Сложив вещи в багажник, я открыл заднюю дверь и аккуратно, чтобы случайно не поцарапать «зверя», залез внутрь.
В слоне сильно пахло еловым лесом, кожаными сидениями и дорогим табаком. Я чувствовал себя так неуютно, словно мы едем не на работу, а на свадьбу прокурора.
Спустя несколько секунд машина тронулась. Скажу честно, я боялся, со мной подобные вещи происходили впервые.
За стеклом ничего было не разобрать. Дома, деревья, билборды ― всё это стало жертвой ненасытного тумана. Глаза видели лишь мелькающие огни дороги и фары изредка проезжающих рядом с нами автомобилей. Но я достаточно хорошо ориентировался в городе, чтобы понимать, что мы едем в ту сторону, где город заканчивался.
– Я с вами разговаривал по телефону?
– Нет, не со мной, ― человек отвечал коротко и неохотно, давая понять, что беседы у нас не выйдет. Но меня это мало волновало.
– Может, скажете, куда мы едем?
– В одну деревню, неподалеку от города, минут двадцать езды.
– Деревню? Речи не было о том, что придётся работать за городом!
– Я, к сожалению, здесь ничем не могу помочь, моё дело ― отвезти, дальше разговаривайте с тем, кто вас нанимает.
«Блин, зачем я вообще согласился на этот бред!».
После того, как в зеркалах заднего вида показалась подсвеченная городская стела, я поймал себя на мысли, что очень сильно пожалею обо всём этом, от волнения правая рука непрерывно расчесывала нервно подёргивающуюся коленку.
– Что за деревня, вы хотя бы можете сказать?
– Кулаево.
«Кулаево, Кулаево, чёрт его знает, что это за дыра».
Я решил, что как только приедем на место, сразу ж отправлю смс Алине с координатами ― так, на всякий случай. Всю оставшуюся дорогу мы ехали молча, лишь изредка слушая щелканье поворотников. Я то и дело поглядывал на экран телефона, минуты меняли друг друга предательски медленно, хотя, по ощущениям, мы пересекали вселенную.
Когда на часах было уже на пару минут больше обещанного на путь времени, и я хотел было обратиться с новым вопросом, машина свернула с трассы на грунтовую дорогу. Мягкая подвеска хоть и сглаживала все неровности, но я всё равно ощущал задом камни и ямы, в которые то и дело проваливались колеса.
Спустя минут двадцать мы, наконец, остановились.
– Приехали.
Я не стал ждать, пока меня попросят выйти и, покинув салон, сразу же подошел к багажнику, чтобы забрать вещи. Как только я его захлопнул, машина сразу же тронулась с места и пошла на разворот, а через секунду пропала в тумане.
Я остался один на дороге со сварочным аппаратом в руках, нужно ли говорить о том, какие мысли тогда плодились в моей голове.
– Доброй ночи! ― раздался голос позади меня.
– А-а!
От неожиданности я выронил из рук инструмент и, обернувшись, выставил перед собой кулаки. В бледно-синем свете луны стоял престарелого вида мужчина в строгом костюме цвета мокрого асфальта (что-то из моды прошлого века). Худощавое лицо покрывали глубокие борозды морщин. Редкие седые волосы были приглажены на одну сторону, а крючковатый нос украшали две огромные ноздри. Он напомнил мне какого-то профессора из института, что постоянно сидит в своём пыльном кабинете, листая желтые страницы учебников по технической механике. Я предпочёл молчать.
– Извините, что напугал, это всё туман. Сергей Иванович, мы общались по телефону, ― мужчина протянул мне свою костлявую, с выпирающими венами руку.
– Олег, ― представился я в ответ и осторожно пожал неприятную кисть.
– Пойдёмте?
– А далеко идти? Я что-то не слышу и не вижу стройки.
– Так это потому, что она не здесь, просто машина дальше не проедет, нужно пройти полем и через деревню, а дороги там уже давно нет, деревня-то заброшенная…
– А почему вы не предупредили меня о том, что работа будет за городом?
– А это имеет значение?
– А разве нет?
– Вы хотите вернуться? Неужели вам не будет жаль потраченного времени? Вы даже не взглянули на фронт работ.
Эти слова немного задели меня, но я не стал этого показывать.
Немая пауза.
– Ну что, идёмте?
– Идём…
Небольшая тропинка, на которой умещалось два человека, тянулась вдоль заросшего высокой травой поля. Инженер шёл чуть спереди, прокладывая дорогу в этой непроглядной пучине. Для человека его возраста он был довольно прыток, и я еле поспевал за его широким шагом. Но старался не отставать, боясь, что туман поглотит его, навсегда спрячет от моих глаз и тогда займется мной.
