Нехорошо дразнить несчастных, но я не мог не спросить:

— Значит, у вас с Афидманом личные счёты? И вы не делаете скидку на то, что ему тоже пришлось несладко?

Телефон продолжал шуметь и вибрировать. Кто-то настойчиво пытался со мной связаться. Но мне хотелось услышать, что ответит попутчик.

— «Ты не обязан его любить». Так сказала мне Мистрис после той катастрофы. А сострадание огам неведомо.

Эти слова бросали между нами огромную невидимую пропасть, которую невозможно было пересечь. А у меня уже не было времени на поиски подходящего ответа: от филиала Второй Лаборатории нас отделяли несколько метров переулка. Паркуясь, я разглядел у дверей высокую фигуру: нарочито небрежная поза, руки в карманах знакомого чёрного дождевика… сам начальник Службы безопасности, Проспер Кобольд. И, словно убоявшись этого зрелища, телефон поперхнулся собственным сигналом и затих.

— Ну, хорошо, — скороговоркой сказал я, — положим, всё, что вы говорите, — правда. И что человек не в силах понять ога, и что место Афидмана на Фабрике… Обещайте мне только одно, ладно?

— Что именно?

— Что вы не причините ему вреда, когда будете извлекать из саркофага.

Второй Протагонист как будто поперхнулся. Я в его сторону уже не смотрел, но звук был — наподобие этого. И когда он после тяжёлой паузы заговорил, голос его звучал совершенно по-человечески.

— Ну, знаете… Вы просто невыносимы. Что вы там себе нафантазировали?

Кобольд радушно ухмылялся нам всеми своими резцами. Как будто возвращение Афидмана на Фабрику было крупным праздничным событием. Второй Протагонист по контрасту казался мрачнее тучи. В мою сторону он не смотрел, принципиально, разговаривал только с шефом СБ. Они сразу начали с разбора формальностей. Но, в сущности, ог выдвинул только одно условие.

— Процедуру не должны видеть посторонние.

— Разумеется, — поддакнул Кобольд, но Второй Протагонист его перебил. Сухим, не терпящим возражений голосом.

— Под посторонними я имею в виду всех легионеров, медиков и весь обслуживающий персонал. Иными словами, людей.

Наверное, он долго тренировался, подумал я. Чтобы вложить в одну-единственную фразу такой заряд презрения, нужно тренироваться чертовски долго. Но Кобольд, в отличие от меня, никак не отреагировал на эту провокацию. Только задумчиво хмыкнул.

— Вам это не кажется слегка рискованным? Вы останетесь один на один с…

— Нет, не кажется, — последовал быстрый, категоричный ответ. — Наоборот: это существенно ускорит процесс.

— Ускорить процесс может и электропила, — всё так же неторопливо проронил шеф СБ. В этот момент до меня дошло, что он намеренно дразнит ога. Намеренно и небезуспешно. Беднягу чуть кондратий не хватил при упоминании таких варварских методов. Хоть я и давал себе слово не вмешиваться, пришлось почти сразу его нарушить.

— Давайте тогда уж и факира позовём, — сказал я. — Пусть покажет фокус по извлечению Афидмана из шляпы.

Кобольд предупреждающе повёл в мою сторону тёмным глазом. Но я был морально готов к его недовольству.

— Соскучился по цирку, Бор? — кисло проронил он. Я ответил, имитируя легкомыслие:

— Нет, спасибо. Клоуном на Арене я уже поработал.

Кадык шефа дёрнулся вверх-вниз, как будто он нервно сглотнул. Чем его проняла моя последняя фраза, я не понял. Но я определённо сбил его с игривого настроения.

— Ладно, — заключил он. — Харе болтать… Десяти минут одиночества, я надеюсь, вам хватит?

Это уже относилось к огу. Тот замкнулся и, вынеся внутри себя сокрушительный приговор «людям», угрюмо ожидал окончания нашего диалога, с гримасой брезгливости и отвращения на длинном бледном лице.

— Хватит, — эхом отозвался он. — Должно хватить.

Дальше мы стояли и слушали, как Кобольд по рации распоряжается персоналом. Все подчинённые быстро очистили помещение. Двери распахнулись, и на сырой воздух улицы вывалились два техника, группа лаборантов Лакмуса и один легионер. Техники синхронно извлекли свои сигареты и задымили.

— Ну вот, — прокомментировал шеф СБ. — Всё готово. Прошу!

