Марк выпрямился и не глядя воткнул остаток сигареты в пепельницу.

— Он предупредил меня. Но и вы поймите правильно: раз он говорит, что вы лучший — значит, так оно и есть. Я заплачу!

Он отчаянно махнул рукой, вскочил и принялся быстро ходить по комнате.

— Да я готов все деньги отдать этим похитителям! Все, сколько есть! Но знаете, мне уже приходилось иметь дело с такими людьми. Нет гарантии, что они оставят девочку в живых, понимаете? Вы должны понимать. Ей шесть лет! Но разве таких не убивают? — Он остановился и посмотрел на Сокольского. Сейчас он действительно был похож не то на рассерженного лиса, не то на свирепого хорька. — Убивают!

— Я знаю, — коротко ответил Сокольский, и его гость, удовлетворённо кивнув, снова сел на стул у двери. — Хорошо, я помогу. Мне понадобится вся информация: в каком она была интернате, где живут родители, кто бывает у них дома, кто имеет зуб на вас, на Ольгу, на её мужа. В общем, всё, что вы, как опытный человек, можете мне предоставить.

Марк Лисовской кивнул и забрал прислонённый к стенке кейс, с которым приехал. Он действительно был опытный и привёз с собой всё, что только могло пригодиться в деле. Поразительно, но его волнение прошло, он снова стал деловым человеком, способным трезво соображать. Сокольский эту метаморфозу почувствовал и удовлетворённо кивнул.

— Когда они звонили?

— Этим утром. Сказали, что дают время до пяти вечера, чтобы собрать деньги. Они с Ольгой разговаривали.

— Ещё один вопрос… — Сокольский уже просматривал бумаги, но тут поднял голову и внимательно посмотрел на гостя. — Вы уверены, что это не мистификация?

— Считаете, что они всё подстроили, чтобы с меня деньги взять?! — Марк едва не взвился, но потом лицо его переменилось, сделавшись безучастным, словно в нём исчез внутренний тонус. — Не знаю. Нет… Ольга не могла. Да нет, не думаю…

Сокольский неприметно вздохнул и повернулся к Инге.

— Позвони Витьку, пусть чешет сюда и по дороге заберёт фургон, — распорядился он. — Надо успеть нанести визит почтенному семейству. — Он поднялся. — Идёмте, господин Лисовской. У нас мало времени.

Глава третья. Расследование

Марк поднялся по лестнице и остановился перед дверью. Было даже странно, что он ещё ни разу не входил в эту квартиру. Когда приезжал за Дашкой — ждал на улице, пока её оденут и выведут. Иногда ему казалось, что Ольга специально тянет время, чтобы он подольше торчал перед окнами, рядом со своей шикарной иномаркой. Но собираться до бесконечности она не могла, а встреча с девочкой полностью компенсировала Марку неудобства. Наверное, он теперь действительно стал "большим и толстым": привык отвечать на чужие заскоки терпеливым игнором.

Она распахнула двери, представ перед бывшим мужем с растрёпанными волосами и в махровом халате, тут же отвернулась, шагнув внутрь, словно предоставляя ему самому решать, входить или нет. Марк зашёл, прикрыв за собой створку. Квартира просматривалась насквозь, главы семейства не было. В углу просторной комнаты валялись жёлтые ящички мольбертов со сложенными алюминиевыми ножками. Марк прошёл к кухне, отгороженной от комнаты едва выступающей из стен и пола условной преградой. Ольга шла за ним следом. Он не видел это, а просто спиной чувствовал.

На кухонном столе в живописном беспорядке лежали яблочные огрызки, шкурки от апельсинов, луковая шелуха. В центре — вазочка с парой вялых фруктов. С края стола свисала банановая кожура. Марк машинально поддел её пальцем, и закинул на столешницу.

— Что ты! — Ольга моментально протиснулась мимо него и принялась пришлёпывать кожуру на то же место. — Это же натюрморт! Санечка вернётся — будет работать.

— Над чем? Над рекламой средства от тараканов?

— Ты всегда был бездушным чурбаном! — Она сменила тон на встревоженный. — Ты привёз деньги?

— Нет. — Марк повернулся к Ольге и осмотрел её с головы до ног, помятую и встрёпанную, запахивающую на груди полинявший халат. На пальце её блестело колечко.

— Почему не привёз? — удивилась она.

