– Ещё пять минут, ― с этими словами я направился в комнату. Неаккуратно запихнув всё необходимое в сумку, я выключил свет и двинулся к вагонетке.

«Наконец, хоть посмотрю на тюрьму в дневном свете».

Девочка из телефона постепенно умолкала в моей голове, и я снова начал настраиваться на позитивный лад, так как скоро увижу Алину, я так сильно скучал по ней.

Я уже начал привыкать к этим передвижениям по железной дороге, мне даже показалось, что до первого крыла добрались в два раза быстрей, чем в прошлый раз.

Часы на телефоне показывали без пятнадцати восемь, когда перед нами возник лабиринт, ведущий к выходу. Дойдя до первой развилки, мы почему-то свернули направо, хотя я отчётливо помню, что пришли мы сюда с левой стороны, но я не стал никак реагировать, наблюдая за тем, куда дальше поведет нас дорога. На стене появилась первая цифра 17, это насторожило меня еще больше, потому как такие цифры нам и вовсе не попадались ранее, по всему телу пробежался холодок волнений.

– Я извинюсь, а мы точно идём к выходу? ― обратился я к спине, идущей впереди.

Но охранник словно меня не слышал.

– Эй, друг, не делай вид, что ты не слышал! ― терпеть не могу, когда меня игнорируют, тем более в таких ситуациях.

Но он даже ухом не повёл в ответ на мои обращения. Мы продвигались дальше, поворот за поворотом, всё вокруг: стены, лампы на них, ― всё это выглядело точно так же, как в прошлый раз, но с небольшими различиями.

«Кажется, меня куда-то уводят, но куда?».

Тут мы вышли на тройную развилку, которая показалась мне знакомой, и уже через несколько шагов я увидел на стене цифру 3.

Протяжно выдохнув, я, наконец, успокоился.

«Эти катакомбы с ума меня сведут, я был уверен, что правильный проход только один, а может, всё это фигня, и нет никаких лабиринтов? Так, всего лишь способ запугать?».

Снова я стоял перед этой странной дверью с непонятными словами и символами. Мне было очень любопытно, что это за текст, и на каком языке написан, но я понимал, что спрашивать смысл нарисованного у этого «зомби» бесполезно.

«В этой тюрьме никто тебе ничего не расскажет, такие уж у них чёртовы правила».

Охранник ввёл код, дверь отворилась, и моему взору предстала стена из тумана.

«Эта что шутка?».

Мы нырнули в густую массу, прошли пару шагов, и туман словно закрыл за нами занавес, потому как дверь я уже не видел. Несмотря на то, что на улице было самое начало дня, видимость была еще отвратнее, чем в ту ночь, когда я пришёл сюда. Я практически наступал охраннику на пятки, боясь отстать даже на метр.

Судя по звукам, стройка шла полным ходом, но масштабы её определить по-прежнему было невозможно.

Мы двигались, не останавливаясь, я даже не заметил, как дорога провела нас через лес, и спустя немного сбоку показался купол старой церкви. Чем больше мы отдалялись от тюрьмы, тем теплее становилось вокруг. Пройдя поле и выйдя на просёлочную дорогу, я увидел чёрный автомобиль, дремавший в истомном ожидании. Сопровождающий меня охранник проследил за тем, как я сел в авто, и только после того, как двигатель зажужжал, растворился в белой массе.

И снова запах хвои, кожи и дорого табака, снова угрюмый, неразговорчивый тип впереди, но мне было плевать, я ехал домой.

Машина тронулась с места и медленно поскакала по кочкам, потихоньку убивая подвеску.

Не знаю, как водитель определял, куда ехать, лично я не видел ничего, словно мы плыли по бескрайнему морю, а у него был компас. Постепенно дорога стала ровней, через минуту мы свернули на асфальт, и туман исчез. Это было так резко и неожиданно, будто мы вынырнули из мутной воды, и всё вокруг обрело чёткие грани и очертания.

Мы отдалялись от поля, а густая шапка тумана, словно магнитом, удерживалась над ним, не выходя за невидимый барьер, скрывая его. Воздух в автомобиле резко начал тяжелеть. Кажется, за окном настоящая духотища, она постепенно заполняла салон, пока водитель не включил кондиционер. Я хотел попросить его этого не делать ― скопившийся за время ходьбы холод по-прежнему жил внутри меня, словно тюрьма со своей сыростью добралась до самых костей ― но решил, что потерплю.

