В этот момент звякнул таймер, сообщая о том, что последние коржи для торта готовы, и Макото сорвалась с места, на ходу хватая со стола прихватку. Коржи вышли восхитительные — ровного золотистого цвета, сочные и влажные, идеальной высоты. Они были такими красивыми, что на мгновение стало даже жалко закрывать их слоем крема.

- Мако, вы настоящий мастер! — восхищенно всплеснула руками госпожа Накамура, изучая бисквиты со всех сторон. — Какая работа! Знаете, под ванильные коржи с персиками хорошо бы подошло австрийское сладкое шардоне. Какое вино будет на свадьбе?

Она выпрямилась и посмотрела сначала на Макото, а потом на Нефрита, ожидая ответа.

Мако застыла посреди кухни как раз на половине процесса стягивания прихватки. Она вдруг задрожала и полным отчаяния сдавленным голосом пробормотала:

- Неф…

Нефрит, казалось, был ошарашен не меньше, чем она сама, но достаточно быстро взял себя в руки.

- Все хорошо, Мако… — успокаивающе начал он.

- Неф…

- Я знаю…

- Это же катастрофа! — выкрикнула Мако, бросая прихватку на пол и хватаясь за голову. — Я была уверена, что продумала все! Была уверена, что мы приготовим торт, и все будет готово!

- Ничего страшного не произошло, розочка, — Нефрит осторожно подошел к ней и на секунду неуверенно дрогнул, прежде чем опустить ладони ей на плечи.

- Ничего страшного? Что-то я не припомню, когда Усаги с Мамору записались в трезвенники и отказались от алкоголя на своей свадьбе! Может, я пропустила этот момент? Тогда просвети меня, будь добр!

- Вы забыли про алкоголь? — невинный, и, в общем-то, весьма уместный вопрос Юки заставил Макото буквально взвыть.

- Нет, — повернулся к кондитеру Нефрит.

- Да! — Макото сердито его одернула и быстро вывернулась из-под его рук. – Да, мы забыли, Нефрит!

- Я говорю тебе, что ничего страшного не произошло, — Нефрит торопливо направился к креслу, на котором лежала небрежно сброшенная верхняя одежда. – Юки, ты сумеешь сама закончить украшение торта?

Получив утвердительный кивок, он взял с кресла куртку Мако и бросил ее в руки хозяйке.

- Собирайся, розочка. Теперь прокатимся ко мне домой. И на этот раз — я за рулем!

Макото замерла посреди комнаты с курткой в руках.

- Послушай, — неуверенно произнесла она, — я ни в коем случае не хочу преуменьшать обширность твоих алкогольных запасов…

- И все-таки ты их преуменьшаешь, — хитро подмигнул Нефрит, накидывая пиджак на плечи. — В карету, миледи!

И, призывно звякнув ключами от машины, он поспешил на улицу.

Макото снова закатила глаза, прижав куртку к груди, а потом вздохнула и начала одеваться. Она хотела извиниться перед госпожой Накамурой за то, что приходится бросать ее в полном одиночестве, но не успела еще произнести ни слова, когда увидела, как та на нее смотрит. Как будто немного завидует.

- Как же вам с ним повезло! — восторженно покачала головой Юки.

Из Макото вырвался нервный смешок.

- Нет, — усмехнулась она. — Мне с ним совершенно не повезло, он — мое наказание. Очевидно, в прошлой жизни я серьезно напортачила.

Она объяснила, где в квартире лежат необходимые для украшения торта инструменты, сумела все-таки извиниться за такое свинское поведение, получила заверение, что все в полном порядке, и вышла на улицу.

Нефрит уже сидел на водительском месте, подстраивая обратно под себя кресло. Макото несколько секунд последила за тем, как беззвучно шевелятся его губы, очевидно, на все лады ругая длинноногую узурпаторшу, занявшую его законное место, и, не сдержавшись, улыбнулась.

Ей вдруг стало болезненно жаль, что уже завтра все это закончится.

========== 05:30. Искры из глаз ==========

Трава под ногами скрадывала звук его шагов, но даже если бы вся территория ботанического сада была засыпана галькой, Зойсайт сумел бы подобраться к непрошеному гостю незаметно. Небо над головой уже посветлело достаточно для того, чтобы спокойно ориентироваться в пространстве, а нарушитель спокойствия, кем бы он ни был, не особенно утруждал себя попытками спрятаться. Он то и дело громко сопел, фыркал и бурчал, и топал с таким усердием, словно учился танцевать ирландские танцы — даже иностранец, страдающий крайней степенью пространственного кретинизма, и тот бы без труда отыскал его.

