— Ты же не драться собираешься, — усмехнулся Люцифер. — Ты не боец. Тебе лишь бы лук и стрелы, чтоб издалека, чтоб не видеть. Даже меня Михаил с Небес скидывала, а ты все боялся ручки замарать. Ну, — он толкнул Габриэля в плечо. — Ударь меня. Давай, трус. Трус! Что, без Михаил не можешь держать Небеса в повиновении, вот и пришел за ней? Что, видел, как она падает, но решил не мешать самоустранению конкуренции? — он снова толкнул его, и Габриэль, всем своим существом наслаждаясь происходящим, ударил его в живот.

Люциферу показалось, что он снова пал и ударился всем телом об острые камни. Он никогда не мог представить себе, что вновь переживет подобную боль; но первый удар Габриэля оказался настолько сильным, что он даже пожалел на миг, что спровоцировал его. Его впечатало в раскаленную стену так, что он мгновение на ней висел, прибитый мощью архангела, потом сполз вниз на ледяной пол. Но безумие вновь затопило его сознание.

— Откуда… эта… сила, Габриэль? — поинтересовался он, вставая на четвереньки. — Ты что, теперь бог?

Габриэль ударил его ногой, потом поднял и снова ударил кулаком в лицо. Мощь зудела во всем его теле, требуя выхода, и простое избиение неспособной сопротивляться жертвы его не удовлетворяло. Габриэль полностью излечил его, не выпуская его шеи из рук, и снова начал избивать, буквально слушая, как в нем лопаются внутренние органы и ломаются кости.

Наконец он почувствовал блаженную усталость. Люцифер лежал у его ног, уже не шевелясь. В клетке невозможно умереть, но он был мертв, хотя и в сознании, и Габриэль мстительно срастил ему только самые необходимые органы.

— А ноги тебе не нужны, — тихо сказал Габриэль, переворачивая Люцифера на живот и надавливая на позвоночник до тех пор, пока тот не хрустнул, ломаясь в пояснице. — Это тебе за Михаил. Хотя нет. Это тебе потому, что мне так хочется.

— Ты вечно меня подсиживал, — Люцифер улыбнулся кровавым ртом. — Даже на месте сатаны… не можешь смириться, что есть те, над кем нет твоей власти. Ты будешь хорошим дьяволом, братишка, но плохим богом.

— Посмотрим, — Габриэль взял его за волосы и ударил лицом о стену клетки, потом вернулся к Михаил и поднял ее на руки.

Она начала исцеляться прямо на глазах: заросла чудовищная рана на лице, вновь появились зубы, которые Люцифер выдирал по одному, срастались кости и порванные мышцы тела ее сосуда. Адам тоже был здесь, он чувствовал боль и долгожданное избавление от нее.

— Отпусти его, — шепнул Габриэль, переступая через порог портала на теперь высохшую траву: над полем словно прошел кислотный дождь. Дин, завидев их издалека, принялся торопливо читать заклинание, уничтожающее портал.

— Кого? — Михаил завозилась в его руках, и он опустил ее на землю, она сразу же осела, разучившись ходить за столько времени.

— Адама. Пусть его душа отправится туда, где ей положено быть.

— Но я не могу быть в его теле без души, — проговорила Михаил, пытаясь встать, но даже восстановленное, это тело умирало и отторгало ее.

— Именно, — Габриэль поцеловал ее в лоб. — Ты должна быть в своем истинном теле, чтобы победить Хастура.

— Хастура? — Михаил нахмурилась.

— Мне надо, чтобы ты его убила, — проговорил архангел. — Я знаю, что не могу просить тебя об этом, поэтому приказываю.

Михаил запрокинула голову, вся пронизанная нестерпимо ярким светом.

Дин бежал к ним по жесткой траве: он видел Адама, видел, как Габриэль обхватывает руками его голову, целуя, как он стоит, объятый светом, но когда он приблизился, то увидел, что столп света продолжает пронизывать все пространство до самого неба, а тело Адама лежит на земле. Дин обнял его, оттаскивая подальше от архангелов.

— Душа Адама на Небесах, как я и обещал, — сказал Габриэль, даже он щурился от светового потока рядом с собой. Дин зажмурился, но его слепило все равно до темных пятен перед глазами, и он не вынес, обняв Адама и спрятав лицо на его плече.

