Мужчина устремил пристальный взгляд, испытывая моё терпение. Я широко раскрыла глаза, чуть приоткрыв рот от удивления, и подумала: «Ого, наследник! И что же я одежду-то путём не разглядела? И сейчас этот лорд пугает меня своим взглядом и задаваемыми вопросами. Теперь, видимо, из академии он отправит меня прямо в императорскую тюрьму? Хорошенькое начало моей учёбы». Я почувствовала себя, как серая мышь перед довольным котом. Мужчина с лёгкостью вернул меня в вертикальное положение, отпуская из объятий, и, погладив по щеке, спокойно сказал:
– А знаешь, я не выдам ему тебя… пока. Ты ничего не бойся, ладно? Когда придет время, ты мне расскажешь, правда?
Я судорожно кивнула, понимая, что маг пытается меня ободрить и твердо решила не делиться с ним своими сомнениями на этот счет. Зачем? В конце концов, это наша с ним последняя встреча, не стоит ее портить. Мы вышли из здания и неторопливо мерили шагами одну из гравийных дорожек, присыпанную по бокам светлым песочком и ведущую к общежитию замка при академии. Ноги сделались ватными, шла я тогда, как подкошенная трава в дождливую летнюю погоду. В такой ситуации моему внутреннему состоянию не позавидовал бы никто.
В голове стучала отбойным молотком пугающая мысль: «Значит, тогда, на дороге, был наследник. А кто же второй? Скорее всего, очень сильный маг. Скорей бы прошло посвящение, может, меня и трогать не будут? Нет, Этана, всё же ты попалась!» Однако страх проявил свою силу, и я запаниковала.
***
В кабинете западного крыла академии «Песчаных бурь» Сатай ждал своего двоюродного брата магистра Эмиля Лаумана. Они были ровесники, обоим было по двадцать восемь, оба закончили академию и стали преподавать тайные знания. Только вот незадача, Эмиль окончил её с отличием и даже был выбран хранителем Золотых ворот, а вот Сатаю повезло меньше. Он просто имел отличные знания чародейства, включая родовые тайные познания. Да, у него был диплом, но только не «отлично». Эмиль Лауман, как и Анурий Радонежский, два друга всю жизнь стремились к совершенству. Завоевывали кубки и брали награды. Им кланялись благородные мужи, а в их кроватях побывало немало хорошеньких девушек. Что же мешало Сатаю? Просто брюнету тогда это было не нужно. Сейчас, когда он действительно любил магиню Марану и неожиданно встретил красавицу ведьму, чародей реально испугался. Возможно, юная красавица достанется опять не ему. В последнее время Эмиль начал бесить своей вольностью и огромной силой самого чародея. Сатай очень любил Марану, их академическую подругу. Но свои чувства он не смел показать в открытую, стеснялся перед ней как мальчишка. Зато Эмиль мог проводить время с его любимой женщиной на всю катушку. От полного бессилия чародей проводил большую часть времени во дворце или в своем кабинете, задаваясь расчетом новых формул. Чародей отогнал тревожащие воспоминания и подошел к столу. Его боль ничем невозможно было заглушить, лишь парой бокалов эльфийского вина. Чародей горько усмехнулся своей глупости и нерешительности по-поводу любимой женщины и, опрокинув очередной бокал вина, шумно поставил его на стол. Через несколько минут в дверь постучали. После приглашения, светловолосый мужчина прошел в кабинет и опустился в небольшое мягкое кресло, стоящее у рабочего стола, заваленного разными рукописями, закинул ногу на ногу. А затем пытливо и с интересом спросил:
– Ну, что там случилось? Было нападение, Сатай? Кто эта девушка, что была с вами? Ты её знаешь?
Чародей передернул плечами и возразил:
– Да какое там нападение, очередная «юбка». Ты же знаешь нашего любителя прелестниц. Вина хочешь?
– Нет. Все нормально, Сатай, Увы, моему намерению выехать пораньше не суждено сбыться,– ответил Эмиль.
Чародей встал с кресла и подошёл к окну, поглядывая вдаль, а затем резко развернулся и отчётливо произнёс:
–Эта девчонка очень хороша. К тому же ведьма с одним интересным даром, который у меня под подозрением. Знаешь, как эта дрянь умеет разговаривать?
При словах брата Эмиль опустил голову, улыбнулся, вспоминая, как девушка «обласкала» его в магическом магазинчике. Чародей долго возмущался и пытался уверить брата в том, что эта ведьма опасна. Наконец Эмиль поднял голову и уверенно сказал:
–Послушай, Сатай, я до сих пор ощущаю запах триона и какой-то смешанный аромат редких трав. Кстати, ты же знаешь, зачем используют порошок такого камня, как трион? – мужчина откинулся в кресле, и устало потер лицо рукой.
