– Давай скорей! – на столе уже ждал омлет из сублимата. Специи и парочка поджаренных помидорок делали его вполне съедобным. Вот бы такое в Логово! Но хорошие сублимированные продукты стоили дороже лапши, которую почему-то называли бич-пакетами. Тайна названия терялась в веках, но прикипело оно намертво.

– Давай-ка я тебя загримирую, – Ларс со вздохом кинул взгляд на часы. – Не хочется пешком тащиться. Далеко и долго, а мне еще на работу.

Я подчинилась. Хоть какое-то время не решать самой!

А Ларс принес коробку из-под обуви, полную всяких теней, пудры, карандашей для век…

– Я, конечно, не визажист, так что… что получится.

Получилось великолепно! Из зеркала смотрела молодая женщина, лет на пять старше меня настоящей, причем Ларс не накладывал ни тональник, ни пудру. Просто нанес где-то линию, где-то мазок… Он не наносил макияж – рисовал, используя вместо холста лицо.

– Главное, руками не трогай! – он убрал следы «преступления» и настучал на домашнем компьютере записку для родителей. – Все, до вечера меня искать не будут, сказал, что на работе. Готова? Тогда – вперед!

Идти по улице было странно. Спокойно влиться в людской поток, втиснуться в вагон монорельса. За проезд заплатил Ларс, но вышли мы на две остановки раньше, на случай, если решат отследить его передвижения.

– Сюда! – указал он на дверь самого обычного офисного здания. Лифт поднял на тридцать первый этаж и распахнул створки с легким звоном.

Дверь кабинета открыл невысокий подтянутый мужчина в идеально сидящем костюме. Посторонился, пропуская внутрь, и нажал кнопку автоматического замка.

– Нам же не нужны свидетели, не так ли?

От этих тайн стало не по себе, и чтобы скрыть волнение, я огляделась.

Обычный офис со стандартной модульной мебелью. Столы, стулья, шкафы… Не вписывался только диван: большой, из черной кожи. А может, заменителя, кто его разберет.

– Это она? – я насторожилась. Все же неприятно, когда о тебе говорят в третьем лице.

Ларс только кивнул в ответ и подтолкнул в спину, заставляя сделать небольшой шаг.

Мужчина наклонил голову:

– Интересный мейкап. Может, умоетесь? – он кивнул на шкаф.

Я послушно распахнула створки и ахнула: за дешевым пластиком, замаскированным под дерево, скрывался шикарный салон красоты!

Большое зеркало с подсветкой, маленькое – увеличивающее. Полочки забиты пробниками брендовой косметики, я о такой даже мечтать не могла!

– Не стесняйтесь, – подбодрил меня мужчина. А я вытащила из стопки ватный диск и застыла, глядя на россыпь сокровищ.

– Попробуйте вот это, – хозяин офиса тут же понял, в чем дело, – а после смойте этим.

Я послушно нанесла средство на диск, провела по лицу… Разве бывают такие чудесные вещи? Словно прикосновение облака! Я физически ощущала, как растворяется жир и грязь, налипшая на лицо, пока мы добирали. Как впитывается увлажняющее средство, и кожа буквально расправляется, становясь сияющей и гладкой.

Через десять минут я любовалась собственным отражением. Какая хорошенькая! И ведь даже без макияжа!

– Прекрасно! – мужчина тоже выглядел довольным. – Так… сколько вам лет, говорите?

– Скоро будет восемнадцать.

– А точнее? – мягкий, сочувственный взгляд проникал в самую душу. Хотелось расплакаться и рассказать этому человеку все, с того страшного момента в кафе и по сегодняшний день.

Но я уже научилась помалкивать.

– В ноябре будет восемнадцать.

Тщательно уложенные брови на миг сошлись к переносице, но через мгновение лицо снова разгладилось:

– Думаю, это не проблема. Вы можете раздеться?

Вот оно! То, чего я боялась больше всего. Даже больше саро!

На помощь, как всегда, пришел Ларс:

– Подожди! Послушайте, прежде, чем вы примете решение, да и, вообще, станете её осматривать, у нас есть… условие.

– Какое же? – мужчина выглядел заинтересованным.

– Никакого секса.

– Молодой человек, у меня Клуб, а не публичный дом!