— Успею ещё. Они должны позвонить в пять? Красивое колечко. Платина?

— А, это… — Она неловко убрала руку, но наверное, решила, что прятать уже поздно, и снова взялась за край халата на груди. — Какая разница? Это Санечка подарил. Продал одну из своих картин, между прочим.

Теперь она смотрела вызывающе, но Марк только хмыкнул.

— Продал, говоришь? — Он отвернулся и пошёл дальше по квартире. — Продал… И что же это была за картина, а? Хочешь, скажу? — Голос его звучал размеренно, почти без эмоций. — Пришла ты к одному моему компаньону, и попросила у него сто тысяч. Расписала, какой я моральный урод, что не желаю платить за интернат для особо одарённых, в котором моя дочка Дашенька. Ты ведь всем говоришь, что она моя дочь, так? — Он остановился и через всю меблировку посмотрел на Ольгу. — Полгода денег не платил за родную дочку! Где это видано! М-да… В общем, деньги он дал, а ты пообещала, что поговоришь со мной, так сказать, поставишь перед фактом, что надо вернуть. Я ведь всегда возвращаю долги коллегам, потому что с ними нельзя обращаться так беспардонно, как с бывшей женой… Вот только ты не упомянула, что все счета приходят на моё имя, я их каждый месяц оплачиваю и даже квитанции сохраняю. — Он снизил тон, так что теперь Ольге приходилось прислушиваться. — Забавно, да? Потом вы с… Санечкой отправились в ювелирный магазин и он торжественно купил тебе платиновое колечко с бриллиантом. Всего-то тысяч за сорок-пятьдесят. Ещё осталось… от оплаты за интернат. Так всё было?! — Последнюю фразу Марк рявкнул — и Ольга подалась назад, хотя дотянуться до неё мужчина физически не мог. Да и не поднимал он на женщин руку. Никогда.

— Какая же ты сволочь! — Ольга пошла в наступление. — У тебя мозги, как у… как у неандертальца! Они же у тебя деньгами заплыли! Санечка — он гений! Он должен делать подарки! Иначе он будет ощущать себя неполноценным, понимаешь?! Он же художник! А ты!..

Марк только скривился и пошёл на второй круг. Говорить Ольге, что она что-то попутала с неандертальцами и деньгами, он не собирался…

…- Ты ж ему сказал "жучка" поставить, а не семейные сцены заводить, — заметил Виктор Чехов, сидя в небольшом автофургоне с глухими стенками и придерживая рукой наушник.

— Не любишь мелодраматических сериалов? — с усмешкой переспросил Сокольский. — Сиди и слушай.

— Лучше бы телефон на прослушку поставили, — проворчал Виктор.

— Ну извини, городского у них нет. А у нас нет времени, чтобы возиться с мобильниками. Интересно, где этот художник гуляет?

По всей видимости, этот вопрос пришёл в голову и Марку Лисовскому, потому что через небольшую паузу он спросил у Ольги:

— Где муж?

— Сейчас придёт, — недовольно ответила та и пошла к шифоньеру, переодеваться. Стесняться бывшего мужа она не собиралась. — Он вышел, подышать воздухом. Ты же понимаешь, как тянется это ожидание.

— А может, никакого похищения не было? — спросил вдруг Марк холодным тоном. — Может, вы это всё подстроили, а? Где Даша?

— Да ты!.. — Она чуть не задохнулась и, подбежав к нему, ударила кулаками в грудь. — Да как ты можешь! Ты… Ты чудовище!! Я видеть тебя не могу!!!

Марк поймал её за руки и подтолкнул обратно к шифоньеру.

— Одевайся. Может, ехать придётся.

Она действительно отошла, но теперь плакала, сердито и отчаянно срывая с вешалок нужные предметы своего небольшого гардероба…

…- Парни, кажется отец семейства возвращается, — сообщила Инга, сидя на водительском месте фургона.

Сокольский подался к ней.

— Точно, он.

К подъезду подошёл высокий, худой мужик с окладистой бородкой и красным, мясистым лицом. Оглядевшись, увидел машину Лисовского и шагнул к ней, но потом передумал и пошёл в подъезд.

Александр Валерьянович Громов был человеком гостеприимным и против бывшего мужа своей супруги ничего не имел. Поэтому едва войдя в квартиру, широко раскинув руки, ринулся к гостю.