У Зойсайта с ориентацией на местности все было в порядке, поэтому, вовремя свернув с протоптанной тропинки и нырнув за живую изгородь, он тихо прокрался вдоль зарослей самшита и уже через пару минут был на нужной поляне. И, хотя ему пришлось пригнуться, чтобы его слишком заметная рыжая макушка не выглядывала из-за кустарников, и преодолеть последние несколько метров нелепыми переползаниями, сейчас он наконец-то устроился в густой темной зелени. Видимость была ограниченной, но низкого толстяка, который скакал на одной ноге, неуклюже убаюкивая пораненную ступню, не заметить было сложно.

А еще теперь было вполне явственно слышно, что он не только издает звуки недовольного ежа, но еще и перемежает их с весьма крепкими ругательствами.

— Зой, — самшит за его спиной зашевелился, и оттуда бесшумно, словно рыбка из водорослей, вынырнула Мицуно.

— Я велел тебе оставаться на месте, — зашипел на нее Зойсайт.

Девушка лишь пожала худенькими плечиками и пристроилась рядом, наблюдая за толстяком.

— А почему ты решил, что я тебя послушаю?

Возразить на это было, в общем-то, нечего. Зой сердито втянул носом воздух, — максимально возможное в данной ситуации проявление недовольства, — но стало только хуже. В голову тут же ударил тонкий, сладковатый запах жасмина, и ярко вспыхнули заманчивые воспоминания о прохладной коже под пальцами, о темных пятнышках веснушек, о привкусе мятных леденцов на губах.

Зойсайт тряхнул головой, картинно рассыпав по плечам волосы, и краем уха услышал, как беззлобно фыркнула рядом Мицуно.

— По-моему, это хозяин сада — прошептала она, приблизившись к самому его уху.

Зой пожал плечами и приложил палец к губам — не хватало еще себя выдать!

Мицуно прекрасно его поняла, хотя на красноречивый жест никак не отреагировала, и Зойсайт, силой воли заставив себя не обращать на жасминовый запах никакого внимания, вновь обратился к толстяку.

Тот, уже поставив обе ноги на землю, со всей силы пинал спрятанный в траве шланг, и во все горло распинался по поводу того, что производить шланги для поливки того же цвета, что и газон — это вершина человеческого коварства. Закончив избиение садового инвентаря, он выпрямился, огляделся и заметил вдали светящиеся огоньки фонарей.

— Это еще что за чертовщина? — толстяк заиграл плечами, как будто готовился к драке, и сжал кулаки. — Сейчас пойду и проверю. И если там какие хулиганы, им несдобровать!

Зойсайта только повеселила подобная показная храбрость, но Мицуно тревожно сдвинула свои хорошенькие бровки и бросила на него вопросительный взгляд.

«Что будем делать?» — читалось в ее потемневших глазах.

Зой бы соврал самому себе, если бы не признался, что этот вопрос польстил его самолюбию. Когда девушка, которую все окружающие и за глаза, и при встрече называют гением, интересуется именно твоим видением ситуации, это действует как ласковое почесывание за ушком. Поэтому Зойсайт скорее бы позволил остричь свои роскошные волосы, чем не оправдал ее доверия.

Напоследок подарив хмурой Мицуно ободряющую улыбку, он на цыпочках обогнул поляну, чтобы оказаться за спиной у толстяка, и крадучись выбрался из зарослей.

Ами, скрытая в тени самшита, размахивала руками, привлекая его внимание, и, судя по ожесточенным рубящим жестам, велела тут же прекращать то, что он задумал.

Зойсайт сделал вид, что не заметил ее.

Он осмотрелся по сторонам. В густой траве скрывался не только шланг, но и более опасные садовые инструменты. То тут, то там можно было заметить небрежно брошенные лопаты, грабли и секаторы. Справа от толстяка темной грудой застыла газонокосилка, словно остановленная заклятием прямо посреди работы: за ней тянулась длинная полоса выстриженного газона. Поляна производила впечатление внезапно оставленной «Марии Селесты» — как будто за секунду до того, как Зойсайт вылез из изгороди, тут еще кипела жизнь.