Гермиона умолкает и быстро выходит из комнаты, идет к себе, чтобы собрать вещи. Вскидывает палочку, заставляя их кружиться в диком плясе, перед тем как те уложатся аккуратно в большой потертый чемодан, еще со школьных времен. Она делает его легким с помощью магии, затем уменьшает и кладет в свою бисерную сумочку. В руках у нее книга для детей о волшебных созданиях. Когда-то это была ее книга. По ней она обучала Эббигейл. Она оставляет ее под дверью девочки и молча уходит. Арчибальда нет на кухне. Дом как будто уснул.
***
Гермиона никогда не видела столько снега. Даже в зимнюю пору в Хогвартсе его было меньше. Он кружился, и многочисленными разнообразными снежинками ложился на землю, создавая сугробы. Девушка ловит одну крупную снежинку на шерстяную варежку и замирает, глядя на это чудо. Маленькая шестиконечная причудливая звездочка. Она не сразу тает.
Воздух не холодный, не морозный. Но все равно девушка любит бегать к Невиллу в теплицы — греться. Иногда она застает там класс, иногда просто парня, склонившегося над рыхлой грядкой. Невилл не против. Наоборот, он всегда рад друзьям. Они перебрасываются фразами, затем оба молчат. Невилл, потому что занят работой, и полностью с мыслями погружен в нее, а Гермиона потому что ей нравится лицезреть пышные грядки и знакомые волшебные растения. На какой-то миг она переносится мысленно в Хогвартс. Нет-нет, она вовсе не бежит от реальности, ей просто нравится тепло, дружелюбие Невилла и спокойная обстановка.
На стекле в ее комнате волшебные узоры. Гермиона иногда часами сидит и смотрит на них. В классах весело потрескивают камины во время занятий, дети одеты в теплую шерстяную одежду. Некоторые умудрились заболеть, простыть. Она была свидетельницей, как директор Снейп варил для них в пустом классе бодроперцовое зелье.
В один из зимних дней ей принесли письмо. От Джинни. Гермиона так сильно обрадовалась, что не могла дождаться конца занятия, чтобы прочесть его. Письмо пахло приятно. Корицей. Должно быть, рыжеволосая волшебница уронила на него какой-нибудь десерт или просто варила вместе с Гарри глинтвейн. Она читала строчку за строчкой, медленно, наслаждаясь ровным красивым почерком подруги.
Дорогая Гермиона!
Как ты там поживаешь? Есть ли успехи? Ну конечно есть, я это знаю. Ведь у тебя не может их не быть. Как Невилл? Уже, наверное, освоился.
Может быть, ты хочешь приехать к нам с Гарри на рождественские каникулы? Мы никуда не собираемся, будем дома, на Гриммо. И с удовольствием тебя примем! Рождество будем встречать в Норе. Присоединишься? Рон тоже будет.
С нетерпением жду ответа.
Твоя Джинни.
Гермиона перечитала письмо. «Рон тоже будет», — пишет Джинни. К чему это она? К тому, что знает, что между ними было? Хочет вновь их помирить? Но ведь это слишком, слишком сложно. Практически невозможно.
Она думает над письмом весь день и плохо спит ночью, одолеваемая разными мыслями, придумывая Джинни ответ. Стоит ли ей ехать? Здесь ее новый дом. А там? Как она будет смотреть на миссис Уизли, наверняка, та одарит ее немым упреком во взгляде. Как будет веселиться со всеми? От всей ли души? Не будет ли она чувствовать себя лишней?
Гермиона в очередной раз меняет положение тела на кровати, но уже секунду спустя с раздражением откидывает одеяло в сторону. Она уже не заснет. Живоглот сонно приподнимает морду и недовольно щурится. Мягко спрыгивает с кровати, почувствовав настрой хозяйки. Девушка быстро одевается и бросает взгляд на часы. Почти пять утра. В это время деревенские жители давно на ногах, возможно, во всю работают. Это значит, что столовая должна быть открыта. Стоило выпить крепкого чая или кофе. Девушка кутается в теплый свитер и спускается вниз. Дергает ручку столовой, но она закрыта. Мерлин! Сегодня же воскресенье, вспоминает она. Столовая откроется не раньше чем через три часа. Плохо, что она не обзавелась друзьями. Даже не к кому сходить в гости. Луна и Невилл наверняка еще смотрят утренние сны.
