В такую-то жару. Не дай Бог, увидит кто. Надо срочно чинить. И дверь из подвала заклинило.

Он кивнул в сторону тяжелой старинной двери, ведущей в служебное помещение. Ручку двери подпирала спинка не менее старинного стула, мешая ей повернуться. Пока за ней была тишина: видимо, люди, устраняющие внезапную проблему, еще не поняли, что оказались взаперти. Я стояла там, куда меня вытолкнул Штефан, понимая, что просто не в состоянии двигаться, и молча переводила взгляд с одного лица на другое.

Штефан соответствовал первому впечатлению: высоченный, крепко сбитый мужчина с квадратным волевым подбородком и крупными руками. Скошенный лоб, короткие тёмные волосы, упрямый взгляд близко посаженных глаз – он явно привык рассчитывать на силу, как на главный аргумент в диалоге. Антона тоже не обидели ростом, но он был долговяз, худ и бледен до синевы. Брился он налысо, бровей и ресниц почти не было видно, от чего облик его приобретал какие-то инопланетные черты. Прибавьте к описанию мутноватые глаза и некоторые трудности с координацией, и портрет получится полным. Старушка за столом, не понравившаяся мне с первого взгляда, при ближайшем рассмотрении оказалась маленькой худенькой сутулой женщиной с правильными чертами морщинистого личика. На носу сидели круглые очки, седые волосы, отливающие фиолетовой краской, были затянуты в тугой пучок на затылке. Из пучка, как из клубка ниток, торчали две тонкие заколки в виде китайских палочек с висюльками на концах. Впрочем, впечатления милой маленькой бабушки, которую любой пионер мечтает перевести через дорогу, она не создавала. Скорее эта бабка сама возьмёт горсть пионеров и будет толкать их перед собой вытянутыми из пучка спицами, пока машины не остановятся.

— Ну что, спаситель, теперь женись, — продолжала язвить эта голодная дама. — Иначе зачем вот это всё? Если бы её выпили, мы были бы уверены в находке, а сейчас ищи, свищи, спрашивай. Давай, гони её обратно.

Я отмерла и постаралась дернуться в сторону входа в подвал. Пьяный гуманоид с неожиданной для такого хлипкого тела силой уцепился в мой воротник сзади и не дал двинуться с места. Потом он вытащил из кармана маленький крестик и ткнул им меня в лоб. Между прочим, достаточно сильно. Оценил результат, удовлетворенно кивнул, но остался стоять на прежнем месте, не разжимая руки. Я до сих пор уверена, что если бы Штефан не загораживал выход, он бы так же равнодушно вышвырнул меня в туман, не меняя своей рассеянной улыбки. И с ней же прислушивался к моим предсмертным воплям. На редкость очаровательный тип, умеющий наживать себе друзей.

— Вы совсем с ума сошли??? Да как вам не стыдно?! — цепкие лапы Антона держали меня уверенно, вырываться было бесполезно. Инопланетное лицо излучало доброжелательное равнодушие.

— Выйди за дверь, Богдана, и мы проверим на тебе, — рявкнул Штефан. — Они вон как приглашают.

В дверь продолжали стучать. Потом мягкий мужской голос примиряюще сказал:

— Пойдём, Анис, хватит. Мы не в их вкусе. Заперлись и сидят в своём трактире, как будто мы чудовища какие-нибудь. Какая пошлость и безвкусица. Я отказываюсь в этом участвовать, это попирает любые правила приличия.

— И правда, Тедди. Унизительно даже. Я потом найду их всех и расскажу им, как они не правы… И… и… иии… а ну впусти меня, мерзкая девчонка! — после паузы в дверь забарабанили с удвоенной силой. Мне даже начало казаться, что дерево скоро не выдержит и развалится на куски.

— А я же уже успел отвыкнуть от тебя, Анис, — раздалось снаружи.

Я не очень поняла, какой смысл вкладывал в эти слова спутник вампирши, но стук не прекратился.