Вокруг царила жуткая тишина, я не привык к такому. Понятно, что это не город с его живыми дорогами, слоняющимися по дворам пьяными подростками, воющими сиренами днём и ночью, уличными животными, шарахающимися по помойкам в поисках съестного, но всё равно мне казалось, что это ненормально. Ни единого сверчка, кузнечика или кто там еще обычно свистит в ночи. Слышались лишь удары ботинок о твёрдую почву и шелест колышущейся от ветра травы. Это держало меня в напряжении, хотелось разорвать тишину.
– Может, всё-таки объясните, почему такая срочность?
– Дело в том, что в тюрьме практически не осталось свободных камер, а поток новых заключенных за последнее время увеличился, скоро их некуда будет располагать.
– Так, погодите-ка, тюрьма что, действующая?
– Да, она давно начала принимать своих, кхе-кхе, «постояльцев» и постоянно расширяется.
– И что, мне придётся работать рядом с зэками?! ― такой расклад меня не устраивал, надеюсь, он понимает, что это невозможно.
– Нет, что вы, не переживайте, вы будете работать в крыле, которое еще не запущено.
– А в чём, собственно, состоит моя задача?
– Вам нужно будет варить металлические решетки, ну, знаете, те, что стоят в камерах.
– Я почему-то всегда думал, что это только в кино так, а в тюрьмах стоят двери.
– Не всегда, тюрьмы бывают разные, здесь используется такая система.
– Ясно…
Пока мы шли, я несколько раз замечал вдалеке какой-то силуэт, возвышающийся к небу и отбрасывающий блики, словно маяк, но из-за проклятого тумана было не разобрать. Маяк то появлялся, то снова исчезал, и я никак не мог разглядеть, что это. Одно было ясно точно, мы шли в его направлении, а значит, предположение, что это маяк, подходило больше всего.
Сварочный аппарат хоть весил и немного, но рука у меня уже отваливалась, да и ступни покалывало от непривычного хождения по каменистой почве.
Перед нами, наконец, возникли первые признаки человеческого жилья. Реденький заборчик из частокола торчал на метр из земли. Возможно, лет двадцать, а то и тридцать назад здесь был ухоженный плодородный участок с выкошенным газоном перед домом. Сейчас же здесь всё поросло метровой крапивой и бурьяном. Где-то в глубине этих сорняковых джунглей виднелась покосившаяся сараюшка, которая непонятно как еще держалась. Изба была уничтожена пожаром. Видимо, горело знатно, так как целыми остались лишь три обугленных стены и чудом не упавшая кирпичная труба, гордо стоявшая там, где когда-то была четвертая стена. Это случилось так давно, что в воздухе не осталось и намёка на запах гари, пахло лишь луговыми травами и сыростью от земли.
Спустя несколько шагов я понял, что этот дом был не единственной жертвой огня. Здесь таких пожарников целая улица, а то и половина деревни.
– Что здесь случилось?
– Как я слышал, какой-то мужик приревновал жену к соседу и, перебрав местной сивухи, пошёл мстить. Он поджёг хлев, в котором спала скотина, а там сено, сухие бревна, сами понимаете, фух, как спичка, и фиг потушишь. Дальше как по нотам: пламя быстро перекинулось с дома на дом, и в итоге получилось то, что мы с вами сейчас видим.
Он рассказывал, а меня преследовало ощущение, что я на какой-то экскурсии.
Но многие дома всё же уцелели, если эти сгорбатившиеся, унылые хибары можно так назвать.
Мы шли, не останавливаясь, пока перед нами не возник он ― маяк. Старая церковь из красного облезлого кирпича претенциозно возвышалась над всеми остальными низкорослыми постройками. Купол вместе с кривым крестом держался на соплях. Иногда лунный свет пробивался сквозь толщу тумана и отражался от креста, вот что бликовало. Окна были выбиты, так что заколоченные двери не сильно спасали от возможного проникновения. Фасад пооблетел, оставив на виду голые, обшарпанные стены, поросшие мхом. На фоне безжизненных домов это здание навивало смертельную тоску и тревожность. Вся эта атмосфера вокруг напоминала фильм ужасов, по спине стекали ручейки холодного пота, выделявшегося от волнения или от долгой ходьбы, а может от всего сразу. Я постоянно оглядывался по сторонам, всматриваясь в каждую деталь, ожидая, что в любой момент из-за угла или куста выпрыгнет вурдалак и утащит меня в темноту.
