Инга обернулась через плечо, у неё возник тот же вопрос, который прозвучал в трубке: "Что именно?"

— Что бы ни числилось за Шеллером, он непохож на крупную рыбу.

"Сейчас Борисыч скажет: "Не фантазируй, Игорёк!" И напомнит о "рыбе", которая стоит за Шеллером в нашей собственной конторе", — подумала Инга, заводя мотор и выезжая на дорожку. Наверное, она была права, потому что Сокольский ответил:

— Вот я и говорю, что он больше похож на передаточное звено. Не важно, кем он сам себя воображает. Его должны были взять ещё год назад, после заказного убийства депутата… Я знаю, что этому помешало. Ладно! Мы забираем Витька и возвращаемся.

Откинувшись на спинку сидения, Сокольский убрал телефон. Полковник его сомнений не развеял, но сейчас у них были другие заботы.

* * *

— Так вы его отпустили? Не понимаю, — признался Виктор.

Инга протянула ему стаканчик с кофе. Сокольский не собирался демонстрировать Чехову потайное убежище их группы на "Красном Треугольнике", поэтому они поехали в бывший военный городок, в области. Но не доехали. Остановились перекусить в забегаловке рядом с очередной автозаправкой. Сокольский куда-то смылся и Витёк теперь одолевал вопросами его напарницу.

— Чего ты не понимаешь? — поинтересовалась та, сунув нос в собственную кружку и придя к выводу, что кофе здесь раза в три жиже, чем обещает его цена. — Расслабься, Витенька! Есть кому им заняться. Мы своё дело сделали, выманили его из норы и подвели под неприятности. Дальше — не наша забота.

— Но ты ведь знаешь, что он затевал?

Девица увлеклась очередным бутербродом и явно не собиралась отвечать.

— Она правильно говорит: расслабься, — посоветовал Сокольский, появляясь в своей манере так неожиданно, что Чехов вздрогнул. — Шеллер всего-навсего купил у французов списанный крейсер и собирался с его помощью совершить государственный переворот.

— Чего?! Чушь какая, — буркнул Виктор.

— Я тоже так думаю, — согласился Сокольский. — Но в детали его плана мы не посвящены, так что воздержимся от комментариев. Теперь им будет заниматься контрразведка, а они — народ дотошный, докопаются до правды.

Виктор поставил на пластмассовую столешницу непочатый стаканчик с кофе и некоторое время сидел, глядя в даль. Потом изрёк:

— Всё-таки обидно, что не мы!

— А ты мечтал о медали? — Сокольский весело усмехнулся. — Это только в кино одни-единственный агент-одиночка разруливает ситуацию, ловит и уничтожает всех нехороших дядь и тёть, и получает за это лавры. В жизни по-другому: один агент раздобывает информацию, другой анализирует её, третий подставляет свою шкуру, играя в приманку, потом передаёт всё нарытое соседнему отделу — и берётся за новое задание. Мы — одно из звеньев этой цепи. Но можешь гордиться — мы надёжное звено, потому что хорошо справились со своей работой.

Виктор вздохнул и вроде бы признав справедливость сказанного. Или не нашёлся, чем возразить.

— Может, мы поедем наконец? — предложила Инга, которой порядком надоело торчать на одном месте. Тем более, что и кофе, и бутерброды уже закончились. Равно как и их участие в судьбе Александра Ивановича Шеллера…

Глава первая. Знакомство

(Лето 2016 года)

Иногда его звали "Марк Лис", за хитрость и изворотливость. Ещё говорили, что у него девять жизней, как у кошки. Вообразите себе этот "гибрид" — и получите примерное представление о Марке Викторовиче Лисовском. Внешность его тоже запоминалась с первого взгляда: невысок, худощав, при этом хорошо физически развит и скорее своеобразен, чем привлекателен. В лице его присутствовало нечто "от неведомой зверушки": длинный, острый нос, выпуклые глаза, лоб высокий, но скошенный, что подчёркивала манера зачёсывать назад короткие, прямые волосы. Подбородок, наоборот, маловат под всё остальное. В общем, далеко не красавец.