Штефан в очередной раз чертыхнулся и распахнул дверь. На него уставились две пары бессмертных глаз.

— Ну? — зло спросил он. — Что встали? Никто вас сюда не пустит, дохлые вы скотины. Пошли прочь.

Анис сжала кулачки, зажмурилась, втянула голову в плечи и зарычала, как разозленная трёхлетка, а юноша возле неё, судя по нехватке воздуха, почти заработал инфаркт. Так вам и надо, негодяи бессмертные, подавитесь куртуазностью от сохи.

— Ну, знаете ли! Мужлан! Невежда! А ну выходите оттуда и поговорим, как мужчина с мужчиной! Так оскорблять женщину! Вам должно быть очень-очень стыдно!

— Катись в ад, — предложил Штефан и захлопнул перед ними дверь так решительно, что сверху посыпалась штукатурка.

Мы напряженно вслушивались в происходящее снаружи.

— Надеюсь, в погребе нет окна или двери? — спросила Богдана.

— Нет, — уверенно сказал Антон. — Там склад и кухня. Им никто, кроме нас, открыть не может. Я всё проверил ещё вчера.

Несколько секунд мы провели в молчании, потом шаги начали удаляться, какие-то смутные силуэты мелькнули возле приоткрытого окна, но потом всё стихло. Похоже, Анис с кавалером обошли кафе в поисках возможного прохода или собеседника, но в помещении оставались только мы. Окно как способ пробраться в кафе их почему-то не устроило.

Спустя какое-то время, вдоволь наслушавшись тишины, вся троица явно немного расслабилась. Правда, выходить на улицу никто не спешил.

— Я поражаюсь, глядя на этих тупых баб, — снова завелся Штефан после того, как немного приоткрыл дверь и убедился, что за нею никого нет. — Это же надо – жить в Трансильвании и так нелепо попасться в лапы!

— Да о чем вы все? — когда я на грани истерики, я могу перекричать даже такого горластого мужчину, как Штефана. — Я в Трансильвании живу всего три месяца!

— Тем не менее, эта нервная особа обращалась к тебе по имени, — заметила Богдана из своего угла.

— Я мастер заводить неудачные знакомства, — признала я.

— Ты после него всё ещё жива, вот что подозрительно.

— Объясните мне! Почему они стучали в дверь чуть ли не ногами, но, когда вы её открыли, не вошли внутрь?

— Вампиры не могут войти в дом впервые и ждут, пока их пригласят, — пробормотал пьяненький Антон, отпуская мой воротник. — Это знает любой трансильванский школьник. Поэтому здесь редко приглашают в гости, если посетители мешкают у дверей, и не зазывают в трактиры. Кто вошел, тот и молодец.

— Так почему ты всё ещё жива, малышка?

Богдану не так-то просто было сбить с толку. Я даже немного позавидовала её умению не отклоняться от темы.

— А почему вы хотели выставить меня за дверь, им в лапы? Думаете, после этого у нас получится конструктивный диалог? — огрызнулась я.

— Видишь ли, неразумное дитя, — Богдана наконец отставила пустую тарелку и развернулась к нам вместе со стулом. — Они знают твое имя. И ты при этом вполне жива. Я бы сказала, что ты имеешь к ним какое-то отношение и с интересом бы посмотрела, что произойдет, вытолкни мы тебя к ним в объятия.

Только я открыла рот, чтобы сказать какую-нибудь изысканную гадость, как начали стучать уже в дверь служебного помещения. Антон хлопнул себя по лбу и не спеша пошел убирать стул.

— В чём дело? — мило поинтересовался он, когда разгоряченный Тобар вылетел наружу: похоже, он решил выбить дверь плечом и как раз взял нужный разбег.— У вас ещё и на кухне что-то? Безобразие. А вроде бы, приличное кафе.

— Юлия, ты здесь? — не обращая внимания на Антона, удивленно спросил Тобар. – Не пошла домой? И правильно! У нас тут небольшая проблема, так что, извини, времени нет. Потом, если хочешь, я тебя провожу.