— Пятнадцать!
-Сорок!
-Двадцать пять, — Джек внимательно смотрел на капитана мертвецов, — и вместо этой огромную шляпу. Командор.
— Тогда по рукам, — наконец сдался Барбосса и развернулся к команде. — Друзья, идем вброд!
Они мертвецы, не могут утонуть, даже если очень захотели бы, но могут незаметно прокрасться на корабль. Только двоих балбесов, вечно вытворяющих странные, несуразные вещи заставили переодеться в женские платья, чтобы создать отвлекающий маневр. Барбосса не был глуп настолько, чтобы полностью довериться Воробью, он не был глуп, чтобы хоть во что-то поверить, да и обещание свое сдерживать не намеревался.
Часть пиратов-мертвецов пробрались на тархистанское судно, а другая отправилась на Покоритель зари, что стал совершенное неожиданностью. Только успел зазвучать колокол, предупреждая об опасности, как началась настоящая резня. Фиаллэ, что сидели около входа в грот в засаде, вынуждены были вернуться на корабль. Сначала Имхотеп собирался в одиночку отправиться внутрь, его силы были велики, он бы одним взмахом руки добрался до нужного ему камня, но магия этого места не пускала его. Большая волна омыла палубу тархистанского корабля, и жрец Хамунаптры решил вернуться на корабль.
Джек разглядывал сокровища, пока оставшиеся в гроте пираты ожидали, сидя в тишине.
— Я думал, что раскусил тебя Джек. — Заговорил Барбосса, нарушая тишину. — Но тяжело разгадать твои намерения.
— Я же бесчестный, — пожал плечами Воробей, взяв в руки небольшую золотую статую, и тут же выкинул ее в сторону, направляясь в сторону Гектора. — А от них нечего и ждать. Серьезно. Остерегаться надо людей честных, — философствовал Воробей, что все больше и больше подогревало интерес у капитана мертвецов, — ты даже не заметишь, когда они сделают, какую-нибудь глупость.
Воробей многозначительно посмотрел на Тернера, надеясь в душе, что мальчишка не так глуп, как кажется, и понять его намек сможет. Пират тут же вытащил у стоящего в шаге от него саблю, уронил его в воду, а оружие кинул прямо в руки Уильяму.
Барбосса не сразу понял, что происходит, еще пару секунд смотрел по сторонам, и только осознав, что Джек в очередной раз обвел его вокруг пальца, кинулся с рыком на Воробья.
Люси и Эдмунд зашли с другой стороны острова в самое его сердце. Спрятав весла неподалеку, чтобы на их шлюпке никто не смог сбежать, они стали петлять между каменными стенами, пока не вышли к сокровищнице.
Джек и Барбосса дрались на саблях, временами перекидываясь словами, Воробей ловко отскакивал, уворачивался, парировал удары, пока капитан Черной жемчужины не воткнул в его грудь острие. Люси вздрогнула, застыв на месте, это было неожиданно, ей казалось, что этот пройдоха умеет выживать в любой ситуации. Рука ее потянулась к бутыльку с соком огнецвета и застыла на половине пути.
Джек пошатнулся, сделал пару шагов назад и, оказавшись под лунным светом, стал с интересом рассматривать свои руки. Его тело было костлявым, таким же как у Барбоссы в свете луны, а меж пальцев поблескивала перекатывающаяся монета. Два капитана вновь зашлись в схватке.
Уильям схватил Эделмиру за руку, намереваясь бежать, но путь ему преградили два пирата, а саблю свою он уронил по неосторожности. Парень оглянулся по сторонам в поисках чего-нибудь мало-мальски напоминающего оружие.
— Сейчас ты узнаешь, что такое боль, — с гадкой улыбкой произнес пират и, получив тяжелым канделябром по затылку, упал.
— Поносил бы корсет! — фыркнула недовольно Люси и тут же кинулась к Тернеру.
— Люси! — воскликнул восторженно и удивленно кузнец и только потом он заметил сражающегося с двумя пиратами Эдмунда. — Пригнись!
Девушка тут же наклонилась инстинктивно, а Уилл, моментально выхватив из рук упавшего разбойника саблю, одним махом снес голову другому.
