К глазам снова подступили слезы.
Ничего уже не будет, как прежде.
— Мы очень виноваты перед тобой, — тихо зашептала ему на ухо Фригга. — Нужно было сразу тебе все рассказать…
— Прости меня, — прохрипел Локи, несмело сжимая ладонь женщины. — Это из-за меня почти уничтожен Асгард…
— Глупости, — Фригга поцеловала сына в взлохмаченную макушку. — Во всем виновата Хела. Ты ничего не смог бы сделать… Не вини себя.
Локи подавил рвавшийся наружу судорожный стон и зажмурился.
— Что теперь будет? — спросил он и сжался, ожидая страшного ответа.
Что, если отец не захочет больше видеть его теперь, когда Локи знает свою истинную сущность и может быть опасен?..
— Ничего не изменилось, — словно прочитав мысли сына, тихо ответила Фригга. — Ты по-прежнему наш. Принц Асгарда. Сын Одина. Мой сын…
— Тор знает? — сипло спросил Локи. Его дыхание постепенно выравнивалось, и руки бессильно лежали на коленях матери.
— Никто ничего не узнает, — заверила его Фригга. — Об этом тебе не стоит волноваться…
И Локи поверил. Он вздохнул, окончательно успокаиваясь, и, как и когда-то много лет назад, уснул на плече у мамы. Фригга дождалась, когда дыхание сына стало ровным, и аккуратно переложила его голову на подушку. Выходя из комнаты, обернулась. Лицо спавшего Локи было спокойным, и лишь на щеках блестели дорожки от слез.
Тор долго стоял перед дверью в комнату Локи и все никак не решался постучать в нее. Наконец, он собрался с духом и поднес кулак к дверному косяку. Но старший принц еще не успел опустить на него руку, когда дверь открылась сама.
На пороге стоял Локи — бледный и заметно похудевший. Он смерил брата строгим и настороженным взглядом.
— Чего тебе?
— Я пришел, — оповестил брата о своем прибытии Тор и попытался пройти в комнату, но Локи преградил ему дорогу.
— Я вижу, — сухо ответил он. — Зачем?
Тор растерялся. Ему очень хотелось увидеть брата, но теперь, когда Локи был перед ним — злой и отчужденный — старший принц и сам не знал, зачем пришел.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он вместо того, чтобы сказать брату о том, как он волновался за него все это время.
Локи вздрогнул. Его взгляд сам по себе упал на руки Тора, которые все еще были забинтованы.
— Лучше всех, — холодно отчеканил он, но Тор ему не поверил.
Старший принц наконец решился и надавил на дверь, которую держал младший принц.
— Локи, я знаю, что с тобой случилось, — сказал он, но Локи тут же зашипел на него и, схватив за воротник камзола, втащил в комнату. Едва Тор вошел, как младший принц тут же захлопнул дверь.
— Тш-ш-ш… — шикнул он на брата, повернувшись к нему лицом. Тор заметил синяки под его глазами и с тревогой стал всматриваться в осунувшееся лицо.
— Что ты знаешь? — зашипел на Тора Локи, мертвой хваткой вцепляясь пальцами в его плечи. — Говори!
Тор поймал мечущийся взгляд брата.
— Я знаю, зачем ты был в Йотунхейме, — тихо ответил он.
Локи сжал челюсть с такой силой, что на его лице заходили желваки. Он с силой оттолкнул от себя брата и отвернулся.
— Уходи, — услышал Тор его глухой голос.
Старший принц отрицательно затряс головой, хотя Локи и не мог этого видеть.
— Я не уйду.
— Уйдешь, — по-змеиному зашипел на брата Локи, глядя на него из-за левого плеча. Его зеленые глаза так и сверкали злой решимостью и, почему-то, затаенным страхом.
Тор, заметив затравленный взгляд брата, против воли подошел ближе. Неужели Локи боялся его?
— Локи, в этом нет ничего страшного! — попытался вразумить брата Тор, но Локи, казалось, совсем его не слушал. Он все пятился и пятился, пока не уткнулся спиной в стену.
— Ты — мой брат! — горячо заверил его Тор, не замечая, что своими словами делает только хуже. Локи загнанно смотрел на него и молчал. — То, что ты родом из Йотунхейма, абсолютно ничего не значит! Нам надо держаться вместе, и все будет, как раньше…
— Как раньше? — язвительно перебил Тора Локи. — О, мой милый брат, как раньше уже не будет…
Зеленые глаза сощурились и полыхнули такой искренней ненавистью, что Тор почти физически ощутил всю враждебность младшего принца.
