(М. Федоровский)

Это было так. Остались малые сироты без отца, без матери. Некому было кормить их, ухаживать за ними; некуда было им деваться. Тогда Бог сжалился над ними и сотворил волков. Прежде скот без пастухов, сам пасся. Ну, волки как стали скот есть, вред наносить, люди и давай нанимать пастухов. И этих сирот наняли. Стали они и сыты, и одеты. A волки так и пошли отсюда.

(Е. Романов)

Собака была человеком; в раю он был сторожем – сначала, еще от Адама. А после что-то украл, проштрафился, да и сбрехал. Тогда Бог говорит: ну будь же ты собакой! Так он и стал собакой. И теперь дворы стережет и брешет. Вот и собака.

(Е. Романов)

Поймал кот воробья и… стал мыться. А тот и утек. Во второй раз поймал и говорит:

– Нет, я вперед тебя съем, а потом мыться буду.

Сейчас кот сначала поест, а потом моется.

(«Тураўскі слоўнік»)

Строил Ной ковчег, и черт долго с ним и с Господом Богом спорил, что ковчег затонет, а чтобы произошло, как он говорит, подговорил мышь, чтобы прогрызла дыру в ковчеге, и пообещал ей, что сделает ее за это барыней.

Когда ковчег поплыл по воде, мышь и давай выгрызать дырочку, а кот это высмотрел и хвать ее за горло. Но Ной, увидев это, выпросил у кота мышку, чтобы он ее не задушил, засадил ее в клетку, а коту приказал стеречь ее. Ной не позволил коту съесть мышку, потому как обещал Богу держать на ковчеге каждой твари по паре.

Кот и по сегодняшний день мышь ненавидит, потому что хотела затопить ковчег.

(М. Федоровский)

Летучая мышь, или кожан, произошла из обыкновенной мыши следующим образом. Обыкновенная мышь раз съела косточку из той говядины, которую освятили на Пасху. От этого и превратилась в мышь летучую.

(П. Шейн)

По поверьям, все змеи обладают вещею силой, необыкновенною мудростью, но один только уж склонен употреблять свою мудрость на пользу дома, где он поселился: и если угождать домашнему ужу, то и он в свою очередь будет радеть тому дому. Вообще поселение ужа в доме считается хорошим предзнаменованием: стоит только ужу угодить – и он будет приносить в дом счастье. Но беда, если домашнего ужа прогневить: тогда он постарается жестоко отомстить. Поэтому крестьяне кладут своим ужам пищу и питье и вообще заботятся о том, чтобы не раздражать их. Нам не раз приходилось слышать, что в южной части Бобруйского уезда и далее к югу, в Полесье, есть много ужей, совершенно ручных, которые едят из одной миски с детьми, посаженными есть на пол, как это часто бывает у крестьян. Думают, что уж имеет яд, но по доброте своей не пускает его в дело, не хочет жалить.

(А. Богданович)

Жил-был в одной хате уж-домовик. Хозяин не обижал его. хозяйка, подоив корову, всегда угощала теплым молоком, а дети принимали в свои игры. И случилось так, что нашли они, играя, на старой завалинке возле хаты яички, которые сложил тот уж-домовик, чтобы вывелись из них маленькие ужата. Защемило от боли ужиное сердце, когда он увидел, что его ужатам беда угрожает. Бросился он к детям, вился возле их рук, стремясь отвести беду, и жалобно шипел:

– Не обижайте моих деток! Отдайте их мне!

Но дети не понимали ужиного языка и, чтобы он не мешал им в играх, взяли ветку и прогнали с подворья.

И пополз, горюя, домовик в пущу. Ползет-ползет и плачет над своим несчастьем. Вдруг видит: выползает из трухлявого пня его знакомая – злая ядовитая змея.

– Отчего так грустишь? – спрашивает она у ужа.

А тот и говорит о несчастье своих деток. Змея злорадно улыбнулась и говорит:

– Не плачь, я тебе сейчас помогу.

