Волосы она, как и обещала, оставила распущенными, и теперь они спадали на обтянутые изумрудным атласом плечи густой рыжевато-каштановой волной. Эта простая прическа ей невероятно шла, хоть и скрыла очаровательные завитки на шее.

— Что? — прищурившись, спросила Мако. — Что-то не так?

Нефрит разглядывал ее уже несколько минут и все не мог придумать, какие слова точно отразят его эмоции. Раньше это никогда не составляло труда. Тот, старый Нефрит, мог играть словами так же ловко, как жонглер — яблоками. Но теперь любые комплименты казались натянутыми и странными и совсем не отражали той спокойной, естественной красоты, которую буквально излучала Макото.

Отчаявшись найти верную фразу, Нефрит покачал головой и улыбнулся.

— Ты отлично выглядишь.

— Спасибо, — расцвела девушка. — Ты все закончил? Нам уже давно пора ехать.

Первая половина дороги прошла мирно и беззаботно — Мако подпевала песенкам на радио, покачивая головой в такт, и проверяла, чтобы Нефрит не уснул за рулем. У них даже завязалась шутливая игра — они делали ставки на то, каких успехов достигли друзья, и гадали, кто пережил эту тяжелую ночь с наименьшими потерями. Но чем ближе становился ботанический сад — конечная цель путешествия — тем больше хмурилась умолкнувшая Макото. Нефрит прекрасно понимал, о чем она думает: очарование утра начинало спадать, жестоко возвращая их в реальность. Свадьба Усаги все еще находилась под угрозой и могла сорваться сотнями различных способов, а им в ближайшее время вновь предстояло стать лишь шафером жениха и подружкой невесты. Как будто в сказке про Золушку часы вдруг пробили двенадцать, и все волшебство испарилось, оставив лишь неприглядные лохмотья и разбитую тыкву.

А все, что произошло между ними этой ночью, вдруг становилось проблемой, а не ее решением.

Когда Нефрит сумел припарковать автомобиль на ровной грунтовой площадке неподалеку от ворот в сад, где уже стоял фургончик обслуживания банкетов, Макото предприняла попытку как можно быстрее выскользнуть на улицу, и ему пришлось резко перегнуться через сидение и довольно грубо схватить ее за запястье, чтобы остановить.

— Подожди.

Макото судорожно выдохнула и облизнула пересохшие губы.

— Я боялась, что ты это скажешь, — голос у нее предательски дрогнул.

— Нам лучше обсудить все сейчас. Потом может просто не хватить времени.

— Я знаю. Даже понимаю. Но мне все равно очень страшно и неловко.

— Неловко? — Нефрит иронически приподнял бровь. — Значит, когда ты разбила вино за четыреста долларов, тебе не было неловко, а сейчас вдруг стало?

Макото послала ему такой жалостливый виноватый взгляд, что пришлось уточнить:

— Это просто шутка, Мако. Пытаюсь разрядить обстановку.

Она медленно выдохнула, чтобы унять сердцебиение, и откинулась на сидение.

— Можешь отпустить руку? Я все равно уже не собираюсь убегать, а мне больно.

— Извини, — Нефрит разжал пальцы.

Она тут же принялась растирать затекшее запястье - пальцы у нее подрагивали, как от холода, хотя в салоне автомобиля работал обогреватель. Нефрита настолько заворожили ее движения, что он не мог оторвать от ее рук взгляда и молчал до тех пор, пока Мако сама не напомнила о том, что у них не так-то много времени.

— Слушай, — начала она после тяжелого вздоха, — ты не должен винить себя за произошедшее. И я не должна. Мы просто признаем, что это было и…

— Ты думаешь, я хочу от тебя отделаться? — возмущенно выдохнул Нефрит и, наконец, посмотрел на ее лицо.

В глазах Макото он заметил вспыхнувшее на секунду удивление. Маска холодного равнодушия треснула, сменившись тенью надежды.

— Разве нет? — едва слышно выдавила из себя Мако.

Нефрит пожал плечами.

— Теперь не знаю. Раз уж ты считаешь меня настолько бессердечным чудовищем…

— Я не считаю тебя чудовищем! Но, разве ты не так привык поступать — не брать на себя ответственность, не связывать себя отношениями?

