– Расскажи немного о себе и о своей прежней работе, – робко начал он. Он говорил на супрейском с сильным акцентом, однако предложения строил грамматически правильно. Что не удивительно, ведь он был чистым кентавром. У него были приятные черты лица, большие добрые глаза и седые волосы.

– Я недавно вернулась из Лебрии. Там я работала кассиром. У меня есть опыт работы административным ассистентом и начальником отдела кадров, – очень серьезно ответила я.

– Нам в данный момент нужен переводчик с лебрийского. Мы занимаемся поставками бытовой техники из Удрала. Вся переписка с ними на лебрийском языке. Ты справишься? – продолжил начальник.

– Думаю, да. Мне приходилось делать переводы. Но я не переводчик по специальности, а экономист. – Я решила уточнить это, чтобы потом ко мне не было никаких претензий. Кроме того, я искала работу бухгалтера и на собеседование шла именно с такой целью. – В агентстве мне сказали, что вам нужен помощник по финансам.

– Да, но нам важнее сейчас найти хорошего, грамотного переводчика. Ты училась в Лебрии и должна хорошо знать язык. Ты также будешь готовить финансовые отчеты для бухгалтерии. Здесь крутятся большие деньги, мы заказываем очень много оборудования из Удрала. Там сейчас какая-то путаница в цифрах. Мне нужно, чтобы кто-то с этим разобрался.

– Я согласна, но при условии, что у меня не будет материальной ответственности. Я не буду ничего подписывать, – решила я заранее себя обезопасить.

– Наш бухгалтер введет тебя в курс дела. Он приехал, кстати, из банка? – обратился начальник к одному из помощников.

– Да, сейчас позовем.

– Но нам нужен постоянный сотрудник. Если я возьму тебя сейчас на работу, то хочу, чтобы ты работала тут до пенсии, – на полном серьезе заявил будущий шеф.

– Ну, я не знаю. Мне еще далеко до пенсии. Всякое может случиться, – растерялась я.

– Например, что?

– На самом деле я все лето проходила собеседования на устройство в один из крупнейших банков в Дабешахе. Это очень престижный заграничный банк, и я прошла уже два тура. Во вторник будет третий. Я могу вам сказать свой ответ на следующей неделе? – честно призналась я.

Начальник не ожидал от меня такой откровенности. Он на минуту замолчал и расфокусировал взгляд, наблюдая за лесопильными работами за окном. Затем он проговорил:

– У нас тоже перспективный бизнес. Я вот помимо удральского оборудования закупаю древесину из Супреи. Там еще есть пара прибыльных идей. Зарплатой мы тебя не обидим.

– Да я понимаю. Спасибо, конечно. Но я все лето потратила на прохождение всех этих туров, и во вторник будет последний, после которого решится, пригласят ли меня на работу в банк, – настаивала я.

Раскрылась дверь, и вошел высокий темноволосый мужчина. Он улыбался так, что можно было сосчитать все его тридцать два зуба. Это был бухгалтер. Именно с ним я говорила по телефону, прежде чем прийти на собеседование. Он развалился в кресле напротив меня, и в его карих глазах заблестели огоньки. Начальник что-то сказал ему на кентаврийском, затем обратился ко мне:

– Это Рыбат, наш бухгалтер. Он тебя всему научит. Всеми отчетами занимается он, поэтому будешь работать с ним напрямую.

– Да, без проблем. Решай свой вопрос во вторник и приходи к нам на работу, – уверенно заявил мой новый собеседник, словно зная, что на ту работу в банк меня уже не взяли.

– Но если я пройду этот третий тур, то лучше пойду работать в банк. Я очень долго училась, и по специальности я экономист. Мне нужна практика, чтобы окончательно не забыть все, чему учили в университете, – упорно настаивала я на своем.

– За практику не переживай, мы ее тебе тут устроим, – ответил самоуверенный тип.

На этом собеседование было окончено. Я вернулась домой в надежде, что меня возьмут на работу в банк и не придется пахать на этой лесопилке. Но как оказалось позже, чересчур уверенный бухгалтер предвидел все заранее. Он звонил мне по несколько раз на день и уточнял, не решила ли я отменить свой поход на третий тур в банк. Он настаивал, чтобы я пришла к ним на работу, и был практически уверен, что я не попаду в этот банк. Откуда у него взялась такая уверенность, ума не приложу. Позже я узнала, что оба его брата работают в комитете национальной безопасности Триулеса. Может, они ему подсказали.