Не успел уж и оглянуться, как змея – шмыг на подворье в деревенскую каморку. Там как раз стояли крынки с молоком. Подползла она к одной крынке, поднялась над ней, раскрыла пасть и впустила в нее каплю отравленного яда. Потом подползла ко второй крынке, третьей, четвертой и каждую из них отравила. Онемевший от страха уж не только не смог выдавить из себя слова, но и просто остолбенел на пороге, смотря на змеиные проступки. А та шустро переползла через порог на подворье, цикнула ужу:

– Вот я и отомстила за твоих деток!

И шмыгнула с подворья снова в пущу.

Как раз в то время в хате была хозяйка и через щелочку в дверях каморки видела, что вытворяла змея-гадюка. Закрыла она плотно на защелку каморку и пошла искать мужа, чтобы сказать ему об увиденном.

Вдруг на подворье пришел сам хозяин, заметил, с чем играют его дети, и сейчас же приказал:

– Осторожненько соберите и отнесите все яички туда, откуда их взяли.

Дети послушно собрали свои необычные игрушки и занесли на завалинку.

– А теперь, – говорит им отец, – накройте яички листьями и крапивой так, как они лежали раньше.

Дети сделали все так, как им было сказано. Тогда отец и говорит им:

– Это яички нашего ужа. Он спрятал их на завалинке, чтобы через несколько дней из каждого яичка вылупился маленький уж. Вот поэтому и нельзя трогать их, нельзя обижать ужа.

Уж, увидев, что его детки спасены, сразу же бросился к каморке. Но двери ее были плотно закрыты. Он нашел мышиную норку, проскользнул через нее в каморку и начал переворачивать крынки с отравленным молоком. Перевернул одну, перевернул вторую, третью, а когда подполз к четвертой, двери вдруг открылись, и на пороге каморки появились хозяин с хозяйкою и детьми. Уж даже и не заметил, как учтиво и с какой благодарностью смотрела на него вся семья.

Не зря по селам, которые разбросаны вокруг Беловежской Пущи, люди говорят: «И самый злой зверь за добро благодарит добром».

(М. Гайдук)

Говорят, что есть царь змей, что его можно узнать по золотым рожкам, которые у него на голове. Если сбить те золотые рожки и носить их при себе, то можно идти, куда захочешь, так как не удержат никакие замки и запоры. Ловкие воры имеют такие рожки, вот почему их никто не может поймать. Они вот как достают рожки царя змей. На Воздвижение змеи собираются в одном месте, чтобы ползти на зиму в теплые края. Змеи, как и птицы, имеют свой «вырай», следуют в него под командой своего царя, который ползет впереди всех. На Воздвижение нужно чуть свет пойти в лес, где около полянки есть много хвороста и следить. Как только взойдет солнце и хорошо пригреет, змеи начнут вылезать из хвороста и нор, поползут на солнышко греться. Сначала змеи ползают туда-сюда беспорядочно, а потом, как покажется сам царь, они начнут его обвивать, как пчелы свою матку. По тому змеиному клубку нужно ударить хворостиной, но только один раз, не более, тогда царь змей и сбросит свои рожки. Нужно скорее их взять и бежать, не оглядываясь.

(А. Сержпутовский)

Давным-давно в лесах было много зверей и птиц, а в речках и озерах – рыбы. У них были и свои цари, которые оберегали их от охотников и рыбаков. В те времена рыбаки по-всякому пробовали расставлять сети, бучи и крюки на Двине. Но всегда пусто было в их неводах.

Однажды недалеко от берега Двины справляли свадьбу. Гости были веселые, пели и плясали. На свадьбе был один рыбак-волшебник, который увидел, что вместе со всеми танцует какой-то веселый панич с рыбьим хвостом. Но тот хвост видел только он – волшебник, другие не видели. Рыбак сообразил, что это рыбий царь из Двины. Он быстро вышел и оповестил своих друзей-рыбаков. Рыбаки начали ловить рыбу и к утру натаскали ее целые горы, много-много пудов. Когда же со звездами явился рыбий царь и все увидел, то с большого горя целую неделю так плакал, что вся Двина жалостно волновалась и стонала. С той поры царя рыб уже никогда не видели среди людей.