Но он предпринял еще одну попытку:
— Неужели ты не хочешь все вернуть? Давай забудем обо всем, что случилось в Йотунхейме, и тогда…
— По-твоему, раньше было хорошо? — каждое слово Локи было насквозь пропитано обидой и горечью. — Разве ты вспомнил обо мне хотя бы раз до того момента, как заметил опасность в лице Фрейи? Разве ты когда-нибудь сделал что-нибудь для того, чтобы сблизиться со мной? Я всегда был один!
— Но… Локи? — Тор от этого напора отступил от брата на шаг. — Я не думал, что ты…
— А ты никогда не думаешь! — выплюнул брату в лицо Локи, отрываясь от стены и в свою очередь наступая на Тора. — Я намекал тебе, что мне одиноко! А что ты? Ты «не думал», о том, что мне был нужен друг. Что мне. Нужен. Брат.
Тор молча открывал и закрывал рот и не мог произнести ни слова. С какой стороны ни посмотри, Локи был прав.
Кругом прав.
В том, что происходило сейчас, был виноват Тор.
— Прости, — тихо сказал он, опуская глаза в пол. — Но, может, нам стоит попробовать все изменить?..
— Нет, — Локи упрямо мотнул головой. — Наши с тобой пути разошлись очень давно. Теперь ничего уже не изменить.
Тор вышел из комнаты брата подавленным. На плечи всей своей тяжестью давило чувство вины, и в груди рождалась злость на самого себя.
Это его вина. Он сам виновен в том, что произошло с братом. Теперь он понял это.
Но как искупить свою вину, он не знал.
Нижний город был почти разрушен. Полуразвалившиеся дома, развороченная мостовая, от которой не осталось камня на камне, обгоревшие деревья — при виде этой печальной картины у Тора болезненно сжалось сердце. Впервые за долгое время после болезни отец взял его с собой сюда — помогать асам восстанавливать полуразрушенный Асгард.
Огун и остальные, кроме Сиф, которой до сих пор не разрешали лишний раз напрягать свое тело, уже давно работали наравне с остальными, помогая пострадавшим от схватки с Ледяными Великанами.
— Тор! — Вольштагг, который незаметно, но прочно влился в их компанию, радостно похлопал друга по плечу. — Рад тебя видеть!
Тор с неподдельным счастьем встретил друзей. Его взгляд невольно задержался на Фандрале. Несмотря на жару, на нем был надет камзол с высоким воротником, в котором наверняка было неудобно работать. Но этот воротник отлично закрывал шрам на его шее, и Тор глубоко вздохнул, сочувствуя другу, который всегда очень переживал, когда дело касалось его внешности.
Работали друзья молча — никому не хотелось говорить. Наравне с остальными они разгребали завалы, освобождая невольных заложников, оказывали им помощь, предлагали временное жилье до полного восстановления нижнего города. Тор и остальные сами попросились сюда — на место бедствия. И Один, который сам всегда лично присутствовал на каждом таком событии, не возражал.
Лишь Локи не захотел быть вместе со всеми.
Тор машинально разгребал завалы одного из домов, думая о брате. Старший принц с легкостью передвигал тяжелые каменные плиты и перекладины. Он бы предпочел поднять тысячу таких каменных глыб, чем найти простой ответ на сложный вопрос: как вернуть расположение брата или хотя бы привести того в чувство. Если Локи и раньше любил уединяться, то после случившегося в Йотунхейме и вовсе стал нелюдим. Надо было как-то это исправлять.
Размышления Тора прервал слабый шорох, который старший принц и не заметил бы вовсе, если бы этот шорох секундой позже не перерос в грохот. С изумлением Тор оглянулся в ту сторону, откуда раздался шум.
К нему упорно пробиралась девушка, по пути задевая обломки и спотыкаясь о них же. Маленькая и очень худая, с большими удивленными глазами и копной спутанных рыжих волос, стянутых на затылке в нелепый хвост, среди бесконечно серых тонов разрушенного города она показалась Тору лучиком света. Этот лучик, заметив, что на него смотрят, тихо ойкнул и закрыл ладонью губы.
