Правда спустя какое-то время она стала замечать, что девушки бросают на Кунсайта отнюдь не дочерние взгляды. Завидев его в поле своей видимости, они выпрямляли спины, чтобы выгодно показать декольте, надували губы и прищуривали глаза, пытаясь изобразить знаменитый «кошачий» взгляд Анджелины Джоли. Ошарашенная Минако одаривала каждую из таких охотниц за спонсорами полным презрения взглядом, и во избежание проблем даже взяла Кунсайта под руку, якобы случайно подвернув на дороге ногу.

К дверям одного из самых популярных ночных клубов города Минако прошествовала под руку с невозмутимым смуглым красавцем в дорогом ладно скроенном костюме (она могла возмущаться по поводу его возраста сколько угодно, но не могла не признать, что при всей своей старомодности, Кунсайт был чертовски горяч). В какой-то момент Минако представила, что они идут по красной дорожке на премию вручения «Грэмми»…или нет, на церемонию «Оскара», где она, Минако Айно, номинирована на лучшую женскую роль. На ней восхитительное платье, скорее всего, от Элль Сааб – пудрового оттенка, расшитое бисером и пайетками. Ее спутник, в таком же смокинге, как Хью Джекман на «Оскаре» в две тысячи шестом, осторожно поддерживает ее под локоток, чтобы она не запуталась в длинном шлейфе. И вокруг них роем вьются фотографы и репортеры, желая узнать о ней все – начиная от марки шампуня и заканчивая ее мнением по важным политическим вопросам.

И рев поклонников, от которого закладывает уши, и нежный шепот, которым ей сообщают, как гордятся ее достижениями…

- Простите, мисс, вам сюда нельзя.

Яркий восхитительный мир красной дорожки разбился о решительно выставленную перед ней ладонь секьюрити.

- В каком смысле? – пролепетала Минако, не до конца понимая происходящее.

Потом до нее дошло: скорее всего, Кунсайт переступил тот возрастной порог, который считается допустимым для подобных заведений.

- Великолепно! – раздраженно всплеснула рукам Минако и обернулась к своему настоящему спутнику, чей костюм тоже был хорош, но на церемонию «Оскара» не тянул, - едва только мы нашли верную возможность уладить наш вопрос, как ты все испортил. Ты слишком старый!

Они объездили уже большинство мест, которые советовали посетить в этот вечер любителям музыки, но нигде удача им не улыбнулась. Сольные исполнители, дуэты и целые группы просто смеялись им в лицо, когда слышали их просьбу. Минако никогда не краснела столько, сколько за последний час, так неловко ей было умолять певичек-однодневок и получать только снисходительные отказы. Кунсайт все это воспринимал с непоколебимым спокойствием, чем только злил ее еще сильнее. Недовольство его безупречностью копилось в ней все то время, что они проводили вместе, и грозилось в какой-то момент вылиться в настоящую истерику. Например, сейчас.

В «Ле Фабрик» сейчас выступал Отонару Маико – бывший одноклассник Минако, которому она помогла найти свое призвание. Он был талантливым пианистом и хорошим певцом, и сейчас гастролировал по всей стране с концертами, собиравшими полные залы. Минако очень надеялась, что он вспомнит ее и не откажет помочь.

Но теперь все пошло прахом из-за этого ископаемого. Видимо, и он не такой всемогущий, каким хочет казаться…

- Вообще-то, к вам, сэр, никаких претензий нет, можете проходить. А вы мисс, - и гориллоподобный охранник смерил Минако насмешливым взглядом, - не подходите по форме одежды. Леди сегодня должны быть в коктейльных платьях.

- Ах, леди? В платьях? – завелась Минако, - вот эта леди в брюках сейчас начистит твою много воображающую физиономию, если ты не пропустишь ее!

Она почувствовала, как кто-то мягко, но настойчиво берет ее за локоть и отводит как можно дальше от охранника, который уже начинал терять терпение. Краем глаза, сквозь пелену гнева Минако разглядела Кунсайта, который, отпустив ее, подошел к охраннику и о чем-то с ним зашептался.

«Нет!» - пронеслась в голове у Минако отчаянная мысль, - «он опять собирается все уладить одним кивком головы!»

Да как у него вообще это получается? Разве живой человек может так спокойно со всем разбираться? В этот момент Минако не сомневалась – рухни по соседству самолет, Кунсайт потушил бы огонь, оказал первую помощь пострадавшим и вытащил черный ящик. И все это – не запачкав идеально белых манжет своей рубашки.