В мае этого года ему исполнилось сорок три. Возраст значительный для мужчины. К такому возрасту уже нужно что-то из себя представлять. Но с деловой точки зрения Марк Лисовской давно добился всего, чего хотел. У него была своя строительная фирма, солидный счёт в банке, скромный особнячок на окраине Питера, две машины (одна для деловых встреч, другая — для души) и квартира в центре. А вот с личной жизнью не ладилось.

Когда в конце 1990-х Марк только начинал разбираться в тонкостях бизнеса, выдерживать атаки конкурентов и наезды "братвы", ему хотелось, чтобы дома встречали уют и тепло, но он не мог себе этого позволить. Точнее, один раз позволил, а потом, в туманное осеннее утро, его молодой жене позвонили и попросили передать мужу, чтобы он сдал свой бизнес конкуренту, дабы его супруга не испытала на себе то, что ей точно не понравится. Марк уже тогда носил прозвище "Лис". Он выкрутился смог обыграть обидчиков и помочь доблестным органам милиции прихватить "братков" с поличным. Его юная супруга отделалась испугом. Но уж очень ей этот испуг не понравился и она решительно ушла от Марка. Он понял, простил, а заодно положил себе, что сперва станет "большим и толстым", до которого уже не докопаешься, а уж потом подумает о семейном очаге.

Российский человек в лихие девяностые учился жить по-новому. Происходило это очень трудно, иногда с кровавыми потерями. Ему надо было сперва осознать, что богатый — необязательно сволочь и обманщик, который "обдирает бедных". Нас приучили к подобным взглядам с советских времён, красочно рисуя "подлых буржуев", и внедряя в наши мозги "классовую ненависть" к тем, у кого чуть-чуть больше благ. У подобной обработки мозгов есть и обратная сторона: едва выходит бывший советский гражданин в богатые — ему тут же кажется, что он обязан всех обманывать и решать вопросы силовыми методами. Надо же оправдывать звание "подлого буржуя".

Марк на этот счёт оказался более мобильным, но как же трудно ему было выжить и остаться честным предпринимателем! Не удивительно, что про него говорили: "У этого человека девять жизней". За прошедшие годы чего только он ни пережил. Его запугивали, ему угрожали, жгли его только что арендованный склад, устраивали налёт на его контору. Его били, похищали, как-то нанесли три ножевых раны и выкинули из машины на всём ходу. Дело было слякотным весенним вечером, на одном из загородных шоссе. Марк пролежал на грязной, ледяной обочине часа полтора, прежде чем его заметили и вызвали милицию, а уж та потрудилась пригласить скорую. Поговаривали, что именно лёд его тогда спас, и он потерял крови меньше, чем должен был при таких травмах. В тот же год его избили вторично, сломав обе руки. Он снова выжил и позаботился о том, чтобы обидчики угодили в тюрьму надолго. Главное — ни угрозы, ни раны, не смогли помешать ему поднимать свой бизнес. Его труды и страдания оказались не напрасными, постепенно жизнь стала налаживаться, криминальные разборки медленно уходили в прошлое… В общем, снова Марк Лисовской женился спустя десять лет.

Ольга ворвалась в его жизнь, как торнадо с женским именем, и сразу потребовала к себе очень много внимания. Она была романтична, красива, любви отдавалась вся, до кончиков пальцев, и здорово вскружила голову молодому бизнесмену. Марку тогда было около тридцати пяти и хотя внешностью он похвастаться не мог, зато уже мог позволить себе (несмотря на кризис 2008 года) шикарную пятикомнатную квартиру на Невском проспекте и другие материальные блага того же уровня. Читайте: женихом он был привлекательным. Только одного ему не хватало — времени. Чтобы удачно вести дела, надо много вкалывать. У бизнесмена рабочий день не нормирован. Ольга часто оставалась, предоставленная сама себе, а ей хотелось развлечений. Она гуляла по магазинам, устраивала вечеринки, даже пробовала открыть нечто вроде "литературного салона", и всё это она делала с размахом, щедро, то есть, достаточно дорого. Если шампанское — то лучшее, если платье — то из самого дорогого бутика. Марк не возражал. Он понимал, что не может подарить жене столько внимания, сколько она заслуживает — и дарил ей деньги. Она казалась яркой звездой, назначение которой — падая с небосвода, завораживать собой всех, кто её видит. Не удивительно, что однажды она "упала" в объятья другого.