– Давай, девочка моя, не плачь, все будет хорошо.– Он вошел нее резко и неожиданно, без прелюдий и ласк, но она все равно была уже мокрая. Она вскрикнула от восторга, улыбка растянула ее губы.– Умница, хорошая девочка.– Он двигался быстро, больно впечатывая ее в стену, жестко сминая маленькую грудь и страстно кусая шею. Алекс чувствовала эйфорию, подобная жесткость и необузданность не напрягали ее, а наоборот восхищали, ведь он был именно такой, именно его она любила, и это полностью соответствовало ее представлению о нем. Она ощущала, что это как раз настоящий Арес, что он делает то, что хочет, что нравится ему, не пытаясь просто запудрить ей мозг неискренними ласками. Алекс не могла точно сказать когда начался ее оргазм, казалось, что она испытала его еще когда Хантер только прикоснулся к ней. Но его пик она почувствовала. Его движения ускорились, он сделал пару резких толчков, и замер, тяжело дыша ей в затылок. Потом, когда он вышел из нее, она почувствовала, как его семя потекло по ее бедрам, и ей показалось, что от этой мысли она испытала новый оргазм.

– Сходи в душ, только быстро. Я в машине.– Тепло от его тела на спине пропало, и меньше чем через минуту дверь хлопнула, и от этого она вздрогнула, как от пощечины. Она быстро подняла с пола трусики, даже не помня как он их снял, и на трясущихся ногах, как можно быстрей направилась к спортивному залу. К счастью как в зале, так и в душевых было пусто из-за позднего времени. Алекс быстро ополоснулась, с ноткой разочарования смыв с себя следы его удовольствия, и, достав из шкафчика, предусмотрительно приготовленный еще утром, спортивный костюм, натянула его на себя.

Хантер злился. Он пытался убедить себя, что просто пытался взбодрить девчонку, что это ради дела. Но вредный противный червячок сомнения в мозгу, настойчиво твердил, что это самообман. Дэйн всегда любил опытных женщин с пышной грудью и сочными широкими бедрами. Тело Алекс же было полной противоположностью того, что он считал привлекательной женской фигурой. Тощая, с маленькой грудью, и ужасной веснушчатой кожей, так не похожей на идеально чистую и светлую кожу Шей, к тому же она была маленького роста, с трудом доходящим ему до плеча, в отличие от его жены бывшей практически ростом с него. Но, при всем при этом, помять ее теле, похожем на подростковое, дрожащем от его прикосновений;

о ее зеленых глазах, обрамленных пышными, но довольно светлыми ресницами, смотрящих на него не просто с восхищением, а с настоящим, по-детски искренним обожанием; о ее маленьком носике, так смешно вздернутом кверху и губах, действительно красивых, в меру пухлых и очень ярких без всякой косметики, которой девушка похоже вообще никогда не пользовалась, вызывали в нем давно забытое чувство трепета и нежности. Он хотел ее, и не просто хотел трахать, а полностью ей владеть, целиком и единолично. Хантер хотел, чтобы этот чистый взгляд, по цвету похожих на первую весеннюю травку, глаз, принадлежал только ему, и только на него был направлен. При всем при этом, он не чувствовал желание отдать ей себя взамен, а лишь эгоистичное желание обладания, ей же самой и спровоцированное. Он не был слишком совестливым, и хоть и понимал, что это желание жестоко, по отношению к девочке, отказываться от нее не собирался. Хантер понимал, что у нее, такой юной, есть возможность быть любимой, создать семью с достойным мужчиной. Он же ей давать этого точно не собирается, и быть просто любовницей, человека почти на пятнадцать лет старше, для нее саморазрушительно. Если он не оттолкнет девочку сейчас, будет позволять любить себя, пока ее красота и молодость, а его похоть и желание не увянут, то в конце она просто останется никому не нужна, одинокая и несчастная… он это понимал, но отбрасывал подобные мысли, убеждая себя, что это ее личный выбор, и не его проблемы. Чувствовал он из-за этого угрызения совести? Он и сам не понимал, все что касалось этого огненно-волосого недоразумения, вызывало в его душе и эмоциях такой дикий резонанс, что копаться в этом было просто невозможно. Он решил, что самое важное сейчас, это спасти Шей, и тогда его наверняка отпустит. В объятиях жены, которую он по своему, как умел, любил, он наверняка забудет эту наивную такую умную глупышку, навыдумывавшую себе всякой глупости о нем.

