Прошлой ночью они дважды занимались сексом: быстро и жестко, как только переступили порог, после чего последовал медленный и чувственный секс, в результате которого он заснул довольным и счастливым. И все же он повторил бы снова, если бы она позволила ему.

Заправив непослушную прядь волос ей за ухо, он спросил: «Ты хорошо спала?»

—Да, — солгала она. — Слушай, я тут подумала. А что, если ты задержишься здесь еще немного? Я имею в виду, что вы всегда можешь продать квартиру позже, но я думаю, что будет хорошо, сохранить на данный момент.

Из всех способов, которыми мог начаться этот день, ее комментарий был последним, чего он ожидал. — Ты уверена?

— Это то, чего ты хочешь, не так ли?

— Ну… — он действительно собирался это отрицать?

— Все в порядке, Харви. Я не хочу, чтобы тебе пришлось все бросить. И я знаю, как много это место значит для тебя. — Донна увидела, как его глаза расширились, прежде чем он поцеловал ее долго и глубоко.

— Ты имеешь в виду больше, — наконец прохрипел он, всматриваясь в ее лицо в поисках малейшего следа колебания.

— Да. — Она ни в чем не была уверена, но на это готова была поставить свою жизнь.

Харви откинул одеяло и накрыл ее своим телом, прижавшись носом к ее носу. — Ты потрясающая, — прохрипел он, прижимаясь бедрами к ее тазу в благодарном жесте.

Теперь настала ее очередь говорить, когда его губы скользнули по линии ее подбородка вниз к шее, где он задержался.

-Я думаю, что могла бы начать собирать для тебя вещи сегодня, если ты не против.

— Вот и прекрасно, — пробормотал он, уткнувшись ей в кожу, слишком занятый наслаждением, которое он чувствовал, проникая сквозь нее. Рука исследователя скользнула вниз по шелку ее ночной рубашки, по мягкой выпуклости груди, мягко разминая в такт ее дыханию. Как по команде, ее соски затвердели под его прикосновением, а ногти впились в его голову, уговаривая его продолжать. Низкие стоны, которые она издавала ему в ухо, усиливали его растущую эрекцию, пока пульсация не стала болезненной, и он скользнул ладонью между ее ног, чтобы найти ее обнаженной, влажной и готовой к нему. Он даже не потрудился снять свою собственную одежду, потому что Донна помогла ему стянуть с себя ровно настолько, чтобы выпустить ноющее возбуждение.

Она улыбнулась его настойчивости. — Тебе ведь много и не нужно, правда?

Одним движением он погрузился в нее и она выгнулась дугой на матрасе, взволнованная великолепным вторжением.

Он приподнялся на одной руке, нависая над ней, глядя на нее сверху вниз. — С тобой-никогда. — Он наклонился к ее губам, ловя ее стоны и набирая темп. Обхватив ее ногами за талию, он обнажил все ее чувства, двигаясь внутри женщины, которая была его прошлым, настоящим и будущим.

Несколько мгновений спустя они оба вскрикнули в экстазе одновременно.

Тело Харви обмякло и рухнуло на нее сверху. Он все еще был полностью одет, и ему было очень удобно. Будь его воля, он бы остался здесь и занимался с ней любовью весь день напролет. Осознание того, что они были в его квартире, было большим облегчением, чем ожидалось, и улыбка поползла по его лицу.

Оказавшись в ловушке под ним, Донна воспользовалась возможностью поиграть с его волосами. — Ты опоздаешь, — сказала она, чувствуя, как его губы скривились на ее коже.

— Ммм. Мне все равно, — последовал его приглушенный ответ. Он не хотел уходить, но знал, что она права. Он отстранился достаточно, чтобы встретиться с ней взглядом, с дьявольской усмешкой на губах. — Они же не могут меня уволить.

— Верно, но я также не хочу давать им повод держать тебя здесь дольше. Так что иди займись своими делами, а я буду ждать тебя здесь, когда ты вернешься.

— Обещаешь? — прошептал он ей в губы.

— Обещаю, — последовал ее решительный ответ.

Он запечатлел теплый поцелуй на ее влажных губах, прежде чем исчезнуть в ванной.

