Венгер запретил газированную воду на тренировках. Он утверждал, что пузырьки мешают поступлению кислорода в организм. То же самое он говорил про молоко и сахар в чае и кофе. Он называл это «отвратительной английской привычкой». Впоследствии он смягчился, но все равно призывал игроков хорошо размешивать сахар в чае или кофе.
Однажды, когда Венгер уже несколько лет руководил командой, у Сола Кэмпбелла брали интервью на тренировочной базе. Он пил кофе из чашки. Убедившись, что никто не видит, Кэмпбелл ложечкой положил себе немного сахара. Он сделал это с особенной тщательностью: погрузил ложечку в чашку и стал размешивать слева направо, пока весь сахар не растворился.
Кэмпбелл объяснил, что так его научил Венгер: «Если вы хотите пить чай или кофе с сахаром, необходимо размешивать его так, чтобы песчинки распределялись и растворялись равномерно». Венгер полагает, что в этом случае и организм будет потреблять сахар равномерно, его уровень не поднимется, а энергетический уровень останется стабильным.
Диета очень важна для Венгера. Он научился этому в Японии. Он следит за тем, как питаются игроки, даже сейчас, это его пунктик. «Мне кажется, что в Англии вы едите слишком много мяса и сахара и очень мало овощей, – говорит он. – Я два года прожил в Японии. Нигде я так хорошо не питался. Там вся жизнь подчинена здоровью. Они едят преимущественно вареные овощи, рыбу и рис. Никаких жиров, никакого сахара. Поживите там и убедитесь: в Японии нет толстых людей. То, как питаются в Британии, меня ужасает. Весь день люди пьют чай с молоком или кофе с молоком и пирожными. Если бы вас попросили выдумать мир, в котором люди едят то, что противопоказано спортсменам, то на самом деле и выдумывать ничего не пришлось бы. Все это уже едят в Англии».
В первые же недели работы Венгера на базу приехал диетолог. Он выступил перед игроками и всем раздал брошюры о том, что нужно есть, а что есть нельзя. Для Венгера коммуникация всегда была очень важна. В первые дни ему было необходимо установить контакт с лидерами. Его часто видели прогуливающимся возле тренировочных полей вместе с Тони Адамсом и Полом Мерсоном. Этим игрокам была нужна поддержка. Долгие прогулки Венгера с ними стали частью повседневности.
Предматчевый распорядок также претерпел большие изменения. Во времена Джорджа Грэма игроки собирались в гольф-клубе «Саут-Хертс» в Тоттеридже, в Северном Лондоне, проводили командное собрание, а затем колонной ехали на «Хайбери». При Брюсе Райохе игроки ели дома, в большинстве своем – бобы и омлет, а затем ехали на стадион и встречались уже там.
Венгер настоял на том, чтобы футболисты встречались до матча. Сначала это происходило на тренировочной базе, а затем – в отеле, где они оставались на ночь, даже перед домашними матчами. Они питались в строгом соответствии с диетой, последний раз – за пять часов до игры. Ели картофельное пюре, овощи и вареную курицу. Иногда игроки в десять утра чуть ли не давились, пытаясь осилить полноценный завтрак.
При Райохе у игроков в раздевалке была только одна подпитка – мармеладки. Это тоже изменилось при Венгере. Энергию и мышечную мощь игроков поддерживали при помощи креатина. Это разрешенная добавка, хотя вокруг нее и велись споры. В «Арсенале» креатин перестали использовать, потому что многие игроки жаловались на живот. Футболистам также предлагались энергетические добавки в виде кубиков сахара. Они даже шутили, что физиотерапевт Гэри Льюин стал дилером, а все они подсели на наркотики. Игрока главной команды узнавали по тому, что он получал энергетические добавки.
Винтерберн вспоминает: «Никого не заставляли употреблять эти добавки. Я их не ел, признаюсь честно. Все они лежали перед тобой. Ты знал, для чего нужна каждая из них, тебе давали короткое описание. Но у меня были свои привычки. К тому же я не ел много перед матчем, иначе у меня могли быть сложности с желудком.
Скажу честно, не знаю, насколько мне помогла новая диета. Я принял ее, потому что так жила вся команда. Если вас чем-то кормят, то нужно это есть. Мне не нравилось есть вареную пищу на ланч. Иногда, когда Арсена не было поблизости, я ел сэндвич. Я должен был убедиться в том, что он не видит меня, что повар ничего не заметил. Иначе у меня были бы неприятности!