Рыбат продолжал названивать, а я продолжала настаивать, что сначала пройду последний тур в банке. Он даже пообещал, что мне не придется работать на лесопилке: мне выделят отдельный кабинет в офисе при магазине в элитном районе Дабешаха, где они продавали купленную технику.

Как и предрекал Рыбат, последний тур я с треском провалила. С утра во вторник ничто не предвещало беды. Я спокойно повторяла финансовые термины и формулы, настраиваясь на финальное тестирование. Вдруг из магического шара выскочило сообщение от Фареяла, который не писал с того момента, как оповестил меня о смерти сестры. Я открыла письмо, и перед глазами снова предстали все ужасы, пережитые совсем недавно. Он просто спрашивал, как у меня дела. Но выше все еще осталось то самое сообщение о смерти.

В памяти одна за другой стали всплывать все сцены последних месяцев. Я только-только начала приходить в себя, настраиваться на новую реальность. А это сообщение словно оживило во мне на время задремавшую боль. В результате все стало валиться из рук. Я кое-как накрасилась, погладила юбку с рубашкой, оделась и побежала в банк на собеседование.

Кроме меня там было еще три человека. Нас всех усадили в большой светлый зал и дали задания. Времени на выполнение было достаточно, но я вместо решения финансовых задач размышляла о смысле жизни. Сначала я пыталась сосредоточиться на работе, но ничего не шло в голову. Я просто отупела, мозг отказывался думать. Вместо этого я гадала, почему Фареал объявился именно сейчас, спустя четыре месяца. Он стал для меня своеобразным предвестником смерти. Я погрузилась в глубокий транс и пыталась понять, что я снова делаю не так. Я не могу больше никем рисковать. Что-то было не так.

В отчаянии я начала искать какие-то знаки в помещении, где мы находились. Мои конкуренты спокойно решали задания, пока я разглядывала висящие на стенах картины. Сквозь широкие окна ярко светило солнце. За окном виднелось огромное зеленое поле и несколько симпатичных зданий. Немного поодаль возвышались живописные горы. Повезет же тому человеку, который будет работать в этом кабинете. По крайней мере, вид из окна у него или у нее будет шикарный.

Так я просидела в забытьи почти несколько часов. В этом банке работало много иностранцев, а кентавры и орлы, скорее всего, не хотели, чтобы я вступала с ними в какой-либо контакт после всего случившегося, вот поэтому и отправили мне Фареала в качестве предупреждения. Но ведь он был орлом. А Рыбат, который задалбывал меня по телефону, был чистым кентавром. Значит, если дело касается того, чтобы меня припугнуть, эти кретины находят общий язык. А вот когда нужно решить действительно важные проблемы, тут они вспоминают, что, видите ли, относятся к разным племенам и начинают выкаблучиваться. Ну а в итоге, конечно же, страдаю я и мне подобные. Я не могла больше так рисковать. Придется работать на лесопилке.

Поначалу работа показалась мне достаточно интересной, так как нужно было общаться на лебрийском языке, который по сути является самым распространённым языком на планете Фриурус. Кроме того, я никогда раньше не имела дело с племенем пожирателей из Удрала. Их считали весьма трудолюбивым народом. Благодаря своему трудолюбию, а также населению свыше миллиарда человек, они могли быстро и качественно производить все, что душе было угодно. Нашей же душе было угодно покупать у них большие и маленькие магические шары, освежители воздуха и прочую необходимую в хозяйстве технику.

Поначалу мне выделили небольшой кабинет при магазине, в котором помимо меня работал еще один парень. Я бы даже уточнила: припадочный парень из племени кентавров. Дело в том, что у него были какие-то проблемы в личной жизни и он постоянно орал как бешеный на свою девушку. Все это делало мое и без того трудное привыкание к новой обстановке еще более проблематичным. «Припадочный» был невысокого роста, с темными волосами и дикими выпученными глазами. Иногда, когда я пыталась сосредоточиться на подсчете проданной техники, он врывался ко мне в кабинет и начинал жаловаться на жизнь.