— До вчерашнего дня все наше общение сводилось к попыткам друг друга переспорить — так откуда, скажи на милость, тебе знать, как я поступаю?

Она открыла рот, как будто собиралась выпалить что-то в свое оправдание, но потом передумала и отвернулась, внезапно заинтересовавшись крупным окатанным камнем на грунтовой площадке. Нефрит хмыкнул — похоже, таким образом Макото Кино уходила от разговора.

— Ты прав, — вдруг обреченно согласилась она. — Мне неоткуда это знать. Я вообще тебя не знаю.

— Я не боюсь связывать себя отношениями.

— Разве? У тебя никогда не было постоянной девушки.

— Я ведь встречался с Нару два года.

С таким же успехом он мог признаться в том, что по ночам облачается в трико и спасает мир от злодея-ученого с говорящим котом. Макото вдруг резко повернулась, так что утреннее солнце скользнуло по ее волосам резким золотистым бликом, и удивленно вскрикнула. Нефрит едва не рассмеялся, оценив, какое ошарашенное выражение появилось при этом на ее лице.

— Я совсем забыла! — выпалила она, прижав руки к губам.

Нефрит смиренно вздохнул.

— Ну что же ты… Нару — это подруга Усаги… — начал объяснять он, но был прерван резким тычком в плечо.

— Я помню, кто такая Нару! Я забыла, что ты был ее парнем.

— Я предпочитаю считать, что это она была моей девушкой.

— Почему вы расстались?

— Нару хотела, чтобы мы поженились.

Макото скрестила на груди руки и торжествующе прищурилась, всем своим видом сообщая «я же говорила!».

— Я не боюсь связывать себя отношениями, — повторил Нефрит и ухмыльнулся. — Но я боюсь связывать себя слишком серьезными отношениями. Послушай, розочка…

Он протянул вперед руки, и, немного подумав, Макото положила свои дрожащие пальцы на его ладони.

— Я не могу тебе обещать, что что-то между нами непременно перерастет в нечто взрослое и серьезное со свадьбой, тремя детьми и выходными поездками в супермаркет за кормом для собаки. Я не могу пообещать, что не буду вести себя необдуманно и легкомысленно. Не могу пообещать, что никогда не задену тебя словом или делом или что я буду идеальным принцем из девичьих грез. Все, что я могу — это пригласить тебя на настоящее свидание на выходных, потому что мне безумно хочется узнать, к чему это нас приведет. Что скажешь?

Он ощутил, как дрожат руки собеседницы, увидел, как ее трясет и как на глаза едва не наворачиваются слезы, и подумал, что, наверное, сказал что-то не то. Возможно, ему нужно было пообещать луну с неба и россыпь звезд на блюде. Сказать, что он был сражен ее красотой с самой первой встречи и мечтал о такой, как она. Соврать… но Нефриту меньше всего хотелось начинать с вранья.

— Я скажу, — слабо улыбнулась девушка, — что ты мастер обращаться со словами, господин Масато Санджойн.

Нефрит нахмурился. Это не было ответом на его вопрос.

Макото зажмурилась, и в уголках глаз у нее все-таки заблестели слезы.

— И я сочту за честь пойти с тобой на свидание, — всхлипнула она. — У тебя не найдется бумажного платка?

Нефрит не смог удержать рвущегося наружу облегченного смеха. Он только сейчас понял, что застыл от напряжения, ожидая, пока Макото Кино примет решение, как будто не приглашал ее на пятничный ужин, а, как минимум, звал замуж.

Теперь, после того, как он получил ответ на самый важный вопрос этого утра, можно было смело отправляться на свадьбу друга. И даже если Мамору выполнит свою угрозу и собственноручно выдернет каждый волосок с его головы, Нефрит не пожалеет о том, что сбежал ночью с мальчишника.

***

Макото Кино до сих пор не верилось.

Ночные приключения закончились тем, что Нефрит все-таки довел ее до слез, но она при этом не желала ему медленной мучительной смерти. Что-то, очевидно, нарушилось в устройстве мира.

Макото одной рукой размазывала по щекам слезы, радуясь про себя, что предусмотрела подобную ситуацию и нарисовала стрелки водостойкой подводкой. Вторая рука была крепко сцеплена с ладонью Нефрита, как будто Мако боялась, что стоит моргнуть — и ее спутник растает, словно утренний туман.