— Я это сделала, — фиаллэ подняла руки перед собой и сделала полшага вперед, от чего жрица дернулась нервно. — С меня и спрос. Ребенок тут не причем.

— Стой на месте! — прокричала жрица, направив острие ножа на Илларию.

Ей овладело отчаяние, заставляя метаться из стороны в сторону. Ей хотелось всего и ничего одновременно. Небит чувствовала приближение своего конца, она даже допустила мысль, что если Ош мертв, то и ее повелитель тоже, а значит, жизни для нее больше нет. Жрица вдруг заплакала, ощущая, как стянута кожа ее лица и как каждое выражение эмоции отдается неприятным покалыванием. Её душа осталась жива лишь на одну треть, она стала слаба и беспомощна, от того и не могла унять слезы.

Нянька королевича аккуратно забрала младенца из рук воровки и, успокаивая его, ушла прочь. Илли тоже не стала оставаться, она отвернулась, сделала пару шагов и обернулась по наитию, когда отчаяние овладело жрицей полностью и заставило швырнуть нож в спину фиаллэ.

Илларии удалось отскочить, нож зацепил лишь край ее рукава и оставил легкую царапину, а затем со звоном упал на каменную кладку.

Фиаллэ перевела взгляд с орудия на жрицу, что стояла вся в слезах, и тут же вспыхнула еще сильнее от злости. Секунды две назад ей было жаль бедную женщину настолько, что Илли даровала ей жизнь второй раз за этот день. А теперь она, не взирая на жалкий и беспомощный вид кошатницы, подлетела к ней и горячими руками схватила за горло, намереваясь задушить воровку.

С минуту в переулке звучал раздирающий вопль, еще целую минуту Небит корчилась от жгущей боли, извивалась, пыталась выбраться из мертвой хватки, а затем обмякла. Ее кожа была обожжена до угольного черного и стала обсыпаться, а тело рухнуло, как мешок картофеля.

Иллария более не задерживалась в этом месте, поспешила уйти, надеясь, что кто-нибудь найдет труп и похоронит его. Долго еще ее не отпускала злость, и от этого руки горели все сильнее, а жар разрастался по всему телу, что, безусловно, пугало девушку. Все, к чему прикасалась фиаллэ, либо загоралось, либо нагревалось. Даже ледяная вода не способна была потушить этот огонь, от чего Илли злилась пуще прежнего.

Она стояла у колыбели, смотрела на спокойно спящего младенца и плакала. Никогда раньше не было у нее желания сильнее, чем сейчас, взять на руки своего сына и покачать, поцеловать.

— Звали, госпожа? — на пороге нарисовалась няня королевича.

Иллария быстро смахнула слезы, которые тут же высохли на пальцах, и обернулась.

— Садись за стол, будешь писать.

Когда оба письма были закончены, а нянька с трудом сдерживала слезы, чтобы не испортить пергамент, Илли посмотрела на сына в последний раз. Ей хотелось поцеловать своего малыша, но страх, что любое прикосновение принесет ему вред, пересиливал любые желания.

— Письмо тисроку доставь вечером, лично в руки, — строго наказала царица, оторвавшись от колыбели. — Второе для Раниса. Ему отдашь только в том случае, если я не вернусь.

— Но куда Вы пойдете, госпожа? — встревожено поинтересовалась нянька, запечатывая конверты воском.

— Я буду странствовать до тех пор, пока не узнаю, как избавиться от этого недуга, — ответила Илли, тяжело вздохнув.

— А если не сможете?

— Тогда и вручишь этот конверт моему сыну, — невесело отозвалась фиаллэ, вскидывая на плечо подготовленный для похода кисет. — Запомни, твоя задача, во что бы то ни стало защищать наследного принца. Этот дворец таит в себе гораздо больше опасностей, нежели существует за его пределами. И да, ты не знаешь куда я ушла и по какой причине. Смотри в оба и прощай.

Иллария исчезла. Спустилась в свой любимый сад и нырнула в один из потайных ходов, который спас уже несколько жизней от неминуемой смерти, а теперь ведет ее на поиски неизвестного.

========== К4.Г5. Дар убеждения ==========

— Сегодня, — громогласно вещал Барбосса, подняв над своей головой нож и два медальона, — мы, наконец, почувствуем вкус пищи, ощутим морской бриз. Мы освободимся от проклятья и станем свободны!