Ну а добавки… Ты их либо употребляешь, либо нет. Многие это делали, только и всего. Но, как я уже говорил, добавки давались нам в помощь. Самое главное, по-моему, – это то, что ты показываешь на поле за 90 минут матча. Мне кажется, если ты выкладываешься на поле каждую неделю и делаешь свое дело, то неважно, ел ты гамбургер или нет. По-моему, пусть такие игроки едят что хотят».
«Некоторые парни попробовали эти добавки, – рассказывает Стивен Хьюз. – Я дружил с Мартином Киоуном и помню, как он говорил: «Хьюзи, мне надо быть осторожным, а то я стану слишком сильным, я этого не хочу». Он съел добавку, прошло три минуты, и он сказал: «О, мне уже намного лучше». Уверен, воздействие некоторых добавок было чисто психологическим.
Помню, я даже набрал вес из-за них. Тренер спросил меня: «Хьюзи, ты что, фастфуд ешь?» Я ответил: «Нет, может, это все из-за креатина?» Арсен сказал: «Ты его принимаешь? Давай заканчивай». Он следил за тем, кто употребляет креатин, изучал внимательно каждого, ведь некоторые успели пристраститься».
Разница была налицо. Игроки стали двигаться легче, резче. Они выглядели свежее. Льюин не только раздавал тюбики с креатином. Он также заказывал массаж. Это тоже было одним из ключевых элементов новой философии Венгера. Игроки, выпускники старой футбольной школы, вдруг захотели, чтобы им каждый день делали массаж. Льюину приходилось даже наводить порядок, настолько популярной стала эта процедура: «Тебе придется подождать часок, тут длинная очередь».
Парлор вспоминает, как внезапно изменились распорядок в день игры и рацион на тренировочной базе: «На базе не было сахара, на ланч из напитков давали только воду. В 11:30 у нас был ланч из трех блюд. И перед матчем ты чувствовал небольшой голод. Если бы мы употребляли сахар перед игрой, то во время матча его уровень понижался бы и повышался. Арсен хотел этого избежать. Но наступал перерыв, и в раздевалке лежали кубики сахара. И снова – вода. Не знаю, что это было за угощение, эти кубики!»
Хартсон считает, что все эти перемены в «Арсенале» произвели революцию и во всем английском футболе: «Арсен все изменил, он привнес диету, он по-новому стал относиться к игрокам, общаться с ними. Мы делали растяжки перед каждой игрой, после игр, перед тренировками, после тренировок. Английский футбол многим ему обязан. Благодаря ему многое стало выглядеть по-другому: тренировки, подготовка к матчам, сама игра. Это было невероятно».
Игрокам легче принять перемены, если на поле виден результат. Однако Венгер не без веселья вспоминает те первые трудные дни. Он чувствовал, что все было против него. Игроки, болельщики, пресса были настроены скептически. Но, как и большинству тренеров, ему нравилось доказывать, что люди вокруг не правы. «Все спрашивали, кто я такой, – вспоминает Венгер. – Я был совершенно никому не известен. И до той поры ни один иностранный тренер не добивался успеха в Англии. Так что я оказался в положении, когда никто меня не знал, а история свидетельствовала не в мою пользу.
Было немало веселого. Я смог поменять некоторые привычки игроков, а это всегда непросто в команде, где средний возраст футболистов – 30 лет. Во время первого матча игроки скандировали: «Верни нам наши батончики Mars!» В общем, было забавно. В перерыве первого матча я спросил нашего физиотерапевта Гэри Льюина: «Слушай, никто не разговаривает, что с ними?» Он ответил: «Да они голодные». Я ведь отобрал у них шоколадки перед игрой. Это было смешно».
Первый матч под руководством Венгера «Арсенал» проводил против «Блэкберна». Команда остановилась в гостинице возле Иствуд-парка. Арсен пригласил игроков собраться в банкетном зале. Они были шокированы. Венгер предложил им заняться… йогой, основами пилатеса и упражнениями на растяжку. Шел 1996 год. Еще по меньшей мере лет пять после этого истории об игроках, которые нашли в себе смелость признаться в занятиях йогой для того, чтобы лучше двигаться, становились газетными сенсациями. Футболисты на это реагировали по-разному. В частности, Дэвид Платт ненавидел такие упражнения. А Стив Болд, наоборот, убежден в том, что именно благодаря растяжкам его карьера длилась на два года дольше.
