«Интересно, — думает девушка, — если я со всех ног побегу к арке, она побежит за мной?»

Нет, бежать нельзя, и Гермиона это отлично понимает, ведь непрошенные зрители будут потешаться над ней и ещё расскажут об инциденте всем остальным.

Ах, вот если бы…

—Принцесса, не будь такой назойливой, — кричит Луна и торопливо приближается к корове.

Спасение! Гермиона мысленно ликует и благодарит Луну за появление. Стоп. Принцесса? Это вот это огромное рыже-бурое чудовище — Принцесса?

— Она добрая, — улыбается Луна и, взявшись обеими руками за морду коровы, приближает к себе и звонко целует белую шерсть около бледно-розового носа. — Иногда я наблюдаю у неё слишком много мозгошмыгов. Она умная, — поясняет Луна и задорно смотрит на животное.

— Я рада за неё, — осторожно говорит Гермиона, а про себя думает, что Луна всё ещё верит в мозгошмыгов и, вероятно, морщерогих кизляков. Не дай Мерлин, она ещё про них детям рассказывает. — Спасибо, что пришла на выручку.

— На выручку? — удивляется Луна и гладит корову по белому хохолку. — Нет, она просто хотела подружиться.

— Ну, хоть кто-то изъявил желание, — нервно смеётся Гермиона.

— Ты ей понравилась, — говорит Луна и отводит корову в хлев.

Луна всегда любила всех животных, без исключения. Гермиона вспоминает, как нежно она относилась к фестралам и подкармливала их.

Интересно, какие ещё животные тут живут, и кого следует остерегаться, размышляет Гермиона, пока ждёт Луну.

***

Гермиону, вернувшуюся с прогулки в комнату, встречает сонное урчание Живоглота.

Что же, в ванну она так и не сходила, придётся сбегать рано утром до занятий.

Она начинает переодеваться и думает, что шкаф бы здесь не помешал, а пока раскладывает снятые вещи на спинку дивана. Если она здесь останется, и приедут гости… Приедет гость… Стоп. Об этом не сегодня.

Разыскивая пижаму в бисерной сумочке, она натыкается на небольшую стопку колдографий и вынимает её, вздохнув. На первой из них — их неразлучное трио, в центре она с копной непослушных волос и в школьной форме, а по бокам от неё Рон и Гарри. Первый курс. Все трое улыбаются и машут ей с колдографии, ещё не подозревая даже, что им предстоит пережить. Гермиона смотрит следующий снимок. Папа с мамой, и она рядом с ними. Со всех остальных фотографий, которые находятся в доме Грейнджеров, она стёрла саму себя. Никто не может обвинить Гермиону в том, что она не вернула память своим родителям. Пусть они будут счастливы и не видят, как их дочь, еле уцелевшая в магической битве, живёт до сих пор отголосками прошлого, плохо спит, много молчит и часто задумывается, по часу или два глядя в одну точку. Нет, не хочет она этого для своих родителей, не хочет жалости и переживаний за неё. Пусть лучше останется всё так, как есть. Возможно, когда-нибудь… Но Гермиона не хочет сейчас об этом думать, она смотрит на следующий снимок. Здесь она в школьной форме и галстуке расцветки своего факультета принимает диплом от директора Хогвартса Минервы МакГонагалл. Этот снимок сделал Гарри, решив запечатлеть столь важный момент. Сначала она даже не увидела его, стояла спиной, но, услышав щелчок колдоаппарата, обернулась и посмотрела прямо в объектив. Увидев, кто колдограф, она растерянно улыбнулась и чуть выше подняла диплом, чтобы его было лучше видно. Здесь уже отчётливо заметны её уставшие глаза и тёмные круги под ними, слегка осунувшееся лицо. Пожалуй, она слишком сильно сжала диплом в руках, как будто бы боялась, что уронит его или же он куда-то исчезнет. Уцепилась за него, как за решение всех её жизненных проблем.

Слёзы наворачиваются на глаза Гермионы, но она поспешно смахивает их и ставит эти три снимка на тумбочку, прислоняя их к медным незатейливым подсвечникам, а остальные, уменьшив в размере, запихивает обратно в сумочку.

Она ложится под одеяло и начинает думать о своём факультете. Какими смешными ей сейчас кажутся былые межфакультетские соревнования, все эти баллы. Все были равны на поле боя, ни с кого не снимали и никому не начисляли никаких баллов. Пожиратели смерти пускали смертельные заклинания без разбора, им было плевать с Гриффиндора ты или Райвенкло.