Толпа пиратов взревела, заликовала, поддерживая сладкие речи своего капитана, пока Уилл и Эделмира, хранители камней солнца и луны, стояли, согнувшись пополам над сундуком с золотом.

— Извините, простите, дайте пройти.

Джек Воробей, именующий себя капитаном, пробивался сквозь столпотворение, распихивая пиратов локтями, чем привлек к себе слишком много внимания. Он остановился у самого возвышения, на котором стоял сундук и Барбосса с Тернером и какой-то девчонкой, которую Джек видел впервые.

— Как ты спасся? — не без удивления спросил Барбосса.

— Когда ты высадил меня на остров, ты не учел одной важной вещи, — лукаво улыбнулся Джек, подогревая интерес, но ответа не последовало, лишь замешательство на лице капитана мертвецов. — Капитан Джек Воробей. — не совсем уверено проговорил пират.

— Молчать! Ты следующий! — скомандовал Барбосса и, схватив за шкирку Тернера, приставил к его шее нож.

— Не стоит этого делать, шкипер, — как бы невзначай заговорил Джек, рассматривая собственные ногти на руках, а лицо его отражало безобразное спокойствие.

— А я думаю, стоит, — прорычал недовольно Гектор.

— Тебе же хуже, — не заинтересованно пожал плечами Джек, ловко манипулируя капитаном жемчужины, и не только им, если быть честным.

Любопытство — один из главных пороков человека, который доставляет немало бед. Любопытство и алчность когда-то привели пиратов на этот остров, но урок они так и не извлекли, попадаясь в новую ловушку.

— Почему мне не стоит это делать?

— Потому что, — Джек сделал шаг вперед, и тут же ударил по руке пирата, который попытался задержать его за плечо. Воробей ловко забрался на возвышение, поравнявшись с предводителем мертвецов. — Потому что корабль тархистанцев, морских волков, уже причалил. И ждет тебя и твоих ребят.

Толпа мужчин удивленно загалдела, словно бабки на базаре.

— Никогда о таких не слышал, — хмыкнул Барбосса.

— Значит ты необычайный везунчик. Они держат в страхе все океаны, а их капитан очень жестокий человек. К тому же лысый и не носит шляпы. Настоящий зверь! — отозвался Джек. — Только вы им мешаете завладеть всеми морями. Справиться с ними будет гораздо легче, пока вы бессмертны. Твои парни подойдут на шлюпках к тархистанцам и устроят резню. — С выражением рассказывал Джек, жестикулируя руками, чтобы рассказ его казался еще красочнее. — Ахнуть не успеешь, как у тебя уже два корабля. Ты можешь строить собственный флот! Тот, что больше, станет флагманским, кто спорит. Но Жемчужина, — Джек вожделенно выдохнул, — дай мне корабль.

Барбосса слушал, воображал картинку так ярко, но смотрел на Джека недоверчиво. Какой пират доверится пирату? Они обманывают, закрывают глаза на кодекс, если это удобно, и во всем ищут свою выгоду. Джек уж точно, как и Барбосса.

— Как я могу тебе верить? — с недоверчивым прищуром спросил Гектор.

— Из нас двоих не я поднял бунт на корабле. Стало быть, и слово мое весомее. — Лукаво улыбнулся Воробей, схватив из сундука несколько монет. — Убить этих двоих вы сможете и после того, как разберетесь с тархистанцами. Иначе, все было напрасно. — Джек стал выкидывать монеты по одной, за чем наблюдали, казалось, все вокруг, но самым внимательным оказался Тернер.

— Ты с самого начала это запланировал? — резко выпалил Уилл.

— Да, — не скрывая, без зазрения совести ответил Воробей и вновь вернулся к разговору с Барбоссой. — Я стану ходить под твоим флагом и отдавать десять процентов от добычи, — продолжил Джек, заметив, что слова его действуют как опиумный цветок, затуманивают разум. — И ты станешь зваться командор Барбосса. Смекаешь?

— И взамен ты хочешь, чтобы я не казнил паршивцев? — скептично спросил Гектор.

— Нет-нет, казни паршивцев, но чуть позже! — Воскликнул тут же Джек. — Снять проклятье нужно в подходящий момент.

— Пятьдесят процентов добычи! — согласился Барбосса.