— Нет, Ваша милость, — испуганно ответил мужчина.

Тиарет выдохнула шумно, пытаясь перебороть саму себя. Она не хотела вредить матери, но и стерпеть не могла. Девушка была не в состоянии даже смотреть на Наанис, потому взгляд её бегал везде, где только мог. Королеве далось данное решение с трудом, ну, а коли далось, то и отступать нельзя было. Так велела военная сноровка, какую приобрела нынешняя королева эльфов до восхождения на трон.

— В Валиноре нет смертной казни, — спокойно проговорила Тиарет, усевшись обратно на трон. — Я не изгоню королеву-мать из страны, лишь отошлю подальше от королевского дворца, — эльфийка перевела взгляд на мать. — Поезжайте в долину Глоу, поместье то, станет Вашей усадьбой и тюрьмой на срок в девяносто лет. Мое решение твердо, как вечный камень, и неоспоримо.

Наанис нервно сглотнула, надеясь на худшее развитие событий, но ситуация обернулась не самой плохой стороной. Женщина поклонилась королеве и с разрешения покинула тронный зал, чтобы собрать необходимые вещи для поездки.

— Лотриан! — Позвала Тиарет, прикрыв глаза ладонью, дабы скрыть слезы, что навернулись моментально.

— Да, Ваше Величество.

— Сопроводи её до Глоу, удостоверься, что она хорошо устроилась, — голос королевы звучал безжизненно, бесцветно.

Лотриан лишь кивнул согласно и отправился следом за Наанис. В зале воцарилась тишина. Никто из присутствующих не решался сказать ни слова. С одной стороны было интересно, что за заговор и какое предательство было совершено, с другой стороны вид королевы молил буквально не трогать её.

Тиарет, совладав с эмоциями, распрямилась и оглядела всех вокруг.

— Собрание окончено, ступайте по своим делам. Антал, — девушка подозвала нового десницу королевы, — пройдите со мной.

Эльфы разбрелись по замку, дабы выполнять свои обязанности. Королева провела десницу в небольшую комнату, что разительно отличалась от остального замка. Внутри было темно, ставни были закрыты и не пропускали солнечный свет. Комната эта была заколдованной еще самим Майроном, когда он только учился владеть магией. Тиарет отыскала её совершенно случайно, как это бывает обычно с волшебством. На потолке ночью светилось звёздное небо, точно такое же, как и в реальности, но меньше в несколько раз, а днём вставало солнце, освещая карту, нанесённую на пол.

Тиарет прошла в центр комнаты, растолкав облака ногами, и пригласила войти нового десницу за ней.

— Вчера утром я нашла письмо в своих покоях, — заговорила девушка, не скрывая грусти, — от тайного друга. Я хочу, чтобы вы отыскали этого человека.

Антал неловко помялся около дверей и неуверенно ступил внутрь.

— Хорошо, Ваше Величество, — согласно кивнул мужчина, с восторгом оглядывая комнату. — Но не поделитесь ли вы тем, что было в этом письме?

Тиарет недовольно поджала губы, взгляд её устремился на Нарнию. Как дорог ей был этот край, и как она ненавидела его всем своим сердцем, украденным Верховным королём той страны.

— Не важно, что было в этом письме. Важно, что этот тайный друг знает очень много из того, чего не знаю я.

========== К1.Г2. Маленькая радость ==========

Ташбаанский дворец стоял на ушах весь, начиная с прислуги, заканчивая самим тисроком, который не мог найти себе места от нетерпения. Сквозь плотно закрытые двери опочивальни одной из его жен доносились крики, от которых хотелось убежать подальше.

Первое время Иллария, в минуты особенно сильных схваток, держала руку повитухи и сжимала ее с такой силой, что хрустели суставы. А потом руки ее вспухли, побагровели и словно закаменели, что она едва могла пошевелить даже пальцем. С трудом высвободившись из стальной хватки младшей жены тисрока, повитуха вложила ей плотный узел из полотенец. И Илли вцепилась в него мертвой хваткой, словно утопающий схватывается за конец, брошенный в воду, сжимала, растягивала, рвала и кричала. Кричала неистово от боли режущей и тянущей, как будто была зверем, простреленным на охоте, или попавшим в капкан.

