«- Чего не хотел? Убивать? Когда спросил домовика в больничном крыле, а сможет ли он на твой зов явиться, тоже не хотел? Или когда монографию листал, высматривая подходящую вязь, об убийстве не думал? А может, когда, высунув язык, вырисовывал рисунок на полу, тоже не хотел? И почтальона своего выпроводил тоже случайно?»
«- Он всего лишь домовик! Не человек!»
Я съехал по холодной и шершавой стене на пол. Скрутило живот.
«- И что? Это что-то меняет? Он разумный! Был домовик Добби и нет домовика. Да еще как! Он доверился тебе! И ты, улыбаясь, практически за ручку, провел его к смертельному кругу! Существо, которое тебя, фактически, боготворило, сдохло от твоей руки!»
Меня вырвало. Отвратительный вкус желчи растекся во рту.
«- Он был опасен! Он чуть не убил меня на квиддичном поле!»
Я смотрел, не мигая, на почти осевший черный пепел. Руки тряслись.
«- Опасен? А других способов ты не нашел? Да ты их и не искал! А ведь Добби мог стать прекрасным помощником! Но ты даже не подумал об этом? Ведь так?»
«- Прекрати!»
«- Прекратить? Будешь сам себе врать? Понюхай, чем пахнет то, что ты сделал! Что, не нравится запах собственной блевотины? И пепел жирноват?»
«- Прекрати!»
«- А в следующий раз, он же будет, тот, следующий? Обязательно будет! Тоже скажешь – я не хотел?»
«- Не будет!»
«- Да ну! А давай, я сейчас пофантазирую? Ты не против? Конечно, против! Но я все равно пофантазирую! Грейнджер случайно узнает что-то, тебя компрометирующее, и собирается пойти попить чайку с Дамблдором. Или скажешь – невозможно? Молчишь? Вот и молчи! А ты приглашаешь ее почитать интересную книжку, сюда, в твое логово. И даже стульчик поставишь в центр вязи? А?»
«- Помолчи!»
«- Э-э, нет, я продолжу! И книжечку на сиденье стульчика положишь. А когда она случайно споткнется, на многочисленных лестницах ведущих сюда, и оцарапает, ну, скажем, коленку до крови. Ты, улыбаясь, предложишь ей свой платок? Ведь предложишь? И подняться с пола поможешь. Взяв ее за теплую руку, на которой, если пальчик правильно приложить, еще бьется жилка. Ведь предложишь руку? Да?»
«- Заткнись!»
«- Не заткнусь! И ты скажешь ей, мол, ничего страшного, до свадьбы заживет. И подхватишь под ручку, чтоб до цели дошла. А потом будешь смотреть на черный пепел. Неужели скажешь – я не хотел? Ой, случайно получилось! Да? Сколько ей там в этот момент будет лет? Двенадцать? Или дотянешь до пятнадцати?»
Меня вырвало. Уже пустой желудок выдавал только желчь. Резкий запах бил в ноздри. Я на четвереньках отползал от вонючей лужи.
«- Она же тебе совсем не нравится. И нужна она тебе только как ходячий справочник. Девочка ошиблась, когда не стала родителям рассказывать о галлеонах, а ты что тогда подумал? Дай я тебе напомню: пусть хлебает полной ложкой. Мол, жизнь проучит. Ей двенадцать! Двенадцать! А ты, с высоты своего, ой, своего ли, опыта, так презрительно – хлебай, мол, сама! Когда там Дэн поумнел? Напомнить? Кстати, о Дэне. Кто-то обещался свечку в церкви за него поставить. Но ты даже этого не сделал. Правильно, зачем трупу свечка!»
Я попытался достать палочку из чехла. Дрожащая рука ходила ходуном.
«- А Квирелл? Что, неужели нельзя было иначе? Ах, Дамблдор мог быть рядом! А если ты был в этом уверен, что ж ты обморок не сымитировал? И пусть бы директор разбирался с вонючкой по-своему. Но ты азартно подначивал «брауни» на убийство. Мол, директором так задумано! Но убивал-то ты! Собственными ручками! Ах, там был красноглазый? А твоя-то какая печаль? Вот пусть бы бородатый и разбирался!»
«- А твой сосед по голове, к которому ты так презрительно относишься? Ты ведь, для того чтобы себя с ним не ассоциировать, даже по имени себя не называешь! Вспомни, ты хоть раз себя «Гарри» назвал? Сам для себя? Ты даже от имени, по сути, отказался! Лишь бы не равнять себя, такого умного, с «брауни».»