Внезапно свет прекратился, сконцентрировавшись до облика одного человека, сияние последний раз мигнуло и погасло. Перед Дином теперь стояла воплощенная красота; белый костюм не скрывал великолепную женскую фигуру, черты лица были прекрасны, но в них застыло выражение презрения и затаенной боли. Михаил была почти одного роста с Габриэлем, в них было неуловимое сходство, хотя они были совершенно разными по чертам. Зеленые глаза смотрели на Дина равнодушно, без всякой злости, печали или симпатии.

— Мне надо похоронить брата, — сквозь зубы произнес Дин, и Михаил подняла руку; Адам исчез.

— Возле твоего бункера сложен погребальный костер охотников, и твой брат на нем, — проговорила она. Подоспел Азирафаэль, обеспокоенно оглядел ее с головы до ног. — Я в порядке, — тем же неэмоциональным тоном сказала она. Тем не менее, голос был приятный. — Что с Антихристом?

— О… — проговорил Азирафаэль. — Дело в том, что Антихриста как такового больше не существует. Видишь ли, Михаил, он был способен менять реальность, поэтому пожелал быть сыном человека, а не Люцифера, и поэтому Антихрист как явление перестал существовать. А Адам Янг остался, он волшебник, оказывается.

— Война будет между ангелами и демонами не из-за Апокалипсиса, — добавил Габриэль. — Я забрал Хассалеха у Вельзевул.

— Давно пора, — Михаил чуть улыбнулась, отчего лицо ее преобразилось. — Он на Небесах?

— Он на Земле, — ответил Дин, и все четверо зашагали к «Импале». — В нашем с братом бункере.

— Ты объединился с людьми? — Михаил буквально зашипела. — Как ты мог?

— Ради Хасса на моей стороне есть даже демон, — отозвался Габриэль. — Кое-что изменилось, Михаил, пока тебя не было.

— Два демона, — поправил Азирафаэль. — То есть, полтора. То есть один, а второй частично.

Габриэль непонимающе повернулся к нему, и ангел пояснил:

— Кроули, который настоящий, змий из Эдема, он не хочет победы Вельзевул, как и нашей, и того, чтобы Хассалех отправился в ад или на Небеса. Открыто выступить против Вельзевул он не хочет и не может, но это он сказал мне о Дагон. Он… стал другом Хассу, когда мы были в Хогвартсе.

— Ты отправил Хасса в Хогвартс?! — взвилась Михаил. — К людям?

— Если бы я этого не сделал, война уже бы шла, — отозвался архангел. — Хассалех скучал по тебе.

— Мне нужно набраться сил, — подумав, ответила Михаил. — Мне все еще кажется, что огонь пожирает меня, но стою я на льду.

Габриэль, когда они сели в машину, сжал пальцами ее виски, и Михаил блаженно откинулась на сиденье, наслаждаясь отсутствием боли и тем, как притупились воспоминания, став отстраненными, словно все, что было в клетке, произошло не с ней.

— Люцифер был прав, — она повернулась к Габриэлю. — В тебе новая сила. Как ты это сделал?

Дин заинтересованно посмотрел в зеркало заднего вида; его тоже волновал этот вопрос, он чувствовал теперь Габриэля совсем по-другому. Если и другие ангелы научатся так повышать свой КПД, с ними вообще не сладить. Поначалу он думал, что архангел просто обладает такой силой и теперь просто перестал ее скрывать, но раз заметил Михаил… заметила, Дин, заметила. Трудно ассоциировать хладнокровного архангела с тем прекрасным созданием на заднем сиденье, но надо привыкнуть. Дин уже подумал, как бы сделать так, чтобы Сэм оказался наедине с Михаил до того, как ему скажут, что это тот самый архангел, и полюбоваться на то, как у братишки челюсть отвиснет.

Габриэль молча посмотрел на Михаил и отвернулся.

— Ты сделал правильно, — констатировала Михаил, и Дин так и не узнал, что именно сделал Габриэль.

«Импала» подъехала к ангару возле входа в бункер.

— Это еще что за черт, — вполголоса спросил Дин в пространство, глядя на стоящего посреди заросших каменных плит рыжего худого мужчину в черной водолазке и брюках настолько узких, что непонятно, как он вообще садится.

— Именно черт, — отозвался Азирафаэль. — Это Кроули. Тот, о котором я говорил. Настоящий.

— Привет, ангел! — воскликнул Кроули, подходя ближе. — О, я смотрю, вы откопали Михаил! Ты где была, птичка моя, Хастур половину ада чуть не загрыз, когда решил, что ты пропала.