Чародей усмехнулся и ответил брату:
– Да уж наслышан. Естественно, знаю или не быть мне чародеем. Брат, такой порошок часто используют женщины вместе с сильно дурманящими травами для «привязки» к себе мужчины. А чтобы лучше сработало, добавляют девственную кровь. Но в этом случае тут не одна травка с отличным заклинанием подмешана.
Эмиль причмокнул и удивлённо закивал, а чародей с удовольствием продолжил:
– Это делал отличный спец, но не маг. Скажем, рядовая, чертовски умная опытная ведьма. И знаешь, ты будешь смеяться, Эмиль… если его распылить около нас, эта гадость действует только на чих и всё, – сказав это, он расхохотался.
Эмиль перестал улыбаться и вдруг нахмурил брови, а потом спросил:
– Сатай, ты уверен в этом?
– Эмиль, думаю, на тебя не подействовало, не успело. А если на наследника, то тут я уже не ручаюсь. Голову потеряет из-за этой проклятой девчонки, – магистр повернулся и посмотрел в окно. – Он приказал мне найти её. А ты знаешь, что такие «штучки» у нас не прокатывают. Она выпустила запрещенный вид магии, четко направленный на Анурия. Ты в курсе, что делают с такими ведьмами?
Эмиль задумался и с шумом вздохнул, а затем сказал:
– Она ещё совсем молодая девушка, Сатай. К тому же, я не совсем уверен, что это было направлено именно на наследника. Скорее…может, ради забавы? И потом, кто-то мог заставить её пойти на решительное действие – бросить в вас заклинание.
Чародей сильно кашлянул, зажав кулак. Слова Эмиля обеспокоили Сатая. Он вдруг подумал: «А что, если наследник убьёт девушку». Размышляя, он сказал:
–Но тогда как такое возможно? Здесь нужны знания, и мы оба знаем это.
–Ладно, брат. Я знаю, где девушка…
Сатай резко повернулся и изогнул свою густую бровь.
– Да-а? Чудно. И где же это отродье?
– Я скажу, но не думаю, что все будет так легко. Дядя – это серьезный «аргумент» власти во всей академии. Он архимаг и сохраняет устав пребывания адептов, а так же несёт за них ответственность. В общем, девушка у нас, в академии, она – неофит.
Чародей удивленно уставился на брата, отойдя от окна, и с глубоким вздохом уселся в соседнее кресло.
– Ты притащил её сюда? Ты понимаешь, во что мы можем втянуться, когда мы вплотную приблизились к императору, завоевав его доверие и доверие остальных кланов. И какая-то необузданная девчонка разрушит все наши старания?! Дядя, говоришь? Да он, как только узнает об этом, выкинет её из академии. Эмиль встал с кресла и взволнованно сказал:
– Да успокойся ты, дядя всё знает. Надеюсь, мы будем осторожны. Вообще, в ней есть что-то забавное, брат.
Светловолосый мужчина слегка улыбнулся. А чародей прищурил глаза, удивлённо посмотрев на брата. Когда тот вышел из кабинета, он сжал руку в кулак и с силой обрушил его на рабочий стол. Он был в бешенстве.
–Если ты задумал что-то, проклятый братец, то я не позволю этому случиться! Эмиль, не позволю!
Позже, когда мужчина проводил меня до моей комнаты и пожелал всего хорошего, я зло подумала: «Ну-ну, я прямо вижу, как стою на плахе и, рыдая в три ручья, ору – отпустите меня, добрые дяди. Один миг, одно неловкое магическое движение, одно слово и я в императорской тюрьме. За что не любят пируанский народ?» Топнув ногой, я выдохнула и вошла в комнату. Как оказалось, буду жить не одна. На меня удивлённым взглядом смотрели две яркие собой девушки. Одна из них была эльфийка, вся такая легкая и воздушная в своих движениях, с синеватым отливом волос. С любопытным взглядом на обаятельном личике, и почти невидимыми из–под волос заострёнными ушками. Девушка что-то лепетала и разглядывала меня со всех сторон. Глядя в разрумянившееся лицо со сверкающими на нем крупными желтыми, как у саламандры глазами, я не удержала широкую улыбку. Нечасто можно было увидеть такую милую и добродушную эльфийку. Та приветливо улыбнулась и мелодично произнесла:
