— Да не ко́мпас, а компа́с, дурень, — выругался старик. — Он не показывает на север, но мы и не север ищем. — Гиббс загадочно улыбнулся, делая глоток рома из своей фляги. — Говорят его сделали великие маги, потомки богов. Природа его неизвестна.

— А не слишком ли много богов для одного рассказа? — тут же усмехнулся Уилл.

Эдмунд задумчиво опустил взгляд. Если не вдаваться в логическую составляющую всех этих рассказов, тем более, что это поле деятельности Сьюзен, то все звучало вполне приемлемо. Была богиня, она влюбилась, ее предали — стандартный сюжет романа для девушек, где главные антагонисты мстят за любовь. А компа́с, откуда бы он не взялся, не имел весомости, когда пиратам-мертвецам необходимы были два камня и кровавая дань каждого.

— Мистер Гиббс, вы сказали, что нужно выплатить кровавую дань. Но моя сестра не имеет никакого отношения к пиратам на судне. — Встревожено заметил Эдмунд.

— Так не пиратская кровь нужна, а кровь хранителей камней. — Пожал он безразлично плечами. — Ими так же как когда-то Калипсо и разбойник должны стать женщина и мужчина.

Уильям помрачнел сию секунду, вспоминая события прошлого, когда он еще будучи мальчишкой отплыл из Узкой гавани на торговом судне, и как потом он увидел ее, Люси. Сложился наконец весь пазл в единую картину, и амулет, подаренный ему отцом, что считал он утраченным навечно, оказался у Люси.

— Им не ее кровь нужна, — в ужасе проговорил Тернер, волоча ватными ногами по ступеням, ведущим в каюту капитана.

Он не стал объясняться с Эдмундом и Гиббсом, то было лишнее и ненужное, он хотел поговорить с Джеком, который явно знал все заранее. Знал еще тогда, когда они пришли вызволять пирата из тюрьмы Порт-Рояла. Но остановился у самых дверей, решив, что с пиратами стоит играть по их правилам.

Внезапно с вороньего гнезда раздался крик. Эдмунд тут же устремил свой взгляд вперед по указанию впередсмотрящего, на горизонте показалось судно на черных парусах, а рядом горели обломки и плавали трупы.

Джек выскочил из своей каюты, схватился за один из тросов, и с помощью немудреной махинации взлетел вверх будто птица. Он забрался на грот-мачту, самую высокую на всем корабле, и устремил свой взгляд на жемчужину. Как долго он ждал это встречи с Барбоссой, и теперь, осталось совсем немного подождать.

Капитан спустился не менее грациозно на одном из тросов, из-за чего крепления одного из парусов ослабли. Он тут же вручил веревку в руки карлику, которого взял с собой не для пущей кровожадности, а просто, потому что карликов в его команде еще никогда не было.

— Чего расселись, псы помойные, по местам! — закричал тут же Джек, вальяжно поднявшись к штурвалу.

— Мы пойдем на абордаж? — со страхом спросил Эдмунд, у которого в наглую отобрали место рулевого.

— Я что похож на самоубийцу? — покачнувшись, улыбнулся Джек.

— Сумасшедшие порой кончают со своей жизнью, — заметил король Нарнии. — А ты определенно точно спятивший.

— Да и, слава богу! Будь я адекватным хоть сколько-нибудь, меня бы здесь не было, — довольно заметил пират.

— По-твоему, мы тоже сумасшедшие? — Эдмунд сложил руки на груди, наблюдая за действиями капитана.

— Нет, — протянул Джек с улыбкой, — вас тянет на геройства. А у героев просто нет ума. Чистые наблюдения.

========== К2.Г8. Клетка для короля ==========

— Столько времени мы уже здесь с тобой, а ты все не успокоишься? — заговорил безразлично эльф, находящийся в соседней камере.

Он перестал считать дни, когда они все слились в один большой и бессмысленный непрекращающийся поток. И каждый раз, когда он открывал глаза от странных снов и воспоминаний прошлого, он с новой силой пытался придумать способ выбраться из этой клетки. А эльф наблюдал и смеялся, когда его соседа настигала очередная неудача, но изумлялся выдержке, фантазии и упрямству.