Илли плакала, но не осознавала этого. Промежутки между приступами боли становились все короче, а сами приступы — дольше. Когда боль утихала, ожидание следующей схватки было равносильно самой изощренной пытке, и потом приходила боль рвущая, терзающая каждый нерв. Крики Илларии сливались с говором женщин, что собрались в ее комнате, среди них были лишь повитухи и лекарки, никого более, и переговаривались они так громко, точно на базаре, чтобы отвлечь молодую женщину от собственных мыслей. Хотя о каких мыслях могла идти речь.

Тело ее слабо корчилось, измотанное многочасовыми схватками. Она молила Таш о смерти, и когда почувствовала, что ей не пережить ни единого приступа более, на свет появился ее сын.

Она была в сознании до той минуты, когда утихла боль, и погрузилась в глубокий сон, уносимая усталостью. Иллария уже не видела и не слышала переговоры повитух, когда младенца, словно куклу погружали то в холодную, то в горячую воду, испуганно перешептываясь между собой. Он молчал, и голова безжизненно болталась из стороны в сторону.

— Мертвый? — Испуганно прошептала женщина, вытирая ноги королевны от крови теплой водой.

Раздался не то скрип, не то вздох, а за ним слабый, хриплый первый крик.

— Живой, наш королевич! — С улыбкой произнесла повитуха, омывая разоравшееся дитя от крови и слизи. — И голосистый какой!

Тисрок ждал у дверей, боясь войти внутрь. Он столько раз уже становился отцом, но все были дочери, и теперь сердце замерло, когда дверь тихонько отворилась и из опочивальни Илларии вышли три женщины, у одной из них на руках был ребенок. Он с нетерпением подскочил к ним, схватив повитуху за руки, и ожидал, словно маленький ребенок ожидает хороших вестей.

— Мальчик, — с улыбкой отзывается женщина, кивая в сторону малыша. — Здоровый!

Ребенка в пеленках передали аккуратно на руки отцу. Руки его тряслись, тисрок с трудом верил в свое везение и чуть ли не плакал, когда смотрел в лицо маленького королевича. В тот день у него появился наследник, будущий законный правитель Калормена, и радость обуяла правителя южных земель с головы до пят.

Иллария проснулась утром. Ее переодели, поменяли простыни, а на байховом покрывале сидел тисрок, держа на руках младенца. Мужчина улыбался, и взгляд его сделался мягким, добрым, какой не всякий мог застать. Вести о рождении сына разнеслись по всему Калормену за одну ночь, была объявлена неделя празднования и ликования.

— У нас мальчик, — сообщил счастливый отец.

Илли с трудом поднялась на подушки. Нижняя часть тела ныла, отдавалась легкой болью, но терпимой. Она протянула руки к малышу и забрала его к себе. Тисрок нехотя, но все же отдал сына жене, и придвинулся поближе, приобняв ее за плечи и смачно поцеловав в щеку.

— Какое имя ты дашь своему сыну? — Неожиданный вопрос поверг в шок юную жену тархистанца.

По всем правилам и обычаям Калормена имена детям выбирали мужчины, особенно когда дело касалось мальчиков. Тисрок же был настолько щедрым за рождение первого и единственного сына, что позволил жене определиться с именем.

— Ранис, — проговорила хрипловато Илли, счастливо улыбнувшись. — Родившийся рано утром.

— Пусть будет Ранис, — согласился мужчина, еще раз поцеловав жену в щеку, чем заставил ее захохотать. — Ты моя жена, истинная, предначертанная судьбой. Ты родила мне наследника, как обещала, теперь моя очередь платить тебе.

Иллария робко посмотрела на своего мужа и улыбнулась согласно.

— Как только ты отдохнешь и встанешь на ноги, я провозглашу тебя главной и единственной женой. Царицей Калормена.

Они продолжали сидеть на кровати, не нарушая спокойный сон юного королевича, когда на улицах Ташбаана играла музыка из всех домов, и лилось вино реками, каких не видывал ни один праздник.

Комментарий к К1.Г2. Маленькая радость

Признаюсь честно, эта глава не родилась бы, если бы я не перелопатила кучу книг, потому что описывать роды, когда такого опыта у тебя не было, невозможно. Спасибо классикам нашей литературы за описания, что стали основой моих мыслей на этот счет.