Спина уже изнывала, хотелось сделать перекур, присесть, перевести дух.

– Далеко еще?

– Нет, вон за тем леском уже тюрьма, ― Сергей Иванович уверенно ткнул своим тощим пальцем в воздух, указывая направление, а я понимающе кивнул, как будто действительно видел этот самый лесок.

Чем дальше мы шли, тем сырее и тяжелее становился воздух, запах грибов и болотины наполнял легкие. Деревня была позади, каменистая, твёрдая почва сменялась на мягкую и податливую, это означало, что мы на подходе к лесу.

«Господи, куда этот маньяк меня тащит?».

Всё это время меня не покидала мысль о том, что нет никакой тюрьмы, что всё это какой-то развод с целью затащить меня подальше от людей и… убить? Но зачем? Я вроде бы никому ничего плохого не сделал. Разве что в прошлом году забрал инструмент у того козла, который отказался заплатить мне за работу, но не мог же он организовать всё это из-за пары шуруповертов и лобзика, хотя… да нет, он слишком тупой и ленивый для таких махинаций. Я старался гнать прочь дурные мысли, но с каждым шагом делать это становилось всё сложнее.

Тут мой нос почувствовал знакомый запах, он был таким сильным и насыщенным ― пахло ёлками. Где же я недавно сталкивался с чем-то подобным? В голове невольно возникали образы ― я открываю дверь и сажусь в авто.

«О, точно! В машине, которая привезла меня сюда, пахло точно также, не считая сигарет. Но водитель вряд ли бродил тут, а от инженера я подобного запаха не учуял, странно, конечно».

Дорожка проходила прямо через самую гущу, воздух здесь был гораздо прохладнее, чувствовалась лесная свежесть. Мы шли мимо молчаливых хвойных стражей, которые под действие ветра кивали своими кронами, словно наклоняясь и спрашивая:

– Кто там? Что вам здесь нужно?

Было очень темно, из-за плотно стоящих друг к другу стволов лунный свет практически не проступал. Весь лес шелестел, деревья терлись друг о друга, под нашими ботинками хрустели опавшие сухие ветки, всё это не на шутку пугало, я был очень рад, что не один в этом месте и в этот час. В детстве в таком лесу меня потерял отец, когда мы собирали грибы. Ох, и натерпелся я тогда за пару часов. С тех пор у меня особое отношение к таким местам и природе в целом. Для меня она слишком живая, я чувствовал себя чужаком в этом месте, хотелось скорее бежать прочь.

– Это что, мне вот так каждый день нужно до работы добираться?!

– Зачем же! Вы останетесь на объекте на время работы, ― он говорил это так спокойно, будто я проглочу любую информацию, никак не отреагировав.

– В каком это смысле останусь на объекте?! ― я остановился и поставил сумки и аппарат на землю, дав понять, что не сделаю и шага больше, пока эта ситуация не прояснится.

– Вы же ездили в командировки? Представьте, что это она, у вас будет отдельная комната со всем необходимым.

– Так не пойдёт, я живу дома с женой, точка! ― терпению пришёл конец, я уже собирался разворачиваться.

– Плюс пять тысяч в неделю командировочными решат эту проблему? ― я слышал, как слегка поменялся его голос, теперь в нём появились металлические нотки, он явно был раздражён.

Я задумался. Прилившая к сердцу злость потихоньку отступала, теперь я чувствовал легкое, приятное волнение, которое растекалось по венам.

«Пять тысяч плюсом – весомый аргумент».

Набегала неплохая сумма. Всего за месяц я мог решить больше половины своих проблем: починить машину, отдать за долбанный домофон, закрыть кредит, который брал на холодильник.

«Месяц поработаю и свалю, да, так я и сделаю».

– Да, решит, ― сказав это, я хотел было достать сигарету, но потом вспомнил, что недавно скурил последнюю.

– Вот и славно, не будем больше останавливаться, уж очень много времени теряем, ― после этих слов мы двинулись дальше.

Лесок закончился, мы, наконец, вышли на открытую местность, где туман оказался гуще всего. Здесь был самый эпицентр, как будто где-то рядом стоял огромный парогенератор и без остановки качал пар в атмосферу.

– Пришли.

– Я ничего не вижу.

– Это всё из-за тумана, лес очень болотистый, поверьте, мы на месте.

Я посмотрел под ноги, но не увидел ничего ниже колен, нужно было сделать шаг.