Рука с трудом держала палочку. Второй рукой я уперся в пол, пытаясь сесть на корточки.
«- Директор превратил «брауни» в личностного инвалида. Да, это так. А ты, ты, что для этого инвалида предрекаешь? Не мотай головой! Его ведь можно реанимировать! Убрать орнамент как-нибудь и аккуратно, шаг за шагом, вернуть к нормальной жизни. Ведь такая вероятность есть! Тем более ты, в «тени», сможешь сработать лучше любого психолога-психиатра! Провести реабилитацию. Восстановить. Помочь ему обрести себя.»
Я сел на корточки и, придерживаясь за стену, начал подниматься.
«- Но ты этого не хочешь. Две личности на одно тело многовато, правда? А ведь ты даже не знаешь причин, почему директор так поступил с Поттером? А может, у него есть веские причины? У тебя, видите ли, появилась веская причина убить Добби, а у директора создать «брауни». Дамблдор имеет колоссальный жизненный опыт и, возможно, у него были веские причины поступить именно так. Ты ничего не знаешь! Но уже берешь на себя право решать, кому жить, а кому умирать. Сколько ты там отпускаешь жизни для «брауни»? До СОВ? Или, может, доживет до ЖАБА? И чем же ты лучше Дамблдора? Один инвалида создал, а другой добьет.»
Я встал и оперся о стену спиной.
«- А вот тут ты не права, совесть, или, точнее, мои подспудные страхи. «Брауни» – это я. Точнее тот я, которым меня хотел видеть Дамблдор. И стебаюсь я над собой. Над тем собой, которым мог бы быть, не вмешайся случай. По той же причине не называю себя «Гарри». Ассоциировать себя с этим огрызком не хочу! А убить самого себя я, по определению, не могу. Реанимировать? Зачем? Получить реальную шизофрению? Лечить самого себя? Вот это точно попахивает шизой! И я не Дамблдор! Я предпочел бы убийство тому, что сотворил директор! И зачем ты это все мне говоришь?»
«- Ты запрятал свои страхи и сомнения, и думать о них не хочешь. Спрятал в закоулках сознания и вроде ничего такого и нет.»
«- Так зачем?»
«- Ты только что совершил убийство. Осознанное. Сможешь ли принять содеянное?»
Я стоял и смотрел на пепел. Где-то далеко слышны были звуки падающих капель. Факелы со стен отбрасывали неверные тени в плохо освещенном зале. Спину холодила стена. Запах блевотины резал по ноздрям. А вкус желчи вяз на языке.
«- Моя задача – выжить. И разобраться, что за хрень тут творится. Надо мной сейчас в замке несколько сотен обезьян с гранатами. Я не удивлюсь, если узнаю, что все преподаватели обвешаны защитными артефактами, как елка в Рождество. Одно «Секо» Уизли-шестого чего может стоить. Но я двести раз подумаю, прежде чем повторить сегодняшнее.»
- Эванеско! – и четкое, ровное движение палочкой.
«- Ответь. А если Гермио…»
«- Если не увижу иного выхода? Да.»
И я, оглядев чистый зал, развернулся к выходу. Сегодня у меня было еще несколько дел.
====== Глава 21. Гриффиндорские неприятности ======
Сегодня в гостиной вывесили объявление о создании Дуэльного клуба. Наш курс приглашался в Зал Дуэлей в 16-00.
Вообще разговоры о дуэльном клубе велись среди студентов давно. Если мне память не изменяет, то подобные разговоры я слышал и в прошлом году. С чего это все-таки решились его открыть?
Ах, да! Кто-то в Хогвартсе разбрасывается каким-то суперсложным заклинанием оцепенения и малюет надписи на стенах. Причем все сваливается на некоего Наследника Слизерина и его карманное чудовище. Ну, может я и ошибаюсь. История с Тайной Комнатой пока еще темновата… Но я не вижу смысла плодить сложности. Пока все происходящее можно оценивать именно так.
Гм. Но посмотреть, как у волшебников проводятся дуэли – интересно, без сомнения.
Толпа школьников бестолково толклась у дуэльного помоста. Длиной он был метров пятнадцать, шириной метра два и стоял на полуметровом возвышении. Еще были четыре странных столбика метра полтора высотой, стоящие от помоста в примерно полутора метрах. Помост находился внутри их воображаемого прямоугольника.
Правда, мое любопытство было подпорчено, когда я увидел, что на помост заходит Локонс. Похоже, у нас будут не дуэли, а шоу-программа в эксклюзивном исполнении лучшей улыбки года!