— Я не могу сдаться! — прорычал сквозь сжатые зубы Питер, пытаясь просунуть свое плечо между решеток и дотянуться до факела, висевшего на стене.

Он пробыл в подземельях Валирии большое количество времени, но не мог сказать сколько точно. Солнца он не видел уже давно, оброс густой бородой, волосы превратились в длинные сваленные куски соломы, и пахло от него отвратительно. Таким короля Нарнии не видел никто и никогда, кроме эльфа, что сидел в соседней камере.

Питер Певенси вернулся в Валинор вскоре после победы на Гортауром, но вместо Тиарет его встретила королева Наанис с двумя стражниками, что под покровом ночи схватили его, обезоружили и посадили в темницу. Сначала он рьяно пытался выбраться, но после первого месяца заточения спесь улетучилась, и король стал думать.

Она несколько раз говорила ему в открытую, что их отношения с Тиарет обречены, но Питер не предавал этому никакого значения. А зря. Королева-мать несколько раз поясняла почему, и даже самого нарнийца слова ее стали настораживать, потому что были правдивы. Он лишь человек, который проживет, хорошо, если до девяноста, а Тиарет эльфийка, которая будет существовать сотни, а может еще больше лет.

— Что тебе даст этот факел? Подожжешь себя и солому заодно? — предположил с усмешкой собрат по несчастью. — Все равно живым отсюда не выбраться.

— Лотриан должен узнать, — кряхтя, говорил Питер, едва касаясь пальцами факела, — что я здесь.

— Максимум чего ты добьешься это то, что твое обожженное тело спустят вниз по реке. Никто все равно не узнает, что это был ты. — Скептично заметил мужчина, прислонившись головой к смежной решетке.

Питер не хотел признавать, но каждый из его последующих планов был абсурднее предыдущего, и подвергал его собственную жизнь опасности. Только новый друг звучал вразумительно, будто бы был его совестью.

— Знаешь же, что сюда спускаются не так часто. Кроме той девчонки, которая приносит тебе еду, — ехидно подметил эльф, развернувшись лицом к Питеру, что уселся посреди своей клетки на солому, — может и не нужна тебе никакая Тиарет. Приглядись, девица-то хороша.

— Заткнись, — хмуро ответил ему нарнийский король. — Будто самому не хочется выбраться.

— Видел, что написано на входе в темницу? А точно, у тебя же был мешок на голове, — усмехнулся эльф, просунув свое лицо между двумя металлическими прутьями. — Так вот, там написано «Оставь надежду всяк сюда входящий». — Сухо озвучил заключенный. — Я сижу в этой темнице примерно лет сто, может больше, может меньше. Уже и не помню.

Питер устало закрыл глаза, стараясь собраться с мыслями, но в голове царствовала пустота и отчаяние. Ему не хотелось сдаваться, но руки опускались сами, особенно после подбадриваний со стороны соседа по темнице. Он стал похожим на выжатый лимон, такой, который в чай опускали несколько раз, в нем не осталось сока, лишь истерзанная оболочка. Питер представил Тиарет, и, кажется, эти мечтания были единственным, что поддерживало его огонь, не давало ему потухнуть вовсе. Только с каждым новым разом становилось сложнее, черты лица затирались, забывались. Питер со временем смог представлять только точеную фигуру, светлую кожу и небесно-голубые глаза.

Верховный король судорожно выдохнул и откинулся на спину. Им овладело чувство собственного бессилия, такое уже бывало прежде, но то были войны. У него всегда были брат и сестры, Аслан, а теперь он один. Питер лежал с закрытыми глазами и размышлял. У него теперь было много времени для размышлений, только толка от них не было никакого, порождали новые вопросы, которые оставались без ответов в силу не осведомленности нарнийца. Он вдруг задумался о родителях, оставшихся в Лондоне вдвоем. Правду ли сказал Аслан, забыли ли они своих детей? Но что его интересовало более, почему Великий лев разрешил им остаться. Что-что, но Питер не мог понять что, смущало его во всей этой ситуации, только он не задумывался, пока не оказался в холодном подземелье Валирии.

Питер пролежал так несколько часов, пока не затекла спина.

— К тебе гости, — заметил ехидно эльф.