Быстрыми темпами развивалась созданное государство Златония. Жрецы более могущественного клана Ураган Песка и архимаги создали в столице Мунисс магическую академию «Песчаных бурь». Она была ещё молода, но о хорошей репутации было слышно за пределами Мунисса, ведь архимаги тщательным образом готовили молодежь для охраны императорских армий. Свои знания они держали в секрете и передавали только некоторую их часть, даже включая боевые искусства. А набирали в ученики молодежь и существ благородных кровей межпортального соединения.

Школа ведовства и колдовства имени магистра Рошаля Перла перестала существовать. Всех забирали учиться в знатную академию. Если у кого есть гроши, да смекалка в голове, те туда и попадали. За что мне упали такие блага с неба я и понятия не имела. Два года учебы в колдовской школе не прошли впустую. Я многому научилась сама и большую часть времени помогала своей тетке, известной ведьме в нашей округе – Зукрият Мантракан. Моя тетушка владела небольшим магазинчиком, проще сказать, торговой лавкой в нашем городке Крипьяз, что располагался в нескольких часах ходьбы от окраин самой столицы. Во время работы нашего магазинчика наведывались разные люди, готовые отобрать всё и унизить нас с тетушкой Зукрият за некачественный товар. Поэтому с некоторыми приходилось спорить. Но это не давало всем повода опускаться до оскорблений. Вот так же случилось в один солнечный день перед моим уходом из дома. Я так злилась и была просто расстроена. «Как же хорошо, что этого щеголистого пижона больше никогда не увижу», – думала я, когда успела сцепиться с наглым светловолосым покупателем. Он купил у нас красивую драгоценную брошь тонкой работы и еще умудрился раскритиковать мою работу, а так же намекнуть о завышении цены. Я и так старалась вовсю, делая красивые вещи своими руками, а тут такой наглец. Разглядывать молодого мужчину мне было не досуг, я просто высказала всё, что думаю. Тетка Зукрият, жалея меня, улыбнулась, погладив по голове. Известная ведьма своими особыми способностями могла продать любой залежавшийся товар. Ведь на её прилавке были не только побрякушки из драгоценных камней, но и разного рода зелья. Особенно мне нравились «туманки» – так назывались защитные противовоздушки. Кинешь такую штучку и опля – нет человечка рядом, куда исчез – никто не мог догадаться. Зукрият, моя тетушка, была в этом мастерица. Ох, за это я её сильно любила. Только не могла понять, откуда у неё такие знания. Наблюдая за нашей перепалкой с молодым человеком, она, сощурив глаза, проговорила мне на ухо:

–Хорош зверь. Приручишь, будет только твой.

–Да ладно, тетя, нужен он больно, – обиделась я.

–Смотри, девка! Рот нужен, чтобы умные речи говорить. А из твоего рта только оскорбления вылетают. Такого красавца ни за что обидела. Ох, Этана, только приручи этого зверя…

–Тетя!– взмолилась я, опасаясь начать вновь перебранку…

Выйдя из дома и стоя на крыльце, я попрощалась со своей тетей. Прищёлкнув языком, помчалась по мостовой, свернув за угол дома с простым штакетным забором, и вышла на песчаную дорогу. Ох, велик путь до академии. Идти пешком одно удовольствие, но когда стоит жара и негде спрятаться, такой путь покажется тернистым. Разрешение на собственные магические порталы имели только влиятельные люди государства. Ну а нам иногда приходилось ходить с опаской, глядя по сторонам. В народе говорили, что легенда гласила о проклятии перуанцев. Все же еще оставались люди и существа, промышляющие грабежами и налетами на одиноких путников. Я была довольно далеко от дома. Старалась идти и ничем не привлекать к себе внимание. Вспомнив сегодняшнее августовское утро, мое настроение совсем испортилось и все по вине заумного зазнайки. Видите ли, он лучше меня разбирается в драгоценных камнях. Ну да, да, конечно. К полудню солнце поднялось так высоко и палило что есть мочи. Как же хотелось пить. Повертев туда-сюда в руках уведомление из академии, я обрадовалась как ребёнок. Еще бы! Такая редкая возможность учиться там. Глубоко вздохнув, в очередной раз я отряхнула платье от придорожной пыли. Посмотрела по сторонам и утвердительно кивнула сама себе, что все в порядке, никого опасного впереди и сзади меня нет, пошагала посередине дороги. Любая барышня моего возраста закапризничала бы и остановила  возницу. «Только я – кремень! Вот доберусь до места, и там все будет: и кров, и питье», – думала я, уверенно вышагивая по самой середине песчаной насыпи. Дорога была без каменных ухабов, из мелких утрамбованных камешков. Большие каменные валуны лежали на самом краю дороги или располагались в ближайших кустах. Конец лета. Месяц августин еще не спешил отдавать своё правление осени. А эта пора начиналась у нас довольно рано. И уже в самом конце лета на некоторых деревьях были желтые и красные листья. Внезапно поднявшийся легкий ветерок весело защекотал мои пряди каштановых волос, выбившиеся из толстой косы. И тут же неподалеку от меня резко поднялась песчаная пыль, и раздался гул, который сильно напугал меня. Как будто промчался вихрь. Можно сказать, что это был внезапный ураган с большой силой. В одно мгновение в воздухе возникло оранжевое сияние, из которого выскочил крытый экипаж. Кучер, что сидел на козлах, грозно заорал на перуанском языке:

