Солнечные лучи раннего утра освещали обеденный зал. От окон на пол падали тени — узоры литых решеток четко выделялись на белом камне, и робкие солнечные зайчики, отражаясь от стоявших на столе бокалов, падали на стены.

Маленькая Ингрид, сбежав от присмотра мамушек, с трудом вскарабкалась на высокий стул и уперлась локтями в стол, ожидая родителей. Она специально влезла на стул отца, проверяя, прогонит он ее или уступит место. В серых, таких же, как у матери, глазах плясали лукавые огоньки. Предвестники грядущей шалости.

Предвестники проблем, которые скоро упадут на натруженные возведением нового Асгарда плечи родителей.

Ингрид услышала шаги, и ее губы сами собой растянулись в широкой улыбке. Маленькая, со светлыми волосами, которые, сколько их ни причесывай, всегда топорщились в разные стороны, она была похожа на крошечного гнома, как часто называл дочь сам Тор.

Дверь обеденного зала распахнулась, и Ингрид увидела мать. Заметив девочку, Сиф всплеснула руками и беспомощно повернулась к мужу.

— Сбежала от присмотра? — входя в комнату следом за супругой, добродушно спросил Тор. — Ты знаешь, что тебя все обыскались?

— Снова, — добавила Сиф, складывая руки на груди и поджимая губы.

Она обернулась к мужу в поисках поддержки, но не нашла в выражении его глаз ни строгости, ни досады. Сиф всегда считала, что воспитанием дочери должен заниматься отец: хвалить за послушание и ругать за ошибки. Но Тор в своей маленькой дочурке души не чаял, и Ингрид всегда все сходило с рук. Это не нравилось Сиф, и, досадуя на мужа, она сама бралась за воспитание дочери.

«Если она вырастет неженкой, это будет твоя вина», — не раз говорила он Тору.

«Перестань, Сиф, она еще совсем крошка!» — каждый раз беспечно отмахивался Тор.

Вот и сейчас он вместо того, чтобы отчитать дочь за то, что она заставила всех нянек волноваться и очертя голову броситься на ее поиски, он подхватил Ингрид под мышки и, сев за стол, усадил ее к себе на колени.

Сиф неодобрительно посмотрела на мужа, но ничего не сказала. Просто села рядом по правую его руку и молча послала ему один из тех своих взглядов, после которых царю Асгарда всегда становилось не по себе.

— Она подрастет и станет серьезнее, — оправдывая дочь, сказал Тор в ответ на этот неодобрительный взгляд серых глаз. — Но сейчас она еще ребенок.

— Она царевна, — поправила супруга Сиф, и Тор на это лишь махнул рукой.

— Ты в детстве была такая же. Да-да, и не смотри на меня так!

Слушая этот негромкий спор родителей, Ингрид лишь смеялась.

Кровь, текущая в ее жилах, с самого детства определила ее будущее. Кровь лучших из асов, кровь ее предков. И добродушие и отвага отца непостижимым образом гармонично сочетались в ней с твердостью и решительностью матери.

Под серым норвежским небом год за годом подрастало новое поколение Нового Асгарда.