Пока Харви приводил себя в порядок, Донна опустилась на подушки, пропитанные его запахом. Сегодня она будет собирать вещи. Его вещи. Но где же ее собственные? Насколько ей было известно, он все отдал на благотворительность, радуясь, что избавился от всех воспоминаний, хотя эта идея казалась экстремальной даже для Харви. Поэтому, когда он, наконец, вышел из ванной, готовый начать свой день, Донна была настроена на то, чтобы спросить. — Харви, что ты сделал со всеми моими вещами?

Он замер и посмотрел на нее, оценивая ее намерения. — Они находятся в хранилище. Почему ты спрашиваешь?

— Ладно, хорошо. — Даже лучше, чем хорошо. Это было здорово. Как бы она ни старалась отрицать это, ей не хватало кое-какой мебели, предметов, которые она хранила уже больше десяти лет, предметов сентиментальной ценности. — Я просто подумала, что, возможно, есть кое-что, что я хотела бы взять с собой домой.

— Я запишу адрес, так что ты можешь пойти и проверить, если хочешь.

Донна выбралась из постели и последовала за ним в гостиную. — Ну, может быть, мы пойдем вместе завтра?

— Конечно. Мне бы этого хотелось. — То, как она преследовала его всю дорогу до входной двери, было очень тревожно, и он остановился, прежде чем открыть дверь, положив ладони на ее талию и притянув ее к себе. Беспокойство усилилось в его голосе, когда он спросил. — Тебе здесь будет хорошо? — Вчера вечером он долго извинялся за то, что неправильно оценил ситуацию, и чуть дважды не повторил одну и ту же ошибку. Черт бы побрал эту фирму. Если бы она нуждалась в нем, он был бы там для нее.

Положив руки ему на грудь, она смотрела в его любящие глаза. — Да, Харви. Со мной все будет хорошо.

Улыбка, которой она одарила его, была достаточно убедительной, чтобы он мог уйти без беспокойства.

Дверь за ним закрылась, и на этот раз мысль о том, чтобы провести долгое время в одиночестве в этом месте, не была такой уж пугающей. Она всегда могла связаться со своими друзьями, но никто из ее старых друзей не знал, что она была в городе, и на данный момент, это было совершенно нормально для нее. В будущем будет время для посещений, теперь, когда Нью-Йорк был вне списка ужасных мест.

Ей нужно было как следует попрощаться с городом, который дал ей жизнь, о которой она никогда не смела мечтать, она хотела сделать это с Харви и ни с кем другим.

***

В субботу утром шум от открываемой металлической двери временно заглушил все остальные звуки, и как только громкость стихла, Донна оказалась лицом к лицу со стеной из коробок и мебели, которые на первый взгляд было трудно разобрать.

Позади нее Харви поспешил в угол, который она едва заметила, слишком занятая воспоминаниями о том, что увидела личные вещи, которые она никогда не ожидала увидеть снова. Прежде чем его тело успело прикрыть то, что он прятал, она заметила складной стул с черной обувной коробкой, стоящей на нем.

Харви пробормотал что-то неразборчивое, и Донна присоединилась к нему, когда он отчаянно пытался убрать коробку.

— Нет, погоди. А что это? — На каком-то уровне она знала, что это было, но не могла быть уверена, не видя предмет так долго. Она осторожно взяла коробку из-под обуви, куда ее положил Харви, и сняла крышку.

Ее горло сжалось, и она была благодарна за возможность сесть, что она и сделала немедленно, когда слезы обожгли ее глаза.

Харви с ужасом наблюдал за происходящим. В последний раз он был в хранилище сразу после того, как умерла его мама, и во всем своем волнении по поводу переезда он забыл, как иногда приходил сюда, когда чувствовал себя подавленным; когда он так сильно скучал по Донне, ему нужно было быть в окружении ее вещей.

Сердце бешено колотилось в груди, и эхо его ритма отдавалось в мозгу.

Держа коробку на коленях, Донна просматривала их фотографии за фотографией. Моменты, запечатленные в старой фирме, с Джессикой и Луисом, Майком и Рейчел. Фотографии их вместе в Хэмптоне, дома, даже одна из ее выступлений на сцене, взятая из зала. Сверху лежали фотографии последнего Рождества, которое она провела в Бостоне. Одна из них выделялась особенно сильно, потому что край был смят, и казалось, что какая-то влага оставила пятно на фотографии ее и Лили, перед камином Лили и Бобби. Слезящимися глазами она посмотрела на Харви, который выглядел очень смущенно, нервно почесывая затылок.