– А ну пошла, девка дворовая! Брысь с дороги!

И замахнулся длинным хлыстом. Громко закричав, я отскочила в сторону и подумала: «Ну, морда проклятая, так значит ты из наших краев, что в говоре окаешь». Я громко чихнула и хмыкнула. Конечно же, никогда не была дворовой девкой, меня воспитала тетя. Моя честь и достоинство были никем не запятнаны. Кто были мои родители – никогда не спрашивала у Зукрият. Я росла в тёплой тёткиной любви и с детства увлекалась магией. Может, и была дерзкой, потому как наглость моя выходила за рамки дозволенного. А что? Ведь не проходило и дня, как приходилось отгонять грубых покупателей от теткиной лавки, что липли как мухи на огрызки, приходя за разными чудотворными зельями. И вот теперь старый мужлан с обросшим щетинистым лицом указывать мне начал, что да как! Я, отряхивая платье, собралась было возразить ему на так называемое «оскорбление», как этот наглец вдруг опять заорал:

– Ты что, глухая? Немочь малолетняя, а ну…

Я услышала тихий смешок в полузакрытом экипаже и ироничное хмыканье.

«Надо же! Какое препятствие во мне увидели», – подумала я, не собираясь отходить с пути. Наконец довольно властный мужской голос вынудил старого эльфа замолчать.

– Арон, полегче! Ты напугал миленькую девушку. Видишь, дрожит вся, – сказали мне на ивритском языке.

Я тут же поняла, о чем говорят, ведь прекрасно знала этот красивый и певучий на говор язык. Ещё учась в Ведовской школе, мы изучали его, и я охотно практиковалась, не забывая и свой родной – перуанский. Я наморщилась и злобно шикнула в сторону экипажа:

– Ничего не дрожу. Просто нечего внезапно выскакивать и пугать путников, – кашлянув и хмыкнув, покрутила ручкой в воздухе, как бы отгоняя пыль. – Можно подумать, вы одни здесь ездите.

Я снова хмыкнула. Быстро развернулась на маленьких каблучках и, не обернувшись, пошла вперед, ускорив шаг. Все тот же голос мужчины заставил меня вновь остановиться.

– Эй! Красотка! Вообще-то в этот полуденный час на дороге никого не бывает. Да и не хотели мы пугать маленьких девочек.

Наконец крыша экипажа открылась и, обернувшись, я увидела двух интересных собою молодых мужчин. Оба были брюнеты. Оба выглядели родовито и богато. На вид им было около тридцати лет. Один был одет в белый камзол, расшитый драгоценными камнями у ворота и перевязывался атласной лентой. Его волосы завивались мелкими кудряшками и спадали до плеч, а лицо было чистым и полностью ухоженным. Цвет глаз я не определила, потому что он сощурил их и, широко улыбаясь, наблюдал за моими действиями. А вот другой пассажир явно был не рад такой встрече. Он таращился на меня своими  черными, как угли, глазами. Сам мужчина был более привлекательным, а его взгляд был настолько холоден, что я невольно поежилась. Его одежду я разглядывать не захотела. Мне показалось, что его убранные в хвост волосы поднялись вверх, как от соприкосновения с намагниченной тканью. Я уперла ладони в бока и, представив черта с рогами, громко хихикнула. Мужчина покосился на меня и фыркнул.