Эдмунду досталась не легкая ноша, сразу два бессмертных пирата, которые по какой-то странной причине (Певенси посчитал, что это отсутствие мозгов сказалось) нападали по очереди. Вся пещера заполнилась лязгающими звуками, затем взрыв небольшой, но часть камней из-за него все-таки обрушилась. Ночь предстояла быть долгой.
— На чьей он стороне? — поинтересовался освободившийся на пару секунд король Справедливый.
— В данный момент? — Тернер пожал плечами, и парни снова разошлись.
Эделмира спряталась за один из камней, на котором стояли, точно как и везде, сундуки. Ей было страшно, вокруг то и дело мелькали мечи и сабли. Все дрались друг с другом, даже Люси, а ведь она была одного возраста с тельмаринской принцессой. Мире совершенно не хотелось находиться здесь, она не обладала такой отвагой, только могла мечтать. Девушка вновь зажмурилась, когда в опасной близости от лица нарнийского короля пролетел кончик сабли. Ее сердце замирало от страха, потому что, и это было совершенно точно, Мира влюбилась.
========== К4.Г6. Питер и Сьюзен ==========
Сьюзен прогуливалась по саду перед Кэр-Паравелом, держа за руку принца Рилиана. Мальчику нужно было гулять на свежем воздухе, а королеве Великодушной было полезно отвлечься от постоянных переживаний и управленческих тягот. Не этого она ожидала по возвращении в Нарнию. Теперь идея остаться здесь навсегда казалась не такой уж хорошей, они ведь совсем забыли какого быть правителем. Романтизировали страну, вспоминая лишь захватывающие приключения и счастливые моменты, а теперь, когда Нарния стала их единственной реальностью, Сьюзен поняла, что все далеко не так радужно.
Войны, стрессы, похищения — все это только малая толика того, что выпало на ее нелегкую долю. Подати, прошения, налогообложение, постройка новых городов и флота, судебные решения. У Сьюзен шла кругом голова, потому что среди всех этих важных дел ее волновала лишь пара самых важных, что не давали ей спокойно спать по ночам.
Питер все еще числился пропавшим, от Каспиана не было ни одной весточки, и чем чаще Сью оставалась наедине со своими мыслями, тем сильнее ее поглощали депрессия и отчаяние.
Тиарет тоже не отвечала на письма уже как две недели, что не сулило ничего хорошего. Эльфийка уезжала, будучи очень мрачной, подавленной, без надежды на волшебное возвращение Питера, из-за этого Певенси волновалась. Переживания за всех вокруг, кроме себя самой, кажется, стали частью самой сущности королевы Великодушной, лишая хоть какой-то возможности расслабиться.
Начало апреля подарило удивительно красочные пейзажи и теплую погоду. Деревья уже почти полностью покрылись листвой, хотя траву все еще покрывал тонкий слой снега. Солнечные лучи, отражаясь от подтаявшего белоснежного ковра, слепили, заставляя жмуриться.
На тракте, ведущем из нижнего города во дворец, появился всадник. Он был настолько далеко, что Сьюзен не сразу поняла, кто это, лишь по мере приближения незнакомца, девушка разглядела эльфийскую одежду. Ей подумалось, что прибыл гонец из Валинора, потому Сью помахала рукой, привлекая к себе внимание. Всадник сошел с тропы, направив своего рысака к девушке с ребенком, и, остановившись в ярдах двадцати, спрыгнул на землю. Он подошел к девушке и только после того снял глубокий капюшон, изрядно подогревающий интерес королевы, чем заставил Сьюзен ахнуть.
Перед ней стоял Питер, слегка похудевший, и глаза его не искрились огнем влюбленности, но живой. Ей захотелось визжать от радости, прыгать, как это делают маленькие девочки, но все, что Сьюзен себе позволила, это крепко обнять брата, не сдерживая слез.
— Где ты был? — слова звучали с волнением.
Она горячо поцеловала Питера в щеку, от чего он расплылся в улыбке. Сьюзен еще раз заглянула в его лицо, не силясь поверить, будто убеждая саму себя, что перед ней не видение и не сон. Рилиан, увидев, что его Сьюзен, а он был уверен, что Сьюзен именно его (в четыре года дети те еще собственники), сильно пнул Питера по ноге, показывая свое недовольство. Маленький принц слишком мало общался с Питером за все это время, он его не помнил совсем, а потому его сильно расстраивало, что королева плачет.