«А вдруг я провалюсь в вырытый котлован? Или, спотыкнувшись, упаду на торчащую из земли арматуру и пропорю себе брюхо?».

Сергей Иванович посмотрел на меня взглядом вроде:

«Чего стоишь, резину тянешь?».

Сам он спокойно двинулся в туман и через секунду исчез. Я дышал так, как дышат, собираясь идти на смерть, затем по привычке закрыл на пару секунд глаза, как делал всегда перед тем, как совершить, что-то рисковое, и сделал маленький шажок. Ботинок промял влажную землю и погрузился на несколько сантиметров в жижу.

«Твою же мать», ― делать нечего, нужно было идти дальше. «Осторожно, еще один шаг, ботинки от грязи уже не спасти».

Хлюпая и совершенно ничего не видя перед собой, я двинулся вперед, туда, где исчезла спина инженера. Здесь было еще холоднее, чем в лесу, изо рта шел пар, рука невольно потирала потекший нос, и это всё несмотря на то, что на дворе середина июля.

По ногам прошлась какая-то вибрация, затем еще раз и ещё, до ушей, наконец, стали доносится звуки. Я прислушался, где-то неподалеку глухие удары отбивали ритм: «бум-бум-бум». Я начал идти чуть быстрее, но немного пригнувшись и смотря по сторонам, будто опасаясь затаившегося в укрытие снайпера. Спустя несколько шагов я увидел, как неподалеку из пелены что-то вылетает кверху и через секунду стремительно падает вниз, раскидывая клубы тумана по сторонам. Это была сваебойная машина, я много раз видел такие. С каждым таким падением молота бетонная палка уходила на несколько сантиметров в землю. Бетонные штыри торчали повсюду, напоминая шипы гигантского чудища, тянущиеся по его спине. Оба конца этой колоннады уходили в туман, и не было ясно, сколько всего их. Звуков становилось всё больше, что-то рубилось, стучало, ломалось, да, определенно, я был на стройке. Наконец, сквозь пелену начали появляться какие-то силуэты. Я уже догнал спину Сергея Ивановича и отставал лишь на несколько шагов. Мимо меня всего в метре прошёл человек с кувалдой на плече, лица его я разглядеть не успел, он очень тихо, словно не касаясь земли, выплыл из ниоткуда и нырнул в никуда. Справа четверо людей в серых робах, таких же серых и скучных, как и туман вокруг, крепили бетонную плиту, а рядом за процессом наблюдал высокий мужчина в длинном плаще.

«Должно быть, прораб».

Он стоял боком, неподвижно, скрестив руки на груди, молчаливо наблюдая за происходящим, как статуя. Вообще я заметил, что все работали молча, словно набрав воды в рот, никто не командовал, не кричал, даже между собой они не разговаривали, на такой стройке я был впервые.

«А вдруг – это всё рабы?! Им отрезали языки и держат в кандалах, заставляя работать», ― эта версия почему-то показалась мне весьма реалистичной, исходя из атмосферы вокруг, и я начал прокручивать её в голове.

Мне захотелось разглядеть получше человека в плаще, он мне напоминал офицера Вермахта, но ракурс был неудобный. Я заглядывал со всех сторон, чтобы увидеть хотя бы лицо, и я увидел. Точнее, мне показалось, что увидел, в реальности так быть не могло. Лицо, как и весь человек, было словно выточено в скале: маленькие губы, сложенные в узкую полоску, над ними торчал идеально прямой нос, острые скулы выпирали наружу, добавляя угловатости, и глаза. Это было что-то невероятное: два пустых, тёмных неровных круга. Они были похожи на чёрные дыры, те, что из космоса. Готов поспорить, что они двигались, росли, их тьма засасывала туман, мне вдруг резко стало не по себе, воздух потяжелел, мышцы внутри напряглись и начали изнывать, я чувствовал, как тьма этих глаз притягивает меня. Я смотрел всего секунду, разинув рот, а через миг в ужасе отвернулся.

«Господи, Боже мой, господи, наверно, показалось».

Меня потрясывало, дыхание сбилось, а ко рту подступил недавно съеденный йогурт, я постоял несколько секунд, глядя в серую пустоту, а затем, взяв себя в руки, двинулся дальше. Мы немого прошли вперед, безглазый остался позади, я не мог удержаться, чтобы еще раз не убедиться в том, что увидел, и обернулся. Человек уже был повернут ко мне спиной.