В ярости Минако круто развернулась вокруг своей оси, и изо всех сил пнула попавший ей под ногу камушек.

- Пойдем, - Кунсайт вновь хозяйским жестом взял ее за локоть, но она торопливо вывернулась из его хватки, - я договорился с ним. Если ты переоденешься, он пропустит нас без очереди.

- Мне вовсе не нужна помощь, особенно от такого старого сухаря, как ты!

В серых глазах Кунсайта на мгновение вспыхнула незнакомая искорка, и Минако показалось, что сейчас его непрошибаемая броня дружелюбного спокойствия разлетится на куски. Но уже через секунду он снова был тем самым Кунсайтом, который всегда ненароком унижал Минако своим королевским великолепием.

- Успокойся, Минако. Уже два часа, а мы ни на милю не продвинулись. Если твой друг – тот, кто сможет нам помочь, то в первую очередь мы должны сделать все, чтобы поговорить с ним. Свадьба Усаги – вот наш приоритет. А теперь вспомни, пожалуйста – у тебя есть платье, подходящее под требования?

Он говорил с ней таким тоном, каким обычно убеждают ребенка не есть клей, но вместо того, чтобы еще сильнее разозлиться, Минако и впрямь успокоилась. Он произнес ее имя – впервые за все время их знакомства, и оно прозвучало так странно и так… особенно.

Поэтому она просто кивнула.

- Платье на церемонию. В отеле, где был девичник.

- Отлично, Минако. Едем туда.

Вот, опять. Да что такого в ее имени, оно же ничем не выдающееся? Почему тогда из его уст звучит так значительно?

Минако тряхнула головой, скрывая свое недоумение за длинной челкой, и как можно скорее направилась к машине.

- Так, успокойтесь все. Это не то, что вы подумали, - Рей выставила перед собой ладони в попытке унять окружающих.

Джедайт решил, что к нему это не относится. Во-первых, он был на удивление спокоен, несмотря на то, что низенький старикашка заламывал ему руку с неожиданной силой. Во-вторых, он думал, что попался родственникам Рей, принявшим его за кавалера девушки. И что-то подсказывало, что это совершенно верная мысль.

- Джедайт, он… - Рей указала ладонью на него, словно проводила какой-то хитрый магический ритуал, а потом скривилась, соображая, как закончить фразу.

Джед в ответ открыто ей улыбнулся. И кто же он, этот Джедайт?

- Он – шафер Мамору! – просияла она, найдя верную формулировку.

- Мамору? – послышался дребезжащий старческий голос где-то на уровне локтей Джеда, - твоего бывшего?

Улыбка сползла с лица Джедайта, как только он осознал сказанное стариком. Мамору – бывший парень Рей? Как это понимать?

Джедайт не был для Мамору таким хорошим другом, как Кунсайт, или сердечным советником, как Нефрит, но он привык считать, что в их тесной компании не было секретов друг от друга. Списки бывших девушек, длинные, не очень и казавшиеся бесконечными (этот принадлежал Нефриту) всегда были открыты, дописывались на общих советах за кружкой пива и обсуждались в режиме реального времени. И хотя Джедайта не особо интересовали истории личной жизни своих друзей, он все равно слушал их достаточно внимательно. И Мамору, на его памяти, ни разу не говорил об одной из подруг своей невесты.

Кажется, Рей тоже не особо распространялась об этом, потому что сейчас она отчаянно мотала головой, подавая деду знаки, которые тот, очевидно, не желал понимать. Огромный заросший верзила по другую сторону от Джеда, тоже очевидно был далек от понимания тонких намеков.

- Вы что же теперь, с его другом вместе, мисс Рей? Неужели не могли себе кого-нибудь другого найти, достойнее?

- Это ты, что ли, достойнее? – выпалил Джед, оскорбленный до глубины души тем, что его сочли неподходящей парой для Рей Хино.

Вообще, если подумать, ничего особенного в этой девушке нет, и почему почти все вокруг говорили о ней с восхищенным придыханием, было Джедайту не ясно. Да, красивая – вся тонкая, белокожая, как фарфоровая статуэтка. Но при всем этом гордая без меры, язвительная, и у нее вечно такое выражение лица, словно ее кто-то крупно обидел, и весь окружающий мир в этом виноват.