– Но это не мешает вашим членам рисовать с натуры некоторые моменты! А она – девственница!

Взгляд карих глаз стал заинтересованным:

– Вот даже как? Весьма… необычно. А, знаете, что! – он щелкнул пальцами, словно нашел какой-то потрясающий выход из положения, – а пожалуй, в таком случае я внесу в договор пункт о сохранении этой самой девственности. Это так… пикантно!

Ничего себе определение!

– Это… странно?

– Понимаете, я же уже говорил, у нас закрытый клуб по интересам, а не публичный дом. Наши гости рисуют с натуры и получают от этого эстетическое удовольствие. Конечно, о моделях ничего не известно, но куда деться от слухов? И кто знает, возможно, кому-то это покажется интересным. Вам ведь рассказывали, что зарплата натурщиков зависит от их популярности? Конечно, какой-то минимум, чтобы не умереть с голоду, получают все, но основной доход зависит от востребованности. Так что ваша милая особенность может привлечь внимание и даже сделать популярной. Увы, невинность в наших кругах нынче так редка! Ну а теперь снимайте с себя одежду.

Я зажмурилась. Одно дело скинуть одежду перед Ларсом, хотя до сих пор не знаю, что на меня нашло, и совсем другое – оказаться голой в присутствии чужого человека. Хотя… в этом моя работа и будет заключаться: раздеваться, чтобы богатенькие эстеты могли лапать меня взглядами. А значит, здесь, считай, и нет никого!

Мужчина терпеливо ждал, а когда я потянула завязки толстовки, одобрительно кивнул.

– Прекрасно! – сообщил он, когда одежда оказалась на стуле. – А теперь повернитесь!

Я послушалась.

– Очаровательно! Какая мускулатура, тонкая, гибкая… Приятно, когда молодые люди следят за своей физической формой. Вы спортсменка?

Вспомнились крыши, балконы, балки, сумасшедший бег, ощущение полета.

– Да.

– Великолепно! Будьте добры прилечь на диван, я должен убедиться, что…

– Стой! – выполнить указание не позволил Ларс. Схватил за руку так, что я вскрикнула от боли. А он моментально снял рубашку и накинул мне на плечи, и повернулся к мужчине.

Не надо быть ясновидящей, чтобы понять: что-то пошло не так. Ласт напружинился, как зверь перед броском, ноздри трепетали от сдерживаемого гнева.

– Какие-то проблемы? – владелец клуба выглядел удивленным.

– Что. Это. Такое? – палец Ларса указал на дверь, вернее, на угол дверного проема.

Я пригляделась. Там, в щели, замаскированной под естественный изъян, едва заметно блестел глазок видеокамеры.

– Издержки профессии, – пожал плечами хозяин офиса. – Анонимность – альфа и омега нашего сообщества, и мне нужны гарантии, что девочки и мальчики не будут болтать лишнего.

– Одевайся, – рыкнул Ларс.

Я замешкалась: снова неудача. За что не возьмусь, хоть в петлю лезь! Но потом натянула трусики. Делать это под взглядами двух мужчин было неуютно, а еще эта камера…

– Вот что, молодой человек, – владелец клуба потерял ко мне интерес и переключился на Ларса. – Вижу, честь подруги для такого, как вы, не пустой звук. А как вам предложение стать членом клуба, чтобы вы могли приглядывать за всем самостоятельно?

Желваки на лице Ларса заиграли. Он упрямо мотнул головой, но мне привиделось, что в глубине серых глаз мелькнул интерес.

– Отчего же? – удивление мужчины казалось искренним. – Вероятно, дело в ежегодном взносе?

Ларс уставился на него в упор, но тот не замолкал.

– В виде исключения я могу предоставить вам бессрочное членство без взносов со всеми привилегиями и правами. Скажем, до того момента, как эта особа, – он указал на меня, – не уволится или не потеряет девственность. Ну как, согласны?

Ларс помотал головой. А потом прямо спросил:

– Она вам так приглянулась?

Ответом было легкое пожатие плечами:

– Девственность – штучный товар, тем более в богемной среде. Ею гордятся, её вставляют напоказ, ею торгуют, в конце концов. Ну а уж натурщица… нет, мне даже не поверят, что такое бывает!

– Вы что, считаете девушек из обычных семей шлюхами? – не выдержала я.