— Донна, — он схватил ее за руку, прежде чем продолжить, видя, как уголки ее рта слегка опустились, едва заметные, возможно даже невидимые для тех, кто не знал ее так хорошо, как он. — Если бы у меня когда-нибудь и была семья, то только с тобой. И кроме того, не похоже, что любые другие мои отношения когда-либо доходили до этого момента.

— Это не ответ на мой вопрос, — Донна отвела глаза, чувствуя, как по спине у нее поползли мурашки нервозности.

— Но разве это не относится и к тебе тоже? — Он дал ей немного времени, зная, что был прав насчет этого. Он также знал, что должен чувствовать себя плохо из-за этого, но он эгоистично не делал этого. — Ты знаешь, что мы всегда должны были закончить вместе, с детьми или нет.

— И все же это не ответ.

Он попытался прочесть ее мысли, но не нашел ничего, кроме беспокойства там, где только что было счастье, теперь смешанного с разочарованием, потому что он явно уклонялся от ответа. — Честно говоря, я не знаю ответа, Донна. Но разве это имеет значение? Это ничего не изменит ни в нашей нынешней ситуации, ни в будущем. Я счастлив там, где я просто с тобой. И я уверен, что Майк и Рэйчел позволят нам смотреть на детей, когда мы захотим, если мы почувствуем желание быть рядом с ними. И кроме того, Билли определенно нужен кто-то, чтобы научить его больше о машинах, и это не будет Майк.

Наблюдая за тем, как ее лицо немного расслабилось, он увидел, как сквозь туго натянутую кожу, которая сама собой вплелась в ее черты, пробилась легкая улыбка. — Пойдем, покончим с бутербродами и встретимся с Бобби, — сказал он, надеясь уговорить ее оставить эту тему. Однако Донна не двинулась с места, явно погрузившись в свои мысли, и это выбило его из колеи, заставив задуматься о том, что еще могло бы ее беспокоить. Приподняв ее подбородок, чтобы заставить смотреть на себя, он без колебаний прижался губами к ее губам. Нуждаясь в том, чтобы она не сомневалась в нем или в них, он попытается убедить ее самым лучшим способом, который он знал.

Сила, с которой Харви атаковал ее рот, заставила ее отшатнуться, если бы не его руки, удерживающие ее на месте. Она чувствовала себя подвешенной в воздухе, позволяя ему поцелуями прогнать ее неуверенность. После всех этих лет в глубине ее души все еще жило чувство вины за то, что она не смогла дать ему потомство. Это было единственное, в чем она потерпела неудачу, как партнер и как женщина. И все же, когда она наклонилась к нему, страстность, с которой язык Харви сейчас боролся с ее языком, заставила ее задуматься о том, как рождаются дети, а не само материнство.

В конце концов они отстранились и кислород наполнил их легкие. Харви прижался губами к ее губам в последний раз, глядя на Донну сверху вниз. — Никаких сожалений, — заявил он, облизывая губы и одновременно высвобождая руку, запутавшуюся в ее волосах.

Посмотрев в его настойчивые глаза, Донна решила, что пришло время отпустить его. Отпусти все это. То, что было в прошлом, должно остаться именно там. Тем не менее, она почувствовала внезапную потребность прояснить некоторые другие моменты их истории, некоторые вещи, которые были у нее на уме в течение некоторого времени, вещи, которые она никогда не находила подходящего момента, чтобы поднять. — Харви, ты можешь мне сказать, почему раньше скрывал приступы паники?

Застигнутый врасплох ее неожиданным требованием, Харви сосредоточился на телевизоре, пытаясь собраться с мыслями. Выключив телевизор, он уперся локтями в колени и уставился в незажженный камин, размышляя о том времени, которое предпочел бы забыть совсем. — Наверное, у меня просто не хватило духу сказать тебе об этом. Я был… смущен, потому что ты ушла из фирмы, а я не знал, как с этим справиться. Новая фирма терпела крах, и я не хотел обременять тебя, когда у тебя было достаточно забот с твоим отцом.

— Мне очень жаль, Харви, — когда он отвернулся от нее, Донна придвинулась чуть ближе. — Но я все понимаю. Есть еще кое-что, о чем я тебе никогда не говорила.