Гриффиндор… Любимый факультет, большая дружная семья. Где они все сейчас, в данную минуту? Многие погибли с Гриффиндора… Думает ли кто-нибудь сейчас о ней?

А он?

Нет, она себя предостерегает и запрещает думать об этом. Только не сегодня, не в этот день. У неё уже начинает першить в горле. Хватит. Сейчас ей нужно подумать о завтрашнем дне. Она увидит детей… Увидит занятия Луны и Драко. Гермиона ловит себя на мысли, что называет слизеринца по имени, а не фамилии. Мысли сбиваются, хаотично скачут от одного воспоминания к другому. Северус Снейп. Завтра она напишет письмо Министру о том, что Снейп планирует изменить программу. Но это глупо, вдруг понимает она. Как будет выглядеть её письмо? Как жалоба, донос? А если поразмыслить, ещё никто не изменил программу и не начал обучать по ней детей. Пожалуй, нужно отложить письмо на некоторое время, пока у неё не окажется более весомых доказательств этому, или пока и вовсе не пропадёт надобность в нём.

С этой мыслью она засыпает, но к счастью, в эту ночь её не мучают кошмары. В эту ночь ей ничего не снится.

***

Гермиона ловит себя на мысли, что уже давно ничему не удивляется. Но быстро находит ответ этому — её трудно удивить. А если, всё же, что-то и удивляет её, то у неё нет времени недоумевать и обдумывать эти неожиданности. В силу возраста и пережитого ужаса, Гермиона быстро приспосабливается к любым поворотам судьбы, которые уже через некоторое время становятся серой будничной повседневностью.

Луна будит девушку тихим стуком в дверь. Сейчас восемь утра, а в девять уже начинались занятия. К своему удивлению, Гермиона чувствует себя бодрой и выспавшейся и готовой встречать и дальше эти неожиданности, на удивление которых у неё всегда не хватает времени. Живоглот, спящий на её кровати, тянется и широко зевает. Он подходит к двери, прося, чтоб его выпустили, что Гермиона незамедлительно и делает. Вот ещё одна неожиданность. Она совершенно не знает, что у неё ел вчера кот, ведь она совсем его не кормила, привыкнув, что в Хогвартсе это делали за неё. Что же, нужно будет наколдовать ему миску и захватить с собой еду.

В гораздо более мрачном свете предстают перед ней её собственные проблемы. Кажется, в ванну она снова не успевает, и придётся потерпеть с этим как минимум до обеда.

В столовой только Драко, который доедает свой завтрак. Он сухо кивает Гермионе в качестве приветствия и спешит покинуть помещение.

— Какие сегодня по плану занятия? — спрашивает Гермиона Луну, с удовольствием поедая яичницу с беконом.

— Сегодня из моих Заклинания и Уход за магическими существами, а у Драко — Зельеварение и История магии. У нас два кабинета для занятий. Так что сама выбирай, какие предметы ты будешь посещать. Профессор Снейп предупредил нас, что эту неделю ты будешь ходить к нам.

— Да… — задумчиво говорит Гермиона и делает маленький глоток крепкого чая. — А сам профессор Снейп что-нибудь преподаёт?

— Защиту от тёмных сил. Но, чаще всего, он отменяет уроки или собирает два класса вместе и даёт один урок для всех.

— Хм. Странно, — говорит сама себе Гермиона. — Отлынивает от занятий?

— Возможно, — кивает Луна. — Ну что, идём? Нужно подготовиться к уроку. Тебя ждёт сюрприз.

«Надеюсь, приятный», — обнадёживает себя Гермиона и встаёт из-за стола вместе с Луной.

***

Сюрприз имеет длинные белокурые волосы и голубые глаза. Габриэль Делакур. Неужели и она потеряла способность колдовать?

— Но ей ещё рано заниматься, — шёпотом говорит Гермиона Луне, задержавшись около учительского стола. — Ей нет одиннадцати.

— Министр в курсе, — с готовностью отвечает она. — И Флёр сама попросила. У Габриэль уже были ярко выраженные магические способности, но она их потеряла…

Гермиона закусывает губу и направляется за последнюю пустую парту. Она вытаскивает из бисерной сумочки перо, не требующее чернил, и блокнот, собираясь делать пометки.