Девушка выходит во двор и наколдовывает согревающие чары. Осматривается. Совсем скоро двор будет украшен рождественскими лентами и шарами. Совсем скоро уже праздник! На миг она утопает в теплых мыслях о Рождестве, но быстро вспоминает вчерашнее письмо. Оно гложет ее. Ей необходимо срочно принять решение и написать ответ Джинни, чтобы уже не думать обо всем этом. Под ногами у нее промелькнула рыжая шубка. Живоглот оставляет крошечные следы на блестящем снегу и фыркает, когда с ближайшей ветки на него падает комочек снега.
— Да, в Хогвартсе было не так заснежено! — говорит девушка и усмехается. Но внезапно настораживается, слыша голоса.
Не зная почему, но она ныряет под козырек сарая и прячется за небрежно наваленными досками, мысленно ругая себя: «Испугалась, как первокурсница!». Около ее ног трется Живоглот, и девушка шикает на него, отгоняя ногой. Кот может ее выдать. Во двор заходят Малфой и темноволосая сотрудница столовой, мама Черрити. Уже не в первый раз она видит Драко с ней. Кажется, у них роман! Минуту спустя ее догадка подтверждается, молодые люди обнимаются.
Нехорошо, Гермиона, порицает она саму себя. Ой, как нехорошо. Разве можно подсматривать за другими? Но теперь уже ничего не поделаешь. Придется ждать, пока они уйдут. Иначе они засекут ее, решат, что шпионила, и будут правы. Гермиона слышит треск позади себя и испуганно поворачивается. Вглядывается в темноту.
— Кто здесь? — шепчет она.
— Это я, — так же тихо отвечает ей тоненький голосок. — Черри.
Гермиона оборачивается на парочку. Они ничего не слышали. Хорошо.
— Где ты?
— Наверху!
Гермиона поднимает голову вверх и охает. Черрити сидит на деревянной балке под потолком.
— Ты как туда забралась?! — ошеломленно восклицает гриффиндорка.
— Я тут прячусь, мисс Грейнджер.
Гермиона находит шаткую лестницу, и крепко берется за деревянную перекладину, служащую ступенькой и, закусывая губу, поднимается наверх. Деревянная конструкция трещит, одна из «ступенек» ломается, и у девушки на миг перехватывает дыхание. Дальше еще хуже. Второй этаж, служащий чердаком, состоит из круглых маленьких по диаметру бревнышек, ничем не скрепленных друг с другом, и Гермиона боится, что пошатнется и упадет. Она будто находится в цирке и удерживает равновесие, катаясь на одноколесном велосипеде. Приходится встать на четвереньки и доползать до девочки. Черрити сидит еще выше. Под дырявой крышей на косой балке. Гермиона осторожно приближается к ней.
— Черрити, а ну слезай оттуда!
— Не хочу! — упрямится девочка.
— Почему? — снисходительно спрашивает Гермиона.
— Не хочу, чтобы у меня был новый папа.
— Новый папа? — переспрашивает гриффиндорка, а потом ее осеняет. — А! Профессор Малфой.
— У меня уже есть папа. Я хочу, чтобы мама с ним помирилась!
— Вот оно как, — задумывается девушка. Руки похолодели от мерзлой древесины. — Давай я поговорю с мистером Малфоем. А ты можешь замерзнуть и простудиться. Разве мама обрадуется, когда придется тебя лечить?
— Ей все равно до меня!
— Мисс Чейз! — строго говорит Гермиона. — Я думала, что вы подающая пример всем другим ребятам ученица. Разве ученица, на которую все должны равняться, может себя так вести?
В темноте Гермионе удается разглядеть округлившиеся глаза ребенка.
— Нет, — шепотом удивленно отвечает Черрити.
— Тогда ты должна быть умницей. Давай, слезай.
— Хорошо.
— Сейчас помогу.
— Я сама… А-а-а! — кричит девочка, хватаясь ручонками за выступ. — Мисс Грейнджер!
— Сейчас! — в панике кричит Гермиона и кидается на помощь ученице, но ее нога проваливается, наступая на дыру в полу, покрытую заледеневшей соломой, а секунду спустя круглые тонкие бревнышки отскакивают, и девушка падает вниз. С потолка на нее сыпятся гнилая древесина, солома, какие-то вещи, лежавшие на чердаке.
Слышится пронзительный визг Черрити. Гермиона чувствует, как сильно ударяется затылком о твердый пол на первом этаже. Острой болью пронзает ногу. Как что-то тяжелое мешает ее легким дышать. Но первой мыслью после падения становится не забота о себе, а беспокойство о Черрити. Она все еще там, наверху. Может вот-вот упасть! Гермиона силится скинуть с себя хоть что-то, но руки тоже придавлены и совсем ее не слушаются. Казалось, из легких вышибло весь воздух при падении. Вместо крика слышится хрип.