Его голова резко повернулась к ней, неуверенный, хочет ли он услышать то, что она должна сказать, но не было никакого способа остановить ее, не показавшись равнодушным или, хуже того, испуганным. Он почувствовал себя в ловушке, и его тело напряглось. — Что такое?

— Ты помнишь Стива Карригана, помощника Дэниела в фирме «Бертон и Хау»?

— Да, конечно. Разве он не был тем парнем, который влюбился в тебя с первого дня?

— Да, это он. Он поцеловал меня всего один раз, — ее признание было встречено зловещим молчанием, поэтому она объяснила дальше. — Не знаю, почему я никогда не говорила тебе об этом. Я думаю, что не хотела расстраивать тебя по пустякам.

— И когда?

— Харви. Это не имеет значения.

— Когда, Донна, — строго спросил он. В их отношениях было много препятствий, и он должен был знать, где Стив вписывается, если вообще вписывается.

— После смерти моего отца. После Парижа.

Париж. Проклятый Париж. Ну, по крайней мере, к тому времени их отношения уже были в руинах. Интересно, подумал он, стало ли от этого лучше или хуже? — Что-то еще случилось? Так вот почему ты меня бросила?

На секунду мысль о том, что Донна может перейти к другому человеку, показалась не такой страшной, как ее собственный уход. Люди все время теряют любовь, решил он. И он мог бы обвинить Стива в том, что тот заставил ее принять решение, как будто это была не только ее идея.

— Харви! Нет! — Ее голос был громче, чем она намеревалась, но внезапная волна раздражения ударила ее, как тонна кирпичей, напоминая о том, каким иррациональным и бессмысленным мог быть Харви временами. — Это был всего лишь поцелуй. Он просто застал меня врасплох, вот и все.

— Господи Иисусе, Донна. Почему ты мне не сказала?

— Потому что у нас было так много общего. Я не была уверен, как ты отреагируешь, — и судя по его реакции сейчас, годы спустя, она, вероятно, сделала правильный выбор.

Харви слишком хорошо знал, что поцелуй на ровном месте может сделать с человеком. Но хотя он тоже был в отношениях, когда Донна сделала это с ним, у него были чувства к ней, которые все усложняли. — А почему ты говоришь мне об этом сейчас?

— Потому что я думала о нас и о том, где мы допустили ошибку. Я не хочу снова совершать те же ошибки.

— Я тоже не хочу, Донна, но между нами было не только это. Это была кульминация различных событий. Я всегда ненавидел, что ты ушла работать в Бертон и Хау. С Алексом было в лучшем случае тяжело. И в тот вечер, когда я собирался сделать тебе предложение, тебе позвонили насчет твоего отца. Нам просто никогда не удавалось сделать перерыв, — его тон изменился в конце на более торжественный. Он играл в игру «что, если» больше раз, чем мог сосчитать, всегда приходя к реальности, отличной от той, в которой он был, разрывая его изнутри.

— В тот вечер ты собирался сделать мне предложение? Почему я этого не знала?

— Потому что я могу быть действительно хорош в том, чтобы сбить тебя с толку, если придется, — он был чертовым золотым призером в этом, зная ее слепые пятна, как никто другой.

— Обещай мне одну вещь, Харви, — она ждала, что он встретится с ней взглядом. — Больше никаких секретов, — Донна знала, что ей нужно будет выполнить свою часть сделки, несмотря на то, что она уже пообещала ему, что будет говорить с ним больше. Но старые привычки умирают с трудом, и после года с Джереми, где она в значительной степени лгала всем здесь все время, пока они были вместе, это будет новый вызов. Но первоначальная сила, в которой она нуждалась, была найдена в том, как он смотрел на нее; его красивые карие глаза ярко сияли надеждой на совместное будущее.

Медленно повернув его лицо к себе, она встретила его на полпути запечатлевшего поцелуй. — Я тебе обещаю.

***

Они приехали в ресторан после короткой поездки через весь город. «Дель посто» был их любимым рестораном уже больше десяти лет, и Харви подумал, что теперь, когда они работали в разных фирмах и их ежегодный ужин в честь того дня, когда она подошла к его столу, он больше не будет прежним.