Завидев первые признаки цивилизации, я, как ребенок начал вертеть головой по сторонам, радуясь машинам, людям, миру полному цветов и красок.

Добрались быстро, в воскресенье утром дороги и улицы обычно пустые, но мне казалось, всё иначе, сказывалось одиночество. Водитель припарковался на том же месте, что и в прошлый раз.

– Завтра в семь, не опаздывайте, ― скомандовал тип.

Не люблю, когда со мной разговаривают в подобном тоне, и почему опять нужно вставать в такую рань!? Но всё же решив промолчать, я вылез из авто и хлопнул дверью чуть сильней чем следовало бы.

Глаза защипало, словно в них попало мыло. Кожу приятно ласкало летнее солнце, по которому я очень соскучился, должно быть, я уже загорел.

Поднявшись наверх и зайдя в квартиру, я почувствовал легкое облегчение, словно мне больше не придётся возвращаться обратно, очень этого не хотелось, но плотный конверт в кармане говорил о том, что возвращения не избежать.

– Алин! Родная, ты спишь? ― ответа не последовало.

«Должно быть, опять в берушах дрыхнет».

Я разулся и проследовал в спальню. Мысленно представляя, как забираюсь к ней под одеяло, нежно целую теплую, бархатистую кожу на плече, одновременно поглаживая рукой по бедрам. Постепенно становлюсь чуть жестче ― она это любит, и …

Мечты оборвались, меня встретила заправленная постель. Такого я точно не ожидал. Вдруг в кармане завибрировал телефон, я даже сначала испугался, совсем отвык от этого, на экране высветилась надпись «Любимая».

– Ал.. ― Алина перебила меня, не дав договорить.

– Олег! Ты где? ― спросила она не своим, дрожащим от волнения голосом.

– Я дома, а вот ты где?

– Я у твоей матери, мы собирались идти в полицию писать заявление!

– Какое заявление? Что случилось?! ― услышав слово «полиция», я почувствовал ведро ледяной воды, вылитое мне на голову и резко затушившее огонь желания.

– Ты куда пропал, почему на связь не выходил?! Мы с твоей матерью места себе не находим, она уже два дня на работу не ходит из-за тебя!

– В смысле, куда пропал? Просто в последний раз мы с тобой как-то неважно пообщались, я подумал, приеду через пару дней, мы помиримся. Погоди, я же тебе сказал, что в воскресенье приеду! Сегодня воскресенье.

– Да, в воскресенье! Только надо было уточнить ― в какое, я не думала, что это воскресенье будет через две недели!

– Ты, ты вообще о чём? ― я совсем не понимал, что происходит, она несла какой-то бред, ― какие, к чёрту, две недели?

– Обычные, Олег, обычные две недели тебя не было, я уже собиралась идти писать заявление, ты не звонишь, не пишешь, вечно вне зоны доступа, как прикажешь это понимать?!

– Я…я ничего не понимаю. Пожалуйста, приезжай домой, давай всё обсудим, самое главное, я здесь, и всё хорошо, успокой мать, бери такси, я пока позавтракаю.

– Хорошо, ― она положила трубку.

Я стоял посреди комнаты в полном ступоре. В голове все мысли перемешались.

«Я же помню, как менялись числа в телефоне, помню, сколько раз ложился спать и вставал, не мог же я просто взять и потерять неделю ― это хрень какая-то».

Я взглянул на дату в телефоне и ужаснулся.

«Вот же бл…, что за?».

Алина говорила правду, две недели прошло с того момента, когда я уехал поздно ночью.

«Этого не может быть, я не верю, что не заметил этого, я точно помню».

Я положил конверт на стол, приготовил завтрак и не спеша принялся жевать. Дома было ужасно душно, хотя термометр показывал всего двадцать градусов, но как по мне, так ощущались все сорок, словно я провёл две недели не за городом, а в другой климатической зоне.

Минут через двадцать послышался звук открывающегося замка, на пороге появилась Алина. Её лицо выглядело так, словно она отпахала смену в поле. Длинные белые волосы, наспех собранные в хвост, лоснились на свету. Под глазами образовались небольшие мешки.