Он сопроводил свои слова издевательским жестом. Лаборанты и легионер издалека обстреливали ога оценивающими взглядами. Перевес был явно не в его пользу.

— Давайте я вас провожу, — вызвался я. И, упреждая возможный протест, добавил: — До входа в лабораторию.

Пока мы со Вторым Протагонистом шагали к пункту назначения, я шёпотом произнёс: «Простите». Никакого ответа на это не последовало, ог оставался всё таким же каменно-непроницаемым. Но мне претила сама мысль о том, что он может рассматривать нас с Кобольдом как сообщников в деле освобождения Афидмана. Мотивов шефа СБ я не понимал, но на всякий случай решил быть начеку. Очень мне не нравилось его гнилое веселье. Конечно, это была всего лишь маска, которая слетела с него, едва я отошёл от порога лаборатории.

— Дуй-ка сюда, — помахал он мне, когда Второй Протагонист скрылся за заветной дверью. — Расскажешь, куда тебя занесло. От вашего мафусаила уже все городские службы стонут.

— От… кого? — не сразу сообразил я. — А. От Перестарка.

— Угу, — кивнул Кобольд. — Он объявил тебя в розыск, а потом названивал каждые полчаса, требуя от полицаев детального отчёта.

Возможно, так оно и было, но теперь Перестарок наверняка уже в курсе, что я вернулся в Таблицу. Вызов-то был не от него… Так что я усилием воли спихнул с себя чувство вины и сосредоточился на насущной проблеме. Следовало быстро решить, что мне стоит рассказать шефу СБ, а о чём лучше было бы умолчать.

— Расслабься, парень, — как бы в ответ на мои мысли заметил он. — Всё равно не сможешь соврать правдоподобно… Покурим?

— Спасибо, не курю, — сказал я.

— Я тоже. Бросил два года назад. Но сегодня, — он помахал в воздухе белой сигаретной пачкой, — сегодня дам себе поблажку. Понимаешь, о чём я?

Я настороженно покачал головой.

— Такой сегодня день. Можно слегка расслабиться. Считай, что это приказ.

— Я ведь гражданский, — рассеянно напомнил я. Его намёки на особенный день заставили меня заволноваться. Сколько часов мы провели на Фабрике? Возможно, шеф СБ давал мне понять, что перезагрузка не за горами? Небо всё так же закидывало нас холодными каплями, и по ползучему сумраку трудно было определить, утро сейчас или вечер. На часы смотреть я не хотел — он бы сразу заподозрил неладное. Поэтому я стоически ждал продолжения. Прикурив, Кобольд с наслаждением затянулся раз, другой и только потом заметил:

— Для чего ты попёрся на Фабрику, я, в принципе, понимаю. Попросить оговодов о помощи — это хороший ход. Удивительно, что тебя впустили. Как ты этого добился?

— Задействовал кое-какие связи, — скромно ответил я. Он фыркнул, обдав моё лицо облачком сизого вонючего дыма.

— Сразу видно, что ты не знаешь, о чём говоришь. А пытаешься вешать мне лапшу на уши… Хммм… — Кобольд примерился ко мне взглядом. — Сломать тебе несколько пальцев, что ли? От этого все становятся разговорчивыми.

— Погодите, — быстро сказал я. Быстро — потому что боялся, что слова у него не расходятся с делом. Он и так уже отправил в лужу свою недокуренную сигарету.

— Я встретился кое с кем из первой Таблицы. Совершенно случайно. Этот человек… посоветовал мне сходить на Фабрику… и помог туда попасть. Вот и всё.

— Хммм, — снова протянул шеф СБ. — Очередные случайности? Будь это не ты, а кто-то другой, я бы в такое не поверил…

На этом месте его речи я позволил себе выдохнуть. Кажется, он передумал сию секунду меня калечить.

— Конечно, ты сильно недоговариваешь.

— Меня попросили помалкивать. Сами понимаете…

— Мда. Это, конечно, наша недоработка. Надо было окружить тебя более плотной опекой. Впрочем… — Он с сожалением посмотрел на брошенный окурок. Шагнул к луже и растёр подошвой сырую бумажную трубочку.

— Это можно исправить. Хочешь начать жизнь с чистого листа?

Ответить я не успел — в кармане моём опять загудел телефон. Я схватился за него, как утопающий за соломинку. Включил связь, даже не посмотрев, кто звонит.