Погрузившийся в свои мысли, когда пассажирская дверь хлопнула, он вздрогнул.

– Что так долго?– Проворчал он, даже не глядя на часы, просто что бы выместить на ней свое раздражение.

– Простите, Хантер.– Он смерил ее сердитым взглядом и пожалел, что вообще посмотрел на нее. Опять этот чистый, восхищенный взгляд, вносящий в его мысли полный хаус. Ее голос, такой нежный и ласковый, не похожий на едкий, колкий и самоуверенный тон его жены… Мужчина выругался про себя.

– Ладно,– бросил он, заводя машину,– надо найти Шей, остальное не важно.– Девушка кивнула, потупив взгляд, больше ничего не говоря.

***

Алекс понимала, что это ощущение обманчиво и иррационально, но она чувствовала себя счастливой, сидя в машине с мужчиной, которого боготворила, и глядя на его суровое лицо, как-то неестественно сосредоточенное на дороге, будто боялся встречаться с ней взглядом. Хотя она была уверена, что так оно и есть, его брови были сердито сдвинуты, а губы поджаты. Девушка поймала себя на том, что улыбается, глядя на это сердитое лицо. Да, он был таким: сердитым, властным, жестоким и беспощадным, и она любила его, именно такого, и именно его. Возможно этой ночью ей предстоит быть убитый за него, но ее это больше не страшило, и она чувствовала какую-то странную свободу. Она чувствовала, что теперь имеет право так на него смотреть и радоваться его обществу, пусть это и не взаимно. Алекс больше не прятала взгляд и улыбку, а просто наслаждалась. Когда Хантер, все таки не выдержав ее взгляда, повернулся к ней, раздраженно глядя на ее улыбку, она невольно сделалась еще шире.

– Что такого радостного ты увидела, вы едем не в Дисней Лэнд, а, как ты выразилась, на Звезду Смерти.

– Я знаю, но это не важно, ведь еду туда с вами. А вы обещали, что не дадите меня в обиду.

– Не очень то рассчитывай на это,– сердито буркнул Хантер, снова уставившись на дорогу,– я, разумеется, буду тебя прикрывать, но…

– Но если выбор будет спасать меня или Шейлин, выбор очевиден? Я знаю, я и не думала иначе, и это больше не имеет значения. Теперь я свободна.

– От чего?– Не понял мужчина.

– От страха,– улыбнулась Алекс.

– А зря. Ты не знаешь, что значит страх, не знаешь, что такое, когда дуло пистолета упирается тебе в лоб. И это даже не самое страшное. Пытки страшней смерти, многим, чтобы расколоться, достаточно просто увидеть орудия, а уж сами пытки выдерживают единицы.

– Пытаетесь меня запугать? Напрасно. Возможно, когда дело до этого дойдет, я и буду рыдать и молить о пощаде, но сейчас…

– Сейчас тебе лучше сосредоточится на деле.– Огрызнулся Хантер, все равно не сумев испортить ее настроения.

– Я сосредоточена.

– Не похоже. Ведешь себя, словно ветряная школьница.– Мужчина резко выкрутил руль, и они съехали с дороги оказавшись перед шлагбаумом перед въездом на подземную парковку. Охранник, мужчина лет тридцати, подтянутый и с кобурой на поясе, не похожий на простого сторожа, охраняющего обычный торговый комплекс. Хантер открыл окно и расплылся в такой искренней и очаровательной улыбке, что Алекс восхитилась тому, как у него это получается.

– Привет, Марк, мне сказали вас так зовут.– Естественно, имя охранника, дежурящего сегодня, узнала Алекс. Но он и не думал посвящать ее в планы своих действий. – Я к Дамиру,– Это имя, одного из представителей верхушки группировки Назира, тоже узнала она.– Я привез ей девочку, как и заказывали, первый сорт, ух! Сам думал потом ей воспользоваться, молоденькая, еще не работала, но сказали что обучена хорошо. Братан, хочешь, на обратном пути поделюсь.– Алекс мило улыбнулась охраннику, сексуально закусив нижнюю губу. Парень, завороженный зрелищем, похотливо уставился на девушку. Хантер не стал терять времени, он резко схватил парня за шиворот и всадил несчастному нож, неизвестно когда и откуда взявшийся в его руке, мгновение назад лежащей на руле, в подбородок. Алекс вздрогнула, ее глаза испуганно расширились, а желудок подступил к горлу, она прижала руки ко рту, с ужасом наблюдая за оседающем на асфальт телом.