Михаил была той самой, кто придумал поцелуй как явление — как раз тогда, под светом новорожденной звезды она впервые осторожно прикоснулась золотыми губами к губам Хастура. Хастур от неожиданности распахнул огромные крылья, белые с сизым отливом, их было всего два, но все на Небесах знали, что он обгонит и Азирафаэля с четырьмя крыльями, Габриэля с его шестью. Будучи простым ангелом, Хастур мог бы потягаться с любым архангелом, будь среди них такие чувства как зависть и соперничество, но тогда Хастур о существовании подобного не знал и просто радовался тому, что может делать что-то за Михаил.
Вряд ли Вельзевул знает историю Хастура и Михаил. Сам же он понятия не имел, что у нее с Габриэлем все зашло настолько, что они стали создателями.
— Хассалеху должны принести письмо из Хогвартса, — вернувшись к Кроули и погрузившейся в мягкое кресло владыке ада, сказал Азирафаэль. — Мне кажется, вам стоит… побыть в Лондоне некоторое время, чтобы письмо пришло. И чтобы он привык к… другому окружению.
— Я не могу сейчас покинуть ад, — отозвалась Вельзевул. — Мне надо проследить, чтобы ваша… самодеятельность никак не отразилась в дальнейшем, — она злобно посмотрела на Кроули.
— Михаил сейчас отсутствует, поэтому я не могу оставить Небеса, — Габриэль задумался на минуту, явно подсчитывая плюсы и минусы принимаемого решения. — Но насчет Лондона ты прав. Ты не против, что Хассалех дождется письма из Хогвартса у тебя?
— Конечно, — поначалу растерянно улыбнулся ангел, но тут же его радость стала настоящей: во-первых, это ли не свидетельство, что Габриэль снова расположен к нему благодушно, а во-вторых, он любил детей. Конечно, вряд ли Вельзевул воспитала что-то благородное и с возвышенными чувствами, но тут Азирафаэль вспоминал о Маге и возлагал немалые надежды на генетику. Вдруг он будет похож на Габриэля больше, чем на владыку ада, и пускай заносится и читает нотации, зато будет трудолюбивым и в глубине души добрым — именно таким Азирафаэль видел архангела.
Старался видеть.
— Ты же не думаешь, что я позволю устроить ему тут интенсив воскресной школы, — огрызнулась Вельзевул и повелела. — Кроули, чтобы присутствовал здесьпостоянно.
— Это пристанище ангела, — Габриэль скрестил руки на груди.
— Будет интернациональная коммуналка, — пожала плечами Вельзевул.
— Та твоя командировка в СССР до сих пор аукается мне непонятными терминами.
— Я стимулирую тебя к развитию.
— Мне поблагодарить?
— Воздержись, — Вельзевул взмахом руки открыла форточку и, обернувшись роем мух, не прощаясь, первой отбыла в свою обитель. Габриэль еще долго напоминал Азирафаэлю на енохианском о важности, ответственности, доверии и том, что с ним будет, если хоть что-то произойдет с Хассалехом, добавил, что мальчик прибудет послезавтра, а если нет, то он обрушит…
—…своды ада на голову Вельзевул, — утомленно договорил за него Кроули. — Я уже слышал.
— У тебя прекрасный слух, — оскалился Габриэль и мстительно растаял в особенно яркой вспышке света.
— Нам надо… обсудить, — удостоверившись, что они остались наедине, сказал Азирафаэль. — За чашкой точно не чая и даже не вина.
— Водка? — предложил демон. — Возле российского посольства ресторан открыли.
— Хорошая идея, но я подзабыл русский, поэтому, пожалуй, лучше в «Ритц», по классике, — ангел, покачиваясь, ушел в подсобку, откуда вышел уже в новом костюме, чистом и свежем, пригладил волосы и надел новые очки.
— Еще постригись, — посоветовал Кроули. — Ходишь, как я в девятнадцатом веке ходил.
— Мне нравилось, как ты ходил, — Азирафаэль открыл перед ним дверь и машинально улыбнулся. — После вас. Кстати, — уже на улице спросил он. — Почему Вельзевул опускает пальцы в чай? Я заметил.
— Она повелитель мух, — Кроули пожал плечами. — Чувствует вкус не только языком, но и пальцами. И, поверь мне, это наименьшее из… проявлений.
— Она ходит по стенам и потолку? — рассмеялся Азирафаэль, но увидев мрачный взгляд в ответ, смешался. — О. Видимо, да.
— И еще воплощается везде, куда залетает ее муха, хоть одна. И видит все, что видят ее мухи.
— Я уже пожалел, что спросил! — Азирафаэль потряс головой и первым забрался в машину демона.
— Почему ты в прострации? — поинтересовался Кроули уже в ресторане, когда Азирафаэль прикончил первую порцию и принялся за второе.
— Я представить себе не мог, что Габриэль свяжется с кем-то из вас, — ответил Азирафаэль. Кроули с гиперболизированным интересом уставился на него.
— Да ты что. Ангелы и демоны ведь вообще не могут общаться, ты еще скажи, будто когда-то видел, чтобы ангел с демоном Апокалипсис остановить пытались.
— Мы — другое дело, мы знакомы с грехопадения и шесть тысяч лет работали бок о бок. Но Габриэль! Теперь становится понятно, почему он не послушал Михаил.
— А что сказала Михаил?
— Она рассказала ему о нас и о том, что это непозволительно, а Габриэль ответил, что всему наверняка есть невинное объяснение, — он помолчал и добавил. — В голове не укладывается, что мы все же остановили Апокалипсис.
— Помогли остановить, — поправил Кроули. — Только сомневаюсь, что надолго. У нас тут, оказывается нефилим, рожденный от демона. Который, кстати, скоро поселится у тебя. Чем ты думал, когда соглашался?
— Габриэль не спрашивал, а отдал приказ в вопросительной форме, — тихо ответил ангел. — Он недавно взял у меня ту самую книгу по эффективному менеджменту и управлению персоналом, которую я купил на выставке, и теперь испытывает на нас стратегии.
— Действует? — скептически хмыкнул Кроули.
— На молодых, кому до двух тысяч лет, безотказно.
— А ведь это я вдохновлял на ее написание, — гадко захихикал демон. — Скажи ему, когда он признает, что она легла в основу порядка на Небесах.
— Нам завтра надо в Татфилд, — Азирафаэль решил пропустить мимо ушей шпильку в адрес своего начальства. — Я бы хотел, если тебе не трудно, попросить тебя оказать любезность…
— Как ты еще не забыл за всеми этими реверансами, что хотел сказать, — перебил Кроули. — Отвезу.
***
Вельзевул медленно шла наискосок через свой тронный зал, как никогда ощущая блаженную пустоту. В аду тесно, душно и холодно, вопреки стереотипам, но для себя лично Вельзевул обустроила все по собственным желаниям: высокий огромный зал с троном и двумя креслами для Дагон и кого-то третьего, кем чаще всего является Хастур, а за тронным залом длинный узкий низкий коридор, в котором тепло и сухо, ведущий в небольшие покои, где царит вечный рождественский вечер. Вельзевул слышала когда-то, что дети сильнее всего любят праздник Рождества, поэтому в углу стоит всегда наряженная елка, под которой подарки появляются чуть ли не каждый день, горит камин, над которым висят красные носки, толстый красный ковер на полу. Вельзевул скрупулезно повторяла каждую деталь, которую видела на открытках, даже нашла фигурку Деда Мороза — пришлось материализовываться на пост-советском пространстве, но терпеть в аду изображение святого, а не языческого бога, она бы точно не смогла. Хассалех видел, как идет снег за зачарованным окном, в течение одиннадцати лет.
— Привет, — тихо сказала Вельзевул, щелчком пальцев растворяя на себе алую ленту военачальника. — Как твой день прошел?
— Я дочитал, — Хасс с гордостью продемонстрировал стопку книг. — А сюрприз? Ты обещала мне, когда вернешься.
— У нас не получилось, — криво улыбнулась Вельзевул. — Но зато есть другие новости. Помнишь, ты читал книгу про Гарри Поттера?
— Да я знаю, что половина там неправда, ты говорила, — Хассалех точно скопировал ее жест, закатив глаза.
— Конечно, — Вельзевул села рядом с ним на ковер. — Но Хогвартс существует, и Габриэль решил отправить тебя туда.
— Что? Уйти отсюда? — в шоке спросил Хасс.
— Если не захочешь, то никуда не поедешь, — сразу сказала Вельзевул. — И он ничего не сможет сделать, он сюда даже не войдет.
— Я хочу! — перебил Хассалех, вскочил на ноги. — Очень хочу! Надо будет купить волшебную палочку, у меня будет волшебная палочка! Ты пойдешь